Облегченно выдыхаю. Я справилась. Мне не страшно.
— Привет, дуреха, — вдруг раздается слева от меня хриплый мужской голос. — Я уж думал, не догадаешься кольцо надеть.
18
Я медленно оборачиваюсь. Никого.
Вот и все, дорогая. Безумие подкралось незаметно. Справилась она, как же! Мерзкий внутренний голос плюется злорадным ядом и мне чуточку обидно оттого, что я раздражаю даже собственное внутреннее я.
— Чего встала? — голос раздается прямо из пространства передо мной, однако его обладателя я не вижу. — Иди в комнату.
— Ну, все, крыша съехала, — уверенно говорю я себе, заставив нескольких проходящих мимо кадетов опасливо отойти от меня подальше.
— Да иди ты уже! — рявкает на меня невидимый собеседник, придавая резвости моим непослушным ногам. — Если, конечно, хочешь узнать, кто жаждет твоей преждевременной кончины.
— Я жажду своей кончины, — глядя только на ступени, а не лица проходящих мимо меня людей, бубню себе под нос.
Но у моего бреда отменный слух.
— Вот тетеха-то, — обозначает он свое отношение к моим словам.
Я не спорю. Вести дебаты с голосом в собственной голове — это ниже моего достоинства. Да и он тоже не развивает тему моей интеллектуальной недостаточности, за что ему спасибо.
Я ловлю на себе взгляды и мне кажется, что они все знают. Знают, что я унижена. Знают про меня все. Хотя я и привыкла к вниманию, сейчас мне хочется от него скрыться.
К счастью, весь путь до комнаты мы с моим бредом преодолеваем в молчании. Я уже думаю, что мне это все привиделось от пережитого стресса, но возле самой двери в мою обитель, голос вдруг командует тоном, не терпящим возражений:
— Сейчас открываешь дверь и сразу отходишь в сторону. Поняла?
Собранность и решительность невидимого незнакомца убеждают меня подчиниться ему. Ну еще и капля интереса. Не успев привыкнуть к бестелесности моего нового собеседника, я оглядываюсь, ищу его взглядом.
— Подожди еще немного. Судя по всему, скоро познакомимся.
Мне кажется, что говорящий улыбнулся. И я улыбаюсь в ответ.
Вдруг я четко осознаю, что доверяю голосу, как самой себе. Успокаиваю себя тем, что этот он вполне может быть результатом хорошо развитой интуиции. В таком свете ситуация не выглядит так уж абсурдно. На мгновение я задерживаю ладонь на металлической ручке, выдыхаю, собираясь с духом и, слегка толкнув дверь, отхожу в сторону. Пока все по плану.
Первые полминуты ничего не происходит. Я уже успеваю себя обругать за неадекватное поведение, когда в глубине комнаты замечаю едва уловимое шевеление. Это движение словно ускоряет время.
На зеркало, в котором (я позднее это поняла) отражалась возня, брызгает что-то красное. Не сразу понимаю, что это кровь заваливающегося вперед человека. Я стою в оцепенении и наблюдаю, как мужчина в черных одеждах мягко, как будто его придерживают, опускается на пол прямо перед зеркалом. От неподвижного тела в сторону проскальзывает нечеткая тень. Я зажимаю рот рукой, чтоб не выругаться вслух, и прячусь за дверью. Больше мне ничего не видно. Распластанный на полу труп — единственное, что доступно моим глазам. Сражение в моей спальне проходит бесшумно, отчего комната в моем воображении становится схожей с могилой. Братской. Лишь иногда слышатся редкие хрипы и сдавленные стоны несостоявшихся убийц, которых мне совсем не жалко. Я зачарованно смотрю, как кровь из-под мертвого мужчины липким бурым пятном растекается по светлому полу.
— Входи, — зовет голос. — Только осторожно: слева от двери лужа.
Отчего-то я уверена, если он меня зовет, то опасности для меня в комнате уже нет. Первое, что я делаю, войдя в спальню, наклоняюсь и заворачиваю край ковра, чтобы он не испачкался кровью. И уже после этого осматриваю место битвы и застываю. Даже для моих, вполне закаленных такими зрелищами нервов, это слишком.
…Их пятеро. Судя по одежде, наемники. Ну, надо же! Они лежат кругом в разных позах и, похоже, даже не успели отойти от своих укрытий. Эти люди пришли, чтобы убить меня, и, если бы не мой призрачный спаситель, сейчас бы я лежала на полу в такой же луже. От этой мысли в глазах плывет туман. Мне, конечно, всегда жилось не скучно, но в последнее время веселье и вовсе бьет ключом.
Оказывается, умирать мне совсем не хочется. Перевожу взгляд на кровать и сперва не верю своим глазам. На краю моей постели сидит незнакомый мужчина и деловито вытирает узкое лезвие старинного меча краем моей простыни. Первое, что стоит о нем сказать, — мужчина полупрозрачен. Это поражает меня сильнее, чем пять мертвых тел в моей спальне.
Он странно одет. Не так, как одеваются у нас в Империи. Кожаные коричневые штаны, кожаная куртка того же цвета с капюшоном и пластинами защиты на груди, животе и плечах, высокие сапоги на шнуровке. Я уже видела такие одежды. В это невозможно поверить! Промелькнувшая догадка даже невероятнее полупрозрачного человека в моей комнате.
Лицо незнакомца трудно назвать красивым: растрепанные короткие волосы, хищный прищур (цвет глаз не определить), нос с легкой горбинкой, губы спрятаны за призрачной довольно отросшей щетиной, которой не мешало бы придать форму порядочной бороды. И, тем не менее, в нем что-то притягивает. Такие лица обычно называют мужественными и такие, вопреки логике, всегда нравятся женщинам.
Внешность гостя кажется мне знакомой. Будто я его где-то уже видела. Почему-то перед глазами возникает галерея в доме моего папеньки. Может быть, это призрак моего предка, и его портрет висит среди других таких же?
— Нравлюсь? — не очень вежливо спрашивает незнакомец, но в его глазах плещется почти мальчишеский задор, которому невольно хочется подыграть.
— Да не то, чтобы… Вот думаю, кто же ты такой, — я склоняю голову на бок и демонстративно окидываю его взглядом. Задерживаюсь на лице. Какие знакомые глаза… Нужно обязательно наведаться в галерею предков в родительском доме.
— И какие есть идеи? — незнакомец наслаждается ситуацией информационного превосходства, а оно у него, несомненно, есть.
— Ты — древний воин? — первое предположение самое фантастическое, однако оно кажется самым логичным.
— Почти, — хитро улыбается он.
— Как это возможно? — хочу подойти ближе, дотронуться.
— На досуге как-нибудь расскажу, — он вальяжно поднимается и направляется ко мне.
Воин высок, широкоплеч и грозен. Но я его не боюсь.
Он подходит совсем близко. Я слежу за тем, как медленно поднимается его рука, пальцы тянутся к моему лицу. Прикосновение призрака к моей щеке ощущается как дуновение ветра.
— Поднимай тревогу, — вкрадчивым голосом дает указания призрак. — Скажи, что на тебя напали. Со всеми справилась сама. Не помнишь как — испугалась очень, такое бывает в бою. Вон тем ножом.
Он указывает на валявшийся на полу острый клинок. Папенькин прошлогодний подарок, которым я ни разу не воспользовалась.
