— Почему я не видела тебя во время драки? — протягиваю руку, чтобы прикоснуться к призрачному плечу, но в последний момент отдергиваю.
— Считай, что за наше свидание я заплатил их кровью, — усмехается он.
— А ты защищаешь всех страждущих? — я обхожу воина по кругу, с удивлением разглядывая сквозь него комод. Ну, надо же! Все видно!
— Нет, я защищаю только одну страждущую.
— А остальные тоже могут тебя видеть? — не унимаюсь я.
Кладу руку на широкую грудь, и она тут же провалилась сквозь призрачное тело, не встретив не малейшего сопротивления.
— Нет, но могут почувствовать и догадаться, — мой спаситель не препятствует удовлетворению моего любопытства. — А это нам ни к чему. Поэтому сейчас ты повернешь кольцо по часовой стрелке, и я исчезну.
Исчезнет? Так скоро? Не хочу снова оставаться одна!
— Ты сможешь меня слышать, — смотрит исподлобья прямо мне в глаза. — Когда все уйдут, повернешь кольцо обратно, и я появлюсь. Все поняла?
Я киваю. С другой стороны, даже если он не вернется, я запомню его, как самое прекрасное начало сумасшествия.
Если ты вообще что-то запомнишь.
Одергиваю внутренний голос и беру себя в руки с четкой уверенностью, что даже если мне придется забыть собственное имя, древнего воина я не выпущу из своей головы.
— Ну, вот и умница, — призрак чуть склоняется и целует меня в лоб — очень похоже на мои видения, только без ледяной руки и моего парализующего страха. — А теперь делай, что я сказал.
— Еще один вопрос, — я уже дотрагиваюсь до прохладного металла украшения, когда вспоминаю, что так и не узнала имени спасителя.
— Называй меня Аран, — древний воин вновь улыбается, а я поворачиваю кольцо.
19
Комната мгновенно пустеет. Кажется, Аран занимал собой большую ее часть, и теперь, когда он исчез, места слишком много.
— Испачкай кровью свою одежду, — хриплый голос призывает меня к действию.
Я делаю все, как велит призрак — пачкаю вещи и клинок, даже рву штаны, беру в руки отцовский нож, дергаю за веревку колокола тревоги и сажусь посредине комнаты в ожидании посетителей.
Как и предполагалось, первым в комнату влетает куратор. Влетает, и так и застывает передо мной в величайшей степени изумления. Следом за ним несутся Лео, Тибо, Аэрт, Рот и Инди. Прекрасно! Вся команда в сборе. Парни не успевают затормозить вовремя и врезаются в мощную спину полковника. К слову, Хаган Ирэ даже не пошатнулся от напора пяти немаленьких кадетов. Могуч, подлец! Их лица в секунду приобретают то же выражение, что и физиономия куратора. Последним в комнату вваливается ректор, задыхаясь и держась за бок.
А я что? А я сижу. Нож в руках держу. Кстати, пора бы уже избавиться от него, а то так могу и порезаться.
Я плавным движением кладу на пол окровавленное лезвие. Почему-то после этого отмирает мастер Ирэ, а за ним и все остальные. Мастер одним шагом преодолевает разделяющее нас расстояние и быстро опускается передо мной на корточки. Темные глаза бегло осматривают мое лицо, выискивая признаки повреждений или страха, широкие ладони ощупывают мои руки и ноги с той же целью. Совершенно не стесняясь, он проходится пальцами по моим ребрам, проверяя, не сломаны ли те. Я не сдерживаюсь и хихикаю.
— Щекотно, — поясняю я хмурому куратору.
Парни в это время внимательно осматривают трупы наемников, попеременно бросая на меня настороженные и удивленные взгляды. И только ректор мнется у двери, стоит как неприкаянный. Мне его жаль.
— Да вы проходите, мастер Ринор, — приглашаю я. — Присаживайтесь.
Хозяйским жестом, не оглядываясь, я указываю на единственный стул. У ректора пару раз дергается нижнее веко, а рот открывается, как у рыбы. Мастер Ринор пытается что-то сказать, но давится, и, стремительно развернувшись, бежит вниз по лестнице.
Чего это он?
Я перевожу взгляд на указанный выше предмет мебели и досадливо вздыхаю. Стул полностью залит кровью, поэтому мое предложение, очевидно, выглядело как издевательство.
— Да-а, — раздается над самым ухом. — А ты умеешь находить с людьми общий язык.
Я невольно улыбаюсь, за что меня награждают прожигающим взглядом всезнающего куратора.
— Что здесь произошло, Мари? — вкрадчиво, но без угрозы, спрашивает он.
Надо же! И снова я Мари! Похоже, для доброго полковничьего слова мне просто необходимо находиться на грани смерти. Ничего не могу с собой поделать — куратор злит меня даже когда говорит вот так, по-доброму и с заботой.
Бодренько пересказав версию, наскоро состряпанную Араном, я обвожу взглядом присутствующих, которые уже окончили свой тщательный осмотр. Поверили или нет?
— Раны одного из нападавших нанесены катаной, — Аэрт смотрит на меня так пристально, будто бы хочет проникнуть в черепную коробку и прочесть мои мысли. — Оружие древних воинов.
Ловлю на себе внимательные взгляды. И откуда же ты, кадет, знаешь об оружии древних воинов столько, что можешь узнать его по характеру ранения? С этим я разберусь позднее, а сейчас я иду в атаку. Как известно, лучшая защита — это нападение.
— Аэрт, я похожа на древнего воина? — я поднимаюсь с пола, машинально зацепившись за руку куратора, и двигаюсь к желтоглазому брюнету. — Или ты видишь здесь катану? На меня напали в собственной комнате после того, как ты унизил меня при всей Крепости! Я дралась за свою жизнь, как могла! И никто не пришел ко мне на помощь! Никто из вас не пошел следом, чтобы узнать, как я вообще! И теперь ты приходишь и говоришь, что вместо меня в моей комнате какой-то древний воин уложил пятерых нападающих? Серьезно? Или так ты пытаешься оправдать то, что сам не сделал, хотя должен был — не прикрыл мне спину? Не только я совершаю ошибки в нашем отряде, не так ли?
Перед глазами вдруг возникает яркое воспоминание шестилетней давности.
Я прижата спиной к стене. Мерир держит тонкую наградную шпагу прямо под моим подбородком.
— Давай посмотрим, хорошо ли натренированы твои ноги, — приговаривает он, с каждым словом приподнимая шпагу все выше и выше, так, что мне приходится становиться на носочки, чтобы не порезаться.
— Мерир, у нее ноги дрожат, — смеется рядом Морей.
Я стою уже на самых пальчиках и, если бы не стена, я давно бы свалилась.
Парни веселятся, но шпага не опускается и на мгновение — у брата сильные руки, он может стоять так бесконечно. Главное не заплакать и не сдаться. Страшно становится, когда Морей подает Мериру вторую шпагу. Я вижу тот самый блеск в его глазах и только тогда пугаюсь по-настоящему. Острие скользит по моему телу, продолжая взгляд сумасшедшего брата. Я чувствую, как соскальзывают вниз куски моей одежды.
Сердце делает радостный кульбит, когда я замечаю стоящего в дверях отца. Он смотрит своим долгим взглядом, по которому никогда не догадаешься, о чем он думает.
