— Что случилось? — испуганно спросила я, пытаясь подняться, но Юрка меня заставил лежать.
Снова в спальне, хотя точно помню, что была в ванной.
— Ты, кажется, потеряла сознание. Не знаю, я услышал шум в ванной, а когда пришёл, увидел, что ты лежишь там… ты ударилась головой.
— Да уж…
— Это просто… ты устала за весь день. В твоем положении нельзя столько бегать по магазинам. — Он взял меня за руку и усмехнулся. — У Настюхи и не такое было.
— Я чувствую себя больной, а не беременной. Мне Янис звонил…
— Что такое?
— Не знаю, я пропущенный увидела.
— Знаешь что?! Если у вас и правда так все плохо, давай, удали его номер или заблокируй! Тебе нужно меньше нервничать, Алëна, особенно сейчас.
— Юр, мне просто нужно было быть умнее, а я, по-моему, последние мозги в ванной у вас оставила.
Юрка рассмеялся и взглянул на часы.
— Идем пить чай и спать. Завтра поедем к Яшке, а потом можно…
— Не думаю, что я после… смогу куда-то еще пойти. Устроим завтра тихий семейный вечер. Можно поиграть вечером… помнишь наши настольные игры?
— Да, они где-то в шкафу. Нужно будет найти! Да и Алëнке понравится, наверное.
Я поднялась с постели, подошла к зеркалу, рассматривая новую ссадину у виска и дотронулась до неё. Болит, но не сильно. Терпеть можно. Мы с Юркой еще долго сидели на кухне, пили чай, болтали. У нас было много общих тем для разговоров, которые мы раньше не поднимали, но теперь Юрка окончательно простил меня за все.
Глава двадцать седьмая. Воспоминания
— Привет… — выдохнула я и взглянула по сторонам, боясь, что меня услышат, хотя понимала, что на кладбище все говорят с теми, кого уже давно нет и это не так дико. — Прийти раньше я не могла… наверное, потому что… я бессердечная тварь, которую ты совсем не обязан прощать.
Я поправила волосы и присела на землю, рассматривая серое лицо Яшки, на памятнике, который ему сделал Юрка. Это было невыносимо больно, видеть лицо родного человека на холодном камне. Глубоко вздохнув, я поняла, что еще немного и заплачу. Держать в себе все — было слишком сложно. Я скучала… очень скучала по нему, но понимала, что больше никогда не смогу его обнять, услышать родной смех и не получу его совета.
— Знаешь, я многое поняла только сейчас… За десять лет я ни разу не подумала ни о ком, кроме себя. Хотя, знаешь, я даже о себе не думала, я думала о Серëже… о том, как себя нужно вести, чтобы он не ушёл от меня, а в итоге… ты сам видишь, к чему это привело. — Я взглянула по сторонам и снова глубоко вздохнула. — Если бы Юрка меня не простил, я бы сейчас сошла с ума. У меня такая параша творится в жизни, и нет тебя, чтобы дать совета… Я не знаю, как мне быть… я не могу переступить через себя, и умолять его, чтобы он остался рядом… а даже если я это сделаю, он не поверит… теперь…
Мне было тяжело это говорить. Слезы ручьями текли по щекам, а я не могла их сдержать, потому что хотела высказаться хоть кому-то. За столько лет мне не удалось найти себе настоящую подругу. Все девчонки, с которыми я работала либо завидовали, либо просто не хотели со мной общаться, зная, что их все рабочие секретики точно дойдут до Яниса. А он, после ухода Островского на пенсию, занял его место. Стал настоящим начальником. Его боялись просто потому что за десять лет семейной жизни, он стал слишком… грубым. Вечное напряжение, нервы и все это из-за меня…
— А знаешь, Янис многому меня научил… Если бы не он, Серёжа никогда бы даже не посмотрел на меня. Странно, но человек, который по-настоящему меня любил, менял для другого… Он ведь знал, что я была безума от Есенского, и все равно менял! Яш, я такая дура… А поняла это все я только сейчас, когда потеряла всë! Ну разве мне теперь нужен дом загородом? Что я буду там делать без него?! Не знаю, как мне жить дальше… Многие говорят, что нужно жить ради ребенка? Но как я буду жить, зная, что родному отцу этот ребенок не нужен!? А Янис… он простил меня и даже готов был воспитывать не своего… лишь бы со мной…
Я вытерла слезы и взглянула на фотографию Яшки, снова обливаясь слезами. Мне становилось легче, но я вспоминала все больше хороших моментов с Янисом, и вновь обливалась слезами.
— Последние два года, когда мы жили в Германии, я по-настоящему полюбила его, но… никогда не говорила этого, а если и говорила то… неискренне. Просто чтобы он не отвлекал меня разговорами. Но он был счастлив даже этому. А знаешь, когда я впадала в депрессию, Янис варил какао и заставлял смотреть комедии, и все проходило. Если бы не он… я не ценила, пока он у меня был, но как только ушёл, поняла, что не смогу и дня прожить в одиночестве. Мне нравилось, когда он постоянно учил меня чему-то, но я злилась… В Москве начались наши проблемы. Янис тогда уехал на какую-то выставку, нужны были фото с неё… он сказал на неделю, и я провела всю неделю с Серëжей, а когда вернулась… Янис был дома. Тогда отменили все… и мы поругались. Теперь, когда у Яниса появилась Катя, я понимаю, как это больно. Он — знал, что я с Серëжей, но прощал… верил мне или просто делал вид, что верит. Яш, я… не справилась. Я только все испортила.
Телефонный звонок заставил меня замолчать, и я не сразу взяла трубку.
— Алëна, тебе нужно будет завтра приехать, — Августа хоть из-под земли достанет, если ей это будет нужно. — У нас незапланированная фотосессия для журнала. Слышишь?
— Д-да, я завтра буду. До двенадцати?
— В два часа приедет фотограф. Не опаздывай.
— Угу… — я сбросила вызов и убрала телефон в карман, усаживаясь поудобнее.
Пару минут я молчала, рассматривая портрет Яшки на памятнике. Казалось бы, совсем не похож, но глаза его…
— Прости меня за то, что я вываливаю на тебя все свои проблемы, но только ты готов был меня всегда выслушать. Только ты поддерживал меня. Помню, как ты испугался, когда я рассказала тебе, что в Москве. Может быть, если бы я тогда не поехала в столицу, ничего этого не было… ты сейчас был бы жив, и мы бы сидели втроем в нашей квартире, играли бы в карты или монополию. Алëнка твоя очень любит настольные игры, так же как и ты… мы с Юркой и Алëнкой собирались поиграть вечером… Здесь — я дома… Такая атмосфера… Знаешь, я провела в Питере всего день, а уже чувствую, что отдохнула. Помню, как ты говорил, что дома и стены помогают. Ты был прав. — Я глубоко вздохнула, обхватив голову руками. — Юрка стал таким же, каким был ты когда-то. Взялся за голову. Не знаю, как он смог добиться всего без моей помощи… Я тогда отказала ему, а он справился. Я ненавижу себя за это… у меня была возможность помочь, но я не сделала этого. У меня была возможность помогать вам, пока была в Германии, но я не делала этого! Яш, прости меня, пожалуйста… я совсем забылась. Я только теперь поняла, что в последнее время была тварью! А теперь, когда уже, по сути, поздно… вымаливаю прощение. Но я знаю, что ты меня слышишь, знаю!
Мне становилось не по себе… было слишком плохо от того, что я сдерживалась. Нужно взять себя в руки и выплакаться! Ради чего я сдерживаюсь? Этот отвратительная черта характера не давала мне поддаться эмоциям полностью. Так было и в наших ссорах с Янисом.
