К нам вышла Айминь с флейтой в руках.
– Наконец-то вы меня поняли! А я-то думала, что мы будем тут гулять до рассвета. – Она рассмеялась так, что я постыдилась собственного смеха.
– Я завоевал твоё доверие, Айминь? – спросил Феникс, по-прежнему держа меня.
– Знаешь, Проводник Феникс, я всегда мечтала, чтобы под мою песнь кто-нибудь станцевал, – неожиданно призналась Айминь. – Спасибо, что вы исполнили мою мечту.
Переглянувшись, мы дружно кивнули.
– Порадовать тебя – честь для меня, – расчувствовавшись, сказала я.
– Конечно… Тогда, чтобы ещё больше порадовать меня, не забудь, Мира, – назидательно произнесла Айминь. – Доверять нужно, судя по поступкам.
Сказав это, она бросила мимолётный взгляд на Феникса и тут же развернулась. Я же сразу усвоила этот урок – навсегда.
Когда мы с Фениксом двинулись за ней, нам открылась небольшая лестница – сверху неё лился свет. Мы взобрались наверх следом за Айминь, и я ахнула.
Заброшенный и поросший мхом, в тени деревьев ютился маленький алтарь. Его красная крыша выцвела, а когда-то снежно-белые стены облупились и осыпались. Но ворота по-прежнему звали внутрь. На них висел канат с золотистыми кисточками и разноцветными лентами. Вход к алтарю охраняли четыре каменных изваяния биси – маленьких полудраконов-получерепах.
Это маленькое местечко далеко не так велико, как Храмы Между Рек и Междуречья, но оно вселяло иное чувство. Чувство прикосновения к древности, чувство, будто перемещаешься во времени.
– Этот маленький алтарь положил начало строительству Храма Между Рек, – сказала Айминь. – Я часто прихожу сюда помолиться и задать свои вопросы. Хотя у Великой Лонг-Му никогда не находится на меня времени.
Она провела нежной рукой по запылившимся фигурам биси. Те скалили на неё свои грозные зубы. Но не кусались.
– Наверное, ты знаешь об истории своего храма всё, – предположил Феникс.
– Конечно. Я же его настоятельница. Без истории главы и правители не могут ничего, поэтому я приложила много сил к тому, чтобы знать свои корни… но, видимо, зря, ведь я их никогда не узнаю.
Наконец она подошла вплотную к алтарю. Её взор устремился в темноту за канатом. Мы же с Фениксом остановились позади, не мешая.
– Тогда как ты сюда попала, Айминь? – спросил Феникс. – Как стала настоятельницей? Ведь эту должность многие пытаются заслужить десятилетиями.
Айминь посмотрела на него вполоборота, с улыбкой.
– Семнадцать лет назад меня подбросили в этот храм, – ответила она, – с запиской о том, что я должна стать настоятельницей этого храма. Так рассказал настоятель Тадаши. – Её улыбка вдруг стала горькой. – После этого он научил меня всему, что знает сам. И как только мне исполнилось шестнадцать, я стала настоятельницей и заработала уважение всего Храма Между Рек.
– А кем была надписана та записка? – спросил Феникс.
– Настоятель Тадаши никогда не говорил. И я предположила, что никем.
Я вздохнула… Бедная Айминь! Она ведь всего лишь сирота, вынужденная жить так, как ей предписали много лет назад.
– Не печалься, Мира, – заметила она. – Мне всегда нравилось заботиться о храме. О змеелюдях, что нашли в нём приют. Мы и Кинсе Баолей – едва ли не последние сохранившиеся очаги жизни во всей Империи Лонг. Для меня честь управлять одним из сердец жизни своей страны. Но… – достав из рукава флейту, она сжала её в кулаке, – конечно, мне всегда хотелось знать правду. Каждый раз, когда я думала об этом, я играла на флейте, чтобы успокоиться. Когда настоятель Тадаши узнал об этом, он запретил мне играть, ведь я отвлекаюсь от своей роли настоятельницы. Поэтому я и скрываю, что я играю.
Матушка… А я думала, моя жизнь была мраком. Каково быть заложницей собственного предназначения?..
Хотя… мне ли не знать.
– Я тебя понимаю, Айминь, – тихо сказала я. – Дома я должна была выйти за того, кого ненавижу, чтобы возродить Родину.
– Жизнь слишком многих из нас рушится из-за любви к своему народу, – произнесла Айминь, вставая с колен. – Но не каждому из нас представляется возможность служить своему народу.
Она обернулась к Фениксу. Всякая улыбка и всякая печаль пропали с её лица, сменившись грозной решимостью.
– Так расскажи мне, Феникс, что я могу сделать для своего народа. И всего мира, раз уж на то пошло. – Она крепко держала в руке флейту. – Расскажи мне истину.
Она тяжело вздохнула. Феникс же не растерялся и тут же усмехнулся.
– Айминь… Есть кое-кто другой, кто скажет гораздо лучше меня.
Он взглянул на одно из изваяний биси. Я недоумённо вскинула брови.
– Но они же каменные, – растерянно сказала я.
– Биси издревле славятся тем, что могут поведать ответы на многие вопросы, – пояснила Айминь. – Но я молилась множество раз, Проводник Феникс, и за семнадцать лет они ни разу мне не ответили.
– А ты попробуй не помолиться. Попробуй сыграть.
Он кивнул на флейту. Айминь удивлённо оглядела инструмент.
– Разве это…
– Поможет. Наверное, как Проводник я должен хоть что-то знать, – улыбнулся Феникс.
Медленно поднеся к губам флейту, Айминь выдохнула. Песнь сначала робко доносилась до чутких ушей, потом начала разгоняться и разгоняться и вскоре вовсе полилась рекой.
Поток вихрем закружил листья с земли, заставил расцвести деревья. Розовые лепестки закружились в танце, распространяя диковинные запахи и окутывая вездесущих биси.
И те вдруг вспыхнули. Их причудливые витиеватые узоры зажглись розовым огнём. Ошеломлённо я посмотрела на Айминь: та тоже удивилась, но не замедлилась, а только решительнее вдохнула во флейту. Песнь приняла новое звучание!
И тогда свет биси превратился в видения: места, лица, времена. Маленькие деревеньки, шумные скалистые берега морей, бури пустынь, плодородные сады и большие стены города. Лица в причудливых одеждах, с золотистой чешуёй – совсем как у Айминь. Они сменялись – я узнала свои видения – и постепенно превратились в лицо Айминь.
Айминь выронила флейту из рук, но та не упала и не прекратила играть. Юная настоятельница, сокрытая императрица, вышла вперёд, захваченная светом и видениями. А мы с Фениксом переглянулись: вот оно, пробуждение наследницы Империи Лонг!
Но вдруг со спины послышались тяжёлые шаги. Мы с Фениксом бросились к Айминь, удивлённо оглянувшейся на нас. Потусторонний свет исчез, как огонь задутой свечи, лепестки деревьев опустились на землю, немая флейта упала с глухим отзвуком.
К алтарю вдруг ринулись змеелюди: отряды воинов во главе с настоятелем Тадаши. За ними подоспели и зеваки-прихожане. Из-за спины Черепаха выползли Гадюки: Нгуен держала брыкавшуюся Гили. Остальные же двое скрутили Захарию, злобно на них смотревшего.
