Пламя полыхнуло еще раз.
И исчезло.
И словно ничего сверхъестественного не случилось и никогда не происходило. Все так же орали чайки в отдалении, все тот же прохладный ветер нес запах моря и водорослей, пробуждающейся зелени и прилла, заваривающегося в большом чайнике. Теплые лучи светила грели лицо.
Сотник взмок от пота, покраснел от напряжения, но был довольным.
— Глэрд, Кронос увидел тебя! И внял моей просьбе! — я отметил, что не мольбе, как в многих земных религиях, а «просьбе», — Возьми свое оружие, и рази им врагов! Уничтожай их, а наш отец, так как именно в наших жилах течет частичка его крови, всегда поможет! И он их отметил личной печатью!
Никаких изменений я, взяв кинжалы в руки, не ощутил. По-прежнему оружие мне нравилось, избавляться от него не хотелось ни в коем случае, но знал, если потребуется — даже бровью не поведу, пожертвую. Появилась дополнительная деталь, — за когтистым птичьим пальцем на клинках, возник черный знак похожий на земной Валькнут, заключенный в круг. Вложил ятаганы в ножны, решив потом рассмотреть. Слишком любопытными были взгляды у старосты и лэрга.
А еще, представление и танцы с бубном начали утомлять. Дел невпроворот, планов громадье, а тут столько времени потратил зря, на участии в шоу. Хотя, может какие-то особые свойства обрели ятаганы. Да и странная тень опять же… Впрочем, может и показалось. Причудливы пути сознания. И ни капли я не верил рыцарю, вполне допуская, что тот сам сотворил некую иллюзию огня и темной твари, для того чтобы селян еще больше заставить проникнуться величием Кроноса и себя, как проводника божественных идей, а те впали бы в религиозный экстаз.
С другой стороны, на месте валуна теперь был параллелепипед, сплошь покрытый черными, каких не имелось ранее, прожилками. Они, пересекаясь, образовывали сложные узоры, какие-то знаки, а в центре столешницы чуть мерцал фиолетовым светом импровизированный Валькнут.
При этом, когда забирал Когти, то никакого жара я не ощутил, наоборот, веяло от камня успокаивающей прохладой. Но в целом, чего я ожидал? Один ответ на все вопросы — магия.
Похоже, время пауз снова закончилось. Лэрг, оседлав своего любимого конька — красноречие, с помпой принялся за проповедь, как говорилось, не отходя от кассы:
— Видишь, староста! Проклятье, если и было, то сгорело в очищающем огне Кроноса. После привязки у Глэрда не покраснели глаза, зрачок не изменился, зато его оружие отметил сам Кронос! Запомни, Кром, это ваши старые боги требовали убивать безвольные жертвы на алтаре, как баранов или кур. Велика ли в том доблесть? Наши принимают за почитание только славные дела, и чем они величественнее, тем больше они одаривают своих адептов.
Я же наблюдал за мэтром де Лонгвилем, лицо которого перекосило, он гримасничал, будто сдерживая смех. Никакого почтения к словам непосредственного начальства, хотя и у меня его столько же. Или дело в другом?
— Убей тысячу рабов — и ты не добьешься расположения ни одного из них, а в царстве Мары найдешь такие муки, каких не испытывал при жизни. Но срази своего врага в схватке не на жизнь, а на смерть. Победи того, кого всегда боялся, кто был тебя сильнее, хитрее и лучше! Превзнемогая все и вся, главное самого себя, достигни новых вершин! И одолей весь мир! Только тогда боги обратят на тебя внимание, — Турин, как токующий глухарь, не замечая ничего вокруг, разливался соловьем.
А у меня морозная волна пронеслась по позвоночнику, поднялась до затылка, взъерошила короткие волосы. Такой тяжелый накат животного страха, который заставлял либо замирать безвольно на месте, либо бежать без оглядки. Эффект словно от звуковой пушки YTN-12 — тот же наведенный ужас. И постулатное понимание, базирующееся на не пойми какой теории — рядом пробуждается нечто огромное и злое. В этот миг глаза мэтра де Лонгвиля одномоментно окрасились в рубиновый цвет и зрачок обрел угольную черноту, став вертикальным, а мы встретились взглядами.
— Маг! Маг проклят! — успел выкрикнуть я, бросаясь в сторону.
И вовремя.
На том месте, где стоял, вдруг вспухло само пространство, а затем сжалось и превратилось в антрацитовый шар, который выбросил тонкие метровые иглы во все стороны, какие чуть-чуть, какие-то сантиметры, не успели дотянуться до меня. Там, где эти лучи соприкоснулись с материальными объектами, пронзили их, остались крохотные отверстия.
Все события развивались одновременно, только привычка стараться отмечать все и сразу, пытаясь вычленить как можно больше деталей, позволила увидеть в какой-то мере картину происходящего целиком, пусть и сложенную из множества пазлов.
Де Лонгвиль статями был в три, а то и в четыре раза меньше, нежели рыцарь в полном доспехе, однако, казалось, легкий-легкий удар-тычок с подскоком в бок снес латника, будто пушинку. Лэрг отправился в хаотичный полет, однако он тоже был не лыком шит, сориентировался мгновенно, умудряясь как-то сгруппироваться, выгнуться-изогнуться и не рухнуть на землю, а приземлиться на полусогнутые ноги и левую руку, в правой продолжая сжимать меч.
Несмотря на кажущуюся мягкость маневра, такого напора остатки брусчатки рядом с амбаром не выдержали. Каменная поверхность взорвалась, осыпая все вокруг мелкими и крупными осколками, разлетевшимися в разные стороны. Рыцарь ни на секунду не задержался на месте, он сразу же, из этого положения в длинном прыжке ушел в сторону. Успел за миг до того, как из-под земли вдруг вырвались явно каменные шипы. Полетели в стороны раскуроченные бревна сруба, куски фундамента, глины и еще чего-то, начала заваливаться и осыпаться черепичная крыша.
Староста, успевший выхватить кинжал и тут же подскочив к магу, попытался нанести удар со спины в бок, но был отброшен небрежным жестом руки. Мэтр отмахнулся от Крома, как от надоедливой мухи, но с такой запредельной скоростью и силой, что огромный мужик преодолел по воздуху с десяток метров, ударился боком о стену дома, за долю секунды до этого окутавшись голубым сиянием, и не сполз бессильно по преграде головой вниз, а будто оттолкнулся от нее, отпрыгивая влево. И едва-едва разминулся с угольно-черным шаром, который попав в прочную каменную стену, превратил ее в точке соприкосновения в прах. Как аннигилятором врезали! Болид пролетел дальше и проделал такое же ровное отверстие в противоположной стене.
Встретившись с землей на вытянутые руки, Кром совершил фляк вперед, отпрыгивая затем в сторону, и в два широких шага оказался рядом со мной. Зачем? Чтобы сразу двоих накрыл ублюдок?
Удивительно, но при всех акробатических номерах, Волк не выпустил из рук родового кинжала, руны которого сейчас пылали фиолетовым светом. Поражаться прыти и ловкости мужика не имелось времени — события понеслись вскачь, а понимания, что делать и как быть, не было абсолютно.
Быстро перевел взгляд на сопровождающих. И отметил, как стражники, которые только-только немного стали ориентироваться в обстановке, выхватывали клинки из ножен, но явно не знали и не решили, как им поступать — бежать за подмогой или бросаться к сотнику. А де Лонгвиль тем временем хлопнул в ладоши, и резко развел руки в стороны. И все пятеро бойцов, будто по плазменной гранате проглотили, взорвались изнутри с глухим чавканьем, расплескивая внутренности и кровавую кашу. Отметил и торчащие белые-белые кости.
