Холл тоже не поборол все гиганты, зато стал первым человеком с Запада, побывавшим на вершине Эвереста четыре раза.
Вот столько каждый из альпинистов поймал звёзд, а для покорителей всего 14-звёздного перечня вершин существовал ещё и такой титул, как «обладатель короны Гималаев».
Но рядом со звездой обязательно существует смерть, и рекордов она не предполагает, поскольку приходит к человеку всего один раз. Все перечисленные мужчины – а это были настоящие мужчины – допускали смерть на восхождении, и кого-то она настигала на горе, других же обходила стороной.
Первый, Рейнхольд Месснер, к моменту написания нашей книги жив и здоров.
Второй, Ежи Кукучка, погиб в результате обрыва страховочной верёвки во время штурма гималайского восьмитысячника Лхоцзе. Сорвался и летел вниз почти два километра. Упал в ледниковую трещину у подножия стены, и тело не было найдено.
Третий, Эрхард Лоретан, работал в свой собственный день рождения в родных Альпах, на невысокой по гималайским меркам, но технически сложной вершине Грос-Грюнхорн. Клиентка Эрхарда потеряла равновесие на гребневом участке маршрута, упала и сдёрнула Лоретана за собой. Сама получила тяжёлые травмы, но осталась жива. Эрхард пролетел 200 метров и погиб.
Четвёртый, Карлос Карсолио, жив.
Пятый, Кшиштоф Велицки, – тоже.
Виталию Михайловичу Абалакову, несмотря на все пройденные к звёздам тернии, Бог дал долгую жизнь: альпинист умер своей смертью в возрасте 80 лет.
Анатолий Букреев и Роб Холл… О них поговорим в следующей главе, а пока вернемся к Володе. Ряд его восхождений я уже описал. В них присутствовали приключения, драматизм, трудности и даже трагедии. Однако с точки зрения «упёртых» альпинистов они считались, как бы странно это ни выглядело, не запредельными, а нормальными. Ну, разве что эпизод с шаровой молнией выбивался из общего ряда. Теперь поговорим о восхождениях ненормальных – и это мягко говоря.
Земля большая. Теоретически в любой её точке, в любой стране и в любое время у кого-то могла появиться идея восхождения на Эверест – высшую точку земного пространства. Но почему в 1996-м она возникла и в Индонезии – вряд ли кто ответит. Тем не менее идея родилась, а её реализацию курировал лично президент Сухарто. «Сначала было слово». Именно так. Президентское и генеральское слово «отца нации» Сухарто. Но когда очередь дошла до дела, встал вопрос о тех, кто поможет индонезийцам достать желанную звезду. Выбор пал на нескольких опытных клаймеров-россиян, среди которых лидировал Володя.
У президента-генерала, находившегося у власти почти тридцать лет, всё происходило по-генеральски. Отобрали сорок военных суперменов из элитного спецназовского подразделения. Бойцы были молоды, прекрасно подготовлены физически, мастерски владели приемами рукопашного боя и многими видами оружия. Но… ни разу в жизни не видели снега, не знали, что такое ледоруб, кошки, крючья, зажимы. Однако президент поставил задачу, и следовало её выполнять.
– Мы отобрали сорок лучших ребят, они способны на всё, – говорил Субианто, командир отряда, тоже, как и президент страны, в генеральском звании.
– Да, отлично, но нужна тщательная подготовка, – добавляли наши ребята.
– Не надо никакой подготовки, это спецназ! Они всегда готовы с честью выполнить любой приказ, что неоднократно доказывали! – уверенно парировал генерал.
Задача убеждения оказалась даже более трудной, чем финансирование экспедиции (здесь как раз никаких сложностей не возникло), но в итоге индонезийское руководство последовало советам профессионалов, и подготовка началась. Володя с товарищами повезли команду на родной Эльбрус, и на российском Кавказе, как и предполагалось, выявились первые проблемы. Важнейшей из них стало само пребывание на высоте и в холоде людей, вся предыдущая жизнь которых прошла во влажном экваториальном климате. Затем последовал выезд в Гималаи, на несколько месяцев, и проблемы адаптации обострились сильнее. На заключительном этапе из сорока человек отобрали… десять. И этот, и последующий отбор сопровождались дискуссией с индонезийским руководством – начальники отказывались понимать столь жёсткие требования наших гидов и рассуждали просто: солдатам приказано взять вершину, и они это сделают.
В промежутках между тренировками Володя прилетал в Москву, мы встречались, он чесал затылок и кулуарно признавался, что очень сомневается в успехе индонезийской экспедиции. Но что делать: и доверие, и солидный гонорар надо оправдывать…
Пытаясь достичь обеих целей и уменьшить риск для неопытных индонезийских участников, Володя «порезал» и десятку избранных, допустив к штурму лишь троих, самых приспособившихся к высоте членов команды. Смотрите: сорок – потом десять – в итоге только трое. И сколько шансов на успех? Мало шансов, мало, почти никаких.
Володя был не только технарь, но и отличный стратег. Принявший на пути к заветному пику экстраординарное решение: поставить резервную палатку прямо в «зоне смерти», на высоте 8500, в 350 метрах от вершины. Никто ранее не решался тратить силы экспедиций на установку столь высокого и реально смертельного лагеря на Эвересте. Однако последующие события показали, что именно эта задумка спасла жизнь «великолепной шестёрке»: трём индонезийцам и тройке наших гидов…
В дальнейшем официально озвучивалась информация, что три индонезийских офицера мужественно и победно покорили «Мать – Богиню Мира», как называют Эверест жители Тибета. В реальности же, чаще «по секрету», наши ребята рассказывали следующее:
– Под вершиной, буквально в ста метрах от неё по высоте, индонезийцы «сдохли»…
Прерву повествование для резонёрствующих «смельчаков»: сто метров – чего там… Я видел людей, которые не доходили ста, пятидесяти, тридцати метров до вершины пятитысячника и шеститысячника и отказывались подниматься дальше. Я был рядом с этими людьми. Почему они «сдохли» – объяснять бессмысленно: поймёт тот, кто попробует! Я не был рядом с людьми, которые говорили «всё» или падали без сил и без слов за сто метров до вершины Эвереста. Но эти альпинисты вызывают у меня понимание и безграничное уважение – они боролись до предела своих возможностей, а дальше, значит, не получилось…
– Мы не могли их поднять, – продолжали участники того драматического восхождения. – Но и не могли потом просто соврать, что, мол, все взошли. Мы решили поднять одного. Как? Как придётся. Сравнивать обессиленного восходителя с безжизненным стокилограммовым мешком некорректно: человек всё-таки шевелит немного руками и ногами. Но рассказать о внятной системе подъёма тоже вряд ли удастся. Как-то подняли. Потихоньку. Шаг за шагом. «За маму, за папу». Будем считать, что он взошёл.
– Так сколько индонезийцев поднялось на вершину?
– Так тебе же объясняют – трое!
– А может, отдохнули бы немножко и… стало бы трое?
– О чём ты говоришь? Часы показывали невозможное, смертельное, убийственное время – три часа дня. При жёстких рекомендациях покидать вершину до двенадцати, дальше вариант гибели увеличивается с каждой минутой.
