— А где он? — она дергает головой, пытаясь на меня посмотреть.
— Не вертись, — я понятия не имею, о Толе она спрашивает или об Алексе. Решаю, что она опасается Захарова. — Полина, больше ничего не бойся, все будет хорошо…
Я целую черную макушку. В глазах стоят слезы, но я сдерживаюсь, чтобы не расстроить дочь.
— Нас разлучил тот человек, но теперь его нет. У нас появится новый папа.
Я стараюсь не давить, не зная, как она отнесется к новости — с нами никогда не жили мужчины. Но пока она безразлична.
Мы спускаемся в кафе, я беру все, что Полина любит: круассаны, гренки, блинчики, в надежде, что она съест хоть что-то. Постепенно из глаз уходит тревога, когда дочь понимает, что на нас не спикируют неприятности и не унесут ее прочь, как в прошлый раз. Постепенно она начинает крутить головой, болтать и спокойно берет круассан с абрикосовым джемом. Мы смеемся над забавной рожицей, которую нарисовали поверх блинчиков, и я сама потихоньку оттаиваю.
Новостей нет. Сама я Алексу не звоню. Мы проводим время с Полинкой, заново друг к другу привыкаем, время летит незаметно. Вечером в нашу комнату робко стучится Светлана — одной ей страшно, но и она не знает, что происходит. Он не дал инструкций, и мы просто ждем.
Когда следующим днем раздается стук в дверь, я мигом бегу открывать, надеясь увидеть Алекса. Но это адвокатесса из Москвы. Черный костюм слегка помят, под глазами темные круги, словно она не спит сутками. От нее пахнет сигаретным дымом и дорогими духами для солидных дам. Она решительно входит в номер, притворно улыбается Полине и обращается ко мне:
— Поговорим наедине?
— Конечно… — я растерянно пытаюсь сообразить, как это организовать, но на помощь приходит заглянувшая на шум Светлана. Она остается с Полинкой и раскрасками, которые одолжили нам владельцы отеля, а мы уединяемся в кафе.
Адвокатесса заказывает двойной кофе без сахара и низкокалорийный салат.
— Опять Александр начудил, — у нее сухой голос. — Пришлось срочно вылетать. Как разгребать его выходки — не знаю.
Мне становится неловко, хотя ей неплохо платят и это я должна ее отчитывать, что мой муж еще не на свободе. Впрочем, гарпия добреет, сделав несколько глотков крепкого кофе.
— Вашу подругу освободили, она дает показания против Захарова. Он оформил явку с повинной, но нет, Вероника, — отрезает она, заметив блеск в глазах. — Я бы не радовалась на вашем месте, в любой момент он даст заднюю. Насколько я поняла, Захаров сделал это под давлением. Расслабляться рано. Но есть и хорошие новости. Вы с Александром можете вернуться домой.
Она улыбается, словно лично сделала подарок.
— Ждите его вечером. К сожалению, это не означает, что его не арестуют.
— За что?
— Как минимум, что уехал без предупреждения, хотя этого нельзя было делать. Как минимум, Вероника.
Но я рада, что скоро увижу его.
Адвокатесса предупреждает, что мне тоже придется дать показания, допивает кофе и уезжает на «мерседесе» с водителем. Алекс приходит около шести. Мы с Полиной играем на кровати, когда он открывает дверь и, смеясь, входит в номер.
— Куколка! — он ловит меня на руки, на секунду отрывая от пола. Невинно целует в губы и ставит обратно, подмигивает Полине. — Вот и я… Собирайтесь, девчонки. Взял билеты, едем домой.
Я не спрашиваю, что происходит — понимаю, что в будущем много неизвестности. Адвокат рассказала все, что могла. Я выбираю не смотреть в будущее ради настоящего — чтобы не портить текущий миг.
Алекс уставший и спокойный — значит, все хорошо.
Я привыкла доверяться мужу. Главное обещание он сдержал — вернул дочь. Это изменило мое отношение к жизни и к нему.
Я безропотно собираю вещи.
Светлану Алекс отпускает домой, посадив на такси — в его планах она не понадобилась, и мы едем в аэропорт. Через плечо у него сумка с вещами, он крепко держит нас за руки, чтобы мы не потерялись в многолюдном зале. Когда самолет отрывается от земли, я смотрю на города внизу. Лететь всего несколько часов. Скоро будем дома.
— Полина, погляди только, — я предлагаю посмотреть в иллюминатор, пока мы не ушли за облака. — Красиво, правда?
Она с восхищением рассматривает подсвеченные огоньками дороги, словно прочерченные по линейке, городки, пока мы проплываем над ними. Я рада, что она начала интересоваться окружающим миром, а не прижиматься в страхе ко мне. Мы переглядываемся с Алексом, он устало мне улыбается. Короткий полет полностью нас выматывает. Мы выходим из аэропорта тихие, торопимся попасть домой. Вместо своей квартиры Алекс называет адрес в загородном поселке… Мы направляемся в родовой дом. Ну что ж…
Поездка напоминает о том, как Беспредельщик вез меня в наручниках в первый раз. Помню свое спутанное сознание, дикий страх, желание рыдать и прятаться от расправы. Дочь — единственное, что придавало мне сил. Я прижимаю Полину к себе. Она хорошо перенесла полет, но так устала от новых впечатлений, что уснула в такси. Надеюсь, ей здесь понравится. Здесь отличное место для детей — большой двор, много места для игр. Я хочу, чтобы мы были счастливы здесь — все вместе. Я очень на это надеюсь.
— Останови перед воротами, — велит Алекс.
Он рассчитывается, мы выходим из такси и смотрим на дом.
Не такой уж он и страшный. Окна не светятся, мы последние представители семьи Беспредельщика. Но ничего, с нами дом оживет и я представляю, как это будет выглядеть. А когда выпадет снег, вообще все станет, как в сказке. Алекс выводит из машины Полинку, поднимает, а меня берет за руку и направляется к дому.
Я улыбаюсь сонной дочери, а она мне. Неторопливо цокают каблуки по мощеной тропинке. Я чувствую себя такой умиротворенной, такой спокойной, что этот непередаваемый внутренний покой можно назвать тихим счастьем. Мне впервые в жизни хочется улыбаться. Не наигранно, не чтобы нравиться или усмирить мужскую злость, а просто так — улыбаться жизни и небу. Мой муж, мой Беспредельщик, ведет свое семейство домой, что может быть лучше…
Мы подымаемся на крыльцо. Он отпирает дверь. Уставшие, но спокойные, входим в дом, смеемся, обсуждаем будущий ужин. Я вспоминаю, как впервые здесь появилась. В каком ужасе была, как шла наверх, боялась взглядом встретиться с будущим свекром… Но все-таки я привыкла — к дому, к Беспредельщику, к моей новой жизни.
А рано утром за ним приходят. Арест выглядит рутинным. Алекс только встал, мы не успели позавтракать, толком поговорить и проститься. Только поцеловались перед этим.
— Не переживай только, — просит он, когда на него надевают наручники. Я с Полинкой на руках стою около лестницы, провожаю, пока он скороговоркой дает наставления. — Это только до суда. Помни, ты моя жена и здесь хозяйка. Будь, как дома. Вызови прислугу, деньги на карте. Я тебя люблю.
Глава 41
Вот так я и стала хозяйкой в его огромном доме.
