– Тогда почему… злишься? – осторожно уточняю.
Он неожиданно подхватывает меня на руки, прижимая к обнаженной горячей груди, несет в комнату и там, опустившись в кресло, утыкается лицом в мои волосы.
– На себя злюсь, Маш. Потому что повел себя как глупый влюбленный мальчишка, не подумав о действительно важных вещах. Я должен был это предусмотреть.
Его голос звучит мрачно, но мое сознание выхватывает слова про влюбленного мальчишку, и вроде бы немного успокоившееся сердце опять пускается вскачь. Он в самом деле это сказал? В самом деле так чувствует?
– Леш… – поднимаю на него глаза. Очень хочется спросить, уточнить, но не решаюсь. Жду, пока продолжит сам.
– Она ведь права, ты понимаешь? – мне снова становится не по себе, когда он это произносит. Права в чем? В том, что должно быть стыдно или страшно? Или что мы делаем что-то неправильное? Но я так не считаю! Я… я люблю его… С каждым днем, с каждой минутой все сильнее.
На его губах дрожит улыбка, слабая, едва заметная. Пальцы касаются моего виска, а потом им на смену приходят губы.
– Милая, плакать-то зачем? – только теперь замечаю, что он стирает влажные дорожки, сорвавшиеся из глаз.
– Я не собираюсь с ней соглашаться! И не думаю, что происходит что-то ужасное. И нет, мне не стыдно! – выпаливаю на одном дыхании, а мужчина улыбается сильнее.
– Я же совсем другое имел в виду. Беременность, вернее, ее возможность, – он снова становится серьезным. – Мы с тобой, кажется, очень постарались, чтобы это оказалось более чем реальным.
– И… что же теперь делать? – почему-то сиплю в ответ.
– Ну, думаю, подождать, пока не станет ясно наверняка, – он внимательно смотрит на меня.
– А если окажется… что это правда? – мне тяжело и неловко говорить о таких вещах вслух, но понимаю, что избежать этого нельзя. – Ты… хочешь детей?
Алексей надолго замолкает, продолжая рассматривать меня. Потом пожимает плечами.
– Я не знаю.
Он озадачен, напряжен, взволнован и даже не пытается это скрыть. Я снова понимаю, что не видела его таким никогда раньше. И не представляю, как реагировать.
– Маш, – мужчина крепче прижимает меня к себе. – Я просто не думал об этом. То есть думал абстрактно, а чтобы так, в отношении нас с тобой – нет. Все произошло слишком быстро. Я даже то, что мы вместе, еще не успел осознать до конца.
Это совершенно не похоже на так необходимое мне признание в любви, но я продолжаю смотреть на него, понимая, что он не закончил. Сама не знаю, чего жду дальше.
– Жалеешь? – осторожно уточняю, и Лавроненко тут же хмурится, еще сильнее смыкая руки.
– Глупости не говори. Если бы я жалел, мы не говорили бы сейчас. И вообще не находились бы рядом, – он что-то обдумывает, будто подбирая слова. – Нам обоим нужно время. Но, Маш, пообещай мне, пожалуйста, одну вещь, – его голос повышается, и мое сердце замирает. – Если ты действительно окажешься беременной, то я буду первым, кому расскажешь об этом. Хорошо?
Я молчу, и он склоняется к моему лицу.
– Ты не будешь ни с кем делиться, не станешь ничего предпринимать. Просто придешь ко мне.
– А потом? – по телу пробегают мурашки, несмотря на то что в комнате тепло и я нахожусь в его объятьях.
– А потом мы решим, что делать дальше. Вместе решим. Договорились?
– Мань, ну тебе же сказали, на таких сроках тест не показателен! – Ларка со вздохом усаживается рядом, глядя на полоску в моей руке. – Какой это по счету?
– Пятый, – мрачно отзываюсь я, рассматривая тоненькую красную черточку на экранчике. Одну. Не могу понять, что чувствую. Вроде бы должно быть облегчение, но его нет и в помине. Я не верю этому тесту и одновременно страшно боюсь, что в следующий раз он покажет уже две линии.
Да, фармацевт в аптеке мне подробно объяснила, что рассчитывать на более-менее объективный результат пока рано. Есть и другие тесты, которые диагностируют беременность еще до задержки. Практически с первых дней. Вернее, существуют в теории, а в продажу не поступали уже давно. Поэтому мне надо ждать. А это как раз то, чему я так и не научилась.
– Ну вот чего ты себя изводишь? – толкает меня в бок подруга. – Нет же повода. Тебя не тошнит, ничего не поменялось, сама же говоришь. Значит, обошлось! А теперь вы предохраняетесь. Правда же?
Я молчу, невольно прокручивая в голове все, что изменилось за последние дни. Мы ближе стали, и отношения сделались ровнее. И я почти научилась не смущаться. Ни наедине с ним, ни среди людей, например, на работе, когда Алексей тянул меня на обед, даже не пытаясь скрыть, что мы вместе. Это было невероятно волнительно и не менее приятно. И реакция окружающих превзошла все мои ожидания. Никто не осуждал, не шептался за спиной, не делал вид, будто происходит что-то из ряда вон выходящее. Наоборот, восприняли наши отношения как нечто совершенно естественное.
Даже Денисова перестала доставать. Уж не знаю, что творилось у нее внутри, но внешне она никак не проявляла больше своего недовольства. И к Алексею перестала подкатывать, и гадости говорить. Подозреваю, что тут не обошлось без его вмешательства, хоть он в этом и не признавался.
Это не могло не радовать, да только расслабиться до конца и просто наслаждаться жизнью у меня все равно не получается. То и дело возвращаюсь в мыслях к разговору с Лешиной матерью и к нашему с ним после этого – и метаюсь, как говорится, из стороны в сторону. Покупаю очередной тест – и страшно боюсь его результата. Любого. Боюсь разочароваться из-за того, что беременности все-таки нет, и боюсь, что она состоится, а мы окажемся к этому неготовыми.
Да, я не могу понять, чего хочу больше. И почему-то ему не могу в этом признаться. Старательно избегаю темы с того самого дня, как будто проблему можно решить, если просто не говорить о ней.
– Маш, ну что с тобой? – прерывает мои размышления Лариса. – Все же хорошо.
– Хорошо, – задумчиво киваю в ответ, в очередной раз пытаясь понять, что именно не дает мне покоя.
– Или ты замуж хочешь и расстраиваешься, что он не зовет? – хмыкает подруга, на что я тоже усмехаюсь.
– Нет, об этом точно не думала. Вернее, думала, конечно, но сейчас рано про такие вещи говорить. Мы общаемся-то всего ничего.
Ларка заливается смехом.
– Общаетесь? Это называется немного иначе.
– Прекрати! – хлопаю ее по плечу. – Понимаешь же, о чем я.
– Да понимаю я, понимаю, – продолжает она смеяться. – А еще понимаю, что ты любишь выдумывать проблемы там, где их нет. Ему-то наверняка не призналась, что уже пятый тест делаешь. Ну и зря. Рассказала бы, что тебя мучает, он бы нашел способ успокоить. А так только изводишься.
– Нечего рассказывать, – пожимаю я плечами. – У нас все хорошо, и не хочется это портить какими-то глупыми сомнениями.
