– Конечно, я не ожидал такой реакции от Айминь и мудрецов, – пробурчал он. – Я что-то не так сказал?
– Задай вопрос проще: сделал ли ты хоть что-нибудь правильно? – съязвил Захария. – Это провал, Феникс! Если бы не Мира, нас бы, наверное, и на метр к настоятельнице не подпустили!
– Но ведь Феникс сказал, что я великая княжна, и отстоял мою честь, – заметила я. – Так бы Айминь меня и не заметила.
– И то верно, – согласился Захария.
– Была бы я там – я бы тебя пнула, – мечтательно вздохнула Гили.
– Потому что ты Лошадь или потому что у тебя беда с головой? – ответил тот.
– Чтобы ты меньше глупостей думал, – ответила она.
А мне оставалось лишь вздохнуть. Феникс рядом со мной задумчиво почесал кудрявый затылок.
– С тобой было гораздо легче, – тяжело вздохнув, сказал он. – Чем с молодой императрицей.
– Разоденься для неё милым бесом, может, тоже получится, – усмехнулась я.
– Ну-ну… К каждой милой девушке – будь то зверица или змеелюдка – нужен особый подход, – важно вскинул подбородок Феникс.
– Сказал великий соблазнитель, которого отвергли все девушки, – ухмыльнулся Захария.
– Хей! – воскликнул Феникс. – А вот это уже не по-мужски!
И он принялся теребить другу волосы, оставив меня лишь с одним вопросом: чем Феникс заслужил у них такую немилость?
Слово за слово – солнце уже взошло. Только к рассвету мы наконец-то завалились спать на удобных «футонах» – так назвал их Феникс. Они были у многих в Империи вместо кроватей… Жалко их: им не познать радости мягкости перьев и тепла печи!
Разбудили нас уже ближе к вечеру – наконец-то нам дали какую-никакую еду. Странная липкая белая каша, две палки и горячая зеленоватая вода.
– Переваренная каша и гнилая вода… Гостеприимно! – съязвила Гили, ставя палки в кашу. Те встали ровно, не падая.
– Это каша из риса. Такой злак, – объяснил Феникс. – А это – чай. Попробуйте, должен бодрить.
Мы все дружно с подозрением взглянули в свои тарелки. Признаться, я была такой голодной, что готова была съесть и это.
– Так и знай: если я отравлюсь, не ворчи потом, что в комнате дурно пахнет, – подметил Захария.
– А, да, это надо есть палками, – ещё подметил Феникс. – Сам не очень представляю, но должно помочь.
Когда я увидела, как Феникс подобрал палочками кучку загадочных рисинок и положил их в рот, живот заурчал, как мои медвежьи братья меньшие. Конечно, опрятности мне это не добавит, но учиться есть палочками не очень хотелось… Поэтому я просто перевернула тарелку и залила кашу себе в рот, помогая палками. М-м-м… Не так уж и плохо!
– Что ж, можно и так, – бросил палки Феникс и повторил за мной.
– Мира, ты умница! – рассмеялась Гили и тоже не стала излишне стараться.
Только Захария с ворчливым «И почему Богиня свалила их именно на мою голову?» продолжил есть палочками.
Но на этом сытном обеде наши спокойные разговорчики должны были закончиться. В силу вступал план, над которым мы работали всю ночь.
Как мы и думали, нас так и не позвали. Уже начало смеркаться.
– Ну, что… Прикрывайте, Захария, Гили, – уверенно сказал Феникс, отворяя окно. – Я первый. Мира, ты сразу за мной…
– Задачку вы нам дали любопытную… И совсем не опасную, нет! – съязвила Гили, отмахиваясь хвостом.
– В кои-то веки с тобой согласен, – пробурчал Захария, впервые оставаясь с ней наедине.
Благо наше маленькое жилище оказалось не так высоко: вылезать из окна не так страшно. Феникс, осмотревшись, не заметил послушников и, перемахнув за окно, подозвал меня рукой. Я, подобрав рубаху, оставшуюся со вчерашнего дня, села ему на руки.
Раньше меня только папа на руках таскал. И то я смущалась! А тут… Наверное, моё лицо было залито краской до самых ушей.
– Феникс, осто…
Он заткнул мой рот рукой и зашипел. Видимо, это означало, что мне нужно молчать. Я не смела ослушаться и перебралась к нему за спину, цепляясь руками и ногами.
Теперь Феникс должен был нас спустить, минуя окна и проёмы, где нас могли заметить. В конце концов, нас никто не выпускал из покоев, и вряд ли мы могли так свободно ходить по храму.
Так, Феникс осторожно стал спускаться вниз. Огнём он мог привлечь ненужное внимание, поэтому приходилось двигаться вручную. Сверху послышался шум: кажется, Гили и Захария начали отвлекать стражу, как мы и задумали.
Тогда Феникс стал спускаться быстрее. Я молилась: чтобы он не оступился и не поставил ногу не туда. Оставалось лишь утыкаться ему в плечо и унимать гудящую голову.
Один, второй, третий шаг. Кажется, мы спускались на ярус. Я спрыгнула на крышу нижнего строения, Феникс соскочил следом. Негромкий стук под ногами нас не выдал: судя по шуму, вряд ли сидевшие в той комнате беспокоились о непрошенных гостях.
Вновь запрыгнув Фениксу на спину, я обхватила его покрепче, и мы начали спускаться. Феникс принялся лезть у самого окна и вдруг замер. Лицо его стало краснеть на глазах. В ужасе я взглянула туда, куда был направлен его взгляд. И тут же закрыла ему глаза.
Баня! Открытая, с окнами! И там сидели несколько полных Змей, едва обёрнутых полотенцами! Они нежились в большом искусственном пруду, расположенном прямо в здании. Вода в пруду, ограждённом каменной кладкой, в нём источала пар, как из бочки. Змеи сверкали потом и пили что-то из маленьких глиняных стопок. Фениксу такое видеть точно не стоило.
– Ты идёшь правильно, – прошептала я. – Вот так, да… Чуть ниже…
Мне показалось, что говорила я достаточно тихо, но вдруг с другой стороны послышалось:
– Чем это вы там занимаетесь, молодёжь?! «Вот так, пониже»?!
Из противоположного окна вылез Ящер, и Феникс тут же спрятался за угол. Ящер оказался одним из мудрецов – тем самым, худощавым! – и, похоже, не обладал лучшим зрением, поскольку вполне заметную тень Феникса он не увидел.
– Так моемся, дядя! – вдруг ответили за нас из бани. – Или хочешь с нами, старый негодяй?
– Тьфу на вас, Змейки! – отмахнулся он. – Никакой жизни с вами…
Вместо этого Змеи лишь рассмеялись. А мы с Фениксом перевели дух и поползли дальше.
Но не успели мы оказаться на следующем, предпоследнем, ярусе, как я услышала знакомый голос. В отдалении – с каждым мигом он только приближался. Похлопав Феникса по плечу, я вынудила его остановиться.
Громкий топот шагов указывал лишь на одно: сюда шёл кто-то тяжёлый в сопровождении лёгкого топота ботинок. Мы висели по другую стену, и они точно не должны были нас отсюда увидеть.
– Настоятель Тадаши, настоятель, постойте!
– Ничего не хочу слышать, – строго сказал тот. Я не узнавала его голос. На этот раз он был невероятно серьёзен: даже серьёзнее, чем на допросе. – Сожги их, и всё. Я тебе говорю делать это каждый раз, а ты никак не перестанешь задавать вопросы!
