– Я не это имела ввиду, – попыталась капитулировать я.
– А я – именно это, – Макс не позволил сбить себя с толку или отдернуть руку. – Если я спрошу, что ты ответишь?
– Что это неправильно, – дрогнувшим голосом ответила я.
– Это не «нет», – криво улыбнулся он.
– Это не «да», – поправила я.
– Хочешь со мной? – резко сменил тему Макс.
– С тобой? Куда? – не поняла я.
– Развлекаться, конечно, – приподнял бровь он. – Ты закисла дома.
– Я не…
– Не доверяешь?
– Нет, – честно ответила я.
– Ладно, – пожал плечами он. – Тогда до завтра.
– До завтра, – кивнула я и сделала шаг в сторону, пропуская его.
Спалось мне плохо. Всю ночь я прислушивалась к шагам за дверью, к скрипу калитки, к любым звукам, которые могли бы мне сказать, что Макс вернулся домой. В какой-то момент сон все же сморил меня, и, когда проснулась, Макс был уже дома – его кеды стояли у дверей, а легкая куртка валялась на диване.
Я включила кофе-машину, залезла в холодильник за чем-нибудь вкусненьким к кофе – сегодня мне хотелось есть. Села за стол, жуя бутерброд с семгой, и поставила перед собой кусок пирога на тарелочке, заботливо оставленный тетей Мариной. Наткнувшись взглядом на пульт, потянулась к нему и включила телевизор, чтобы избежать ощущения одиночества на тихой пустой кухне.
– Сегодня ночью студентка местного института культуры и искусств была зверски убита прямо в своем флигеле, который девушка снимала вместе с подругой, – со скорбным лицом говорила ведущая новостной программы. – Вторая девушка, по мнению следствия, была похищена, и сейчас может находиться в руках злоумышленника. Следующие кадры поражают своей жестокостью…
Я с ужасом смотрела на слабо замыленное видео и слушала истеричные комментарии репортера. Сердце билось, как бешеное, а семга не лезла в горло.
– Привет, – Макс дотронулся до моих плеч, и я вскрикнула от неожиданности.
– Ты напугал меня!
– Прости, – на удивление легко извинился он. – Я не хотел.
– Ты сегодня в настроении, как я погляжу, – протянула я с ноткой зависти.
– Да, ночь была прекрасная, – он улыбнулся так открыто и широко, что я залюбовалась. – Говорил же, пойдем со мной.
ГЛАВА 12
– Рассказывай, – Игорь плюхается на уютный диванчик в дешевом ресторанчике в японском стиле через три квартала от квартиры Арсения Ивановича.
Я сажусь напротив, ставлю сумку рядом, достаю телефон, кладу его параллельно меню, поправляю, чтобы линия была ровной и обязательно перпендикулярной краю стола. В общем, всеми силами тяну время.
– Лера, – угрожающе хмурится Гордеев.
– Макс – приемный сын тети Марины, второй жены моего отца, – начала я с сухих фактов. – В детстве он был неблагополучным ребенком, в подростковом возрасте тоже. Он был грубым, жестким, эгоистичным, злым и каким-то надломленным.
– В общем, понятно, – причмокивает Игорь. – Ты влюбилась, как дура.
Опускаю голову, не желая признавать очевидное.
– Я бы не назвала это любовью…
– Да брось, Валерия Сергеевна, – кривится сыщик, будто съел лимон. – Я ж не пальцем деланый. Все пробил уже. Ты после его смерти чуть в психушку не загремела. До сих пор вон не можешь признать то, что он мертв.
– Потому что он не мертв, – сквозь зубы цежу я.
– Ага. И много ты людей видела, выживших после такого?
Молчу. Потому что сказать мне на это нечего. Все так.
– Любите вы, бабы, таких вот надломленных, – бубнит Игорь, изучая меню. – Все спасать рветесь. Дуры, блин. Ладно, с этим понятно. Почему ты решила, что он – серийный убийца?
– Потому что… Кгм… Я видела, как он это делает.
– То есть, ты видела, как он кого-то убивает? – Гордеев чуть водой не подавился.
– Почти, – замялась я.
– Лера, что значит твое «почти»? – Игорь наклоняется ко мне ближе.
– То и значит, Игорь, – не выдерживаю я и, тоже склонившись к нему, шепчу: – Я видела его в крови, с ножом. Он стоял над трупом той девушки. Он так на нее смотрел!
– И ты никуда не заявила?
– Нет, – я смотрю на Гордеева во все глаза, не веря, что рассказываю это все. – Поэтому я ничего не рассказала даже Арсению Ивановичу. Макс погиб. Ну, все думали, что погиб. Убийства закончились. Я не хотела, чтобы…
– Чтобы кто-то знал о нем такое, – заканчивает за меня Игорь.
– Да, – киваю я. – Тех девушек все равно не вернуть. Я знаю, что это неправильно, и звучит очень цинично…
– Но ты его защищала, понятно, – кивает сыщик. – Говорю ж, дура. Ну с чего ты решила изменить традициям?
– Потому что он звонил мне, ты же знаешь, – я пеняю на забывчивость Игоря.
– И что? – он вскидывает брови. – Он при тебе фактически человека убил, и тебе хоть бы хны, а тут вдруг нате. Спасите, дяденька частный детектив! Сколько раз он тебе звонил?
– Несколько, – туманно отвечаю я.
– Сколько раз, Лера? Я должен из тебя все клещами вытягивать?
– Несколько лет.
– Тебе лечиться надо, – констатирует Игорь.
Опять молчу, потому что прекрасно понимаю, к чему он клонит. Но Гордеев хочет, чтобы я это проговорила вслух.
– Давай, супер-психолог, скажи мне, если бы к тебе пришла девушка, и рассказала о подобных звонках, что бы ты сказала?
Поджимаю губы, потому что мне не нравится говорить очевидное.
– Что ей нужно обратиться в полицию.
– Почему?
– Потому что это типичный маньяк-сталкер*. Потому что он прогрессирует, и есть большая вероятность, что прогрессируют и его фантазии.
– К какой бы группе сталкеров ты бы его отнесла? – Игорь смотрит на меня с легкой усмешкой.
– Ну… Возможно, «злопамятные»… – не хочу признавать свою оплошность, вызванную эмоциональной проекцией**.
– Разве?
– Нет, – сдаюсь я. – В действиях нет обиды, нет зависти или агрессии. Никогда не было ни одного слова или намека, указывающего на это. Зато есть игра.
– Так кто он, Лера?
– Он – «хищник», – смотрю перед собой. – Самый опасный из преследователей. Социопат. Планирует преступление. Способен на похищение или убийство. Вероятно, страдает от комплекса Бога.
– Верно, – Игорь снова наклоняется ко мне. – Так, может, ты пришла ко мне, потому что не хочешь умирать?
– Не хочу, – признаю я.
Мы еще какое-то время сидим молча. Я думаю обо всем, что происходит, но теперь стараюсь отключить эмоции. Анализировать проще. Можно представить, будто это не с тобой. Просто интересный случай из журнала по криминальной психологии.
