Я услышала вздох. Со спины я не видела лица Айминь, но всё поняла, когда она протянула руки к настоятелю Тадаши и обняла его панцирь.
– Даже если и так, настоятель Тадаши, я умру той, кем должна быть, – спокойно сказала она, гладя его толстые чешуйки. Черепах же уткнулся лбом в её маленькое изящное плечо. – Но я никогда не забуду всего, что вы сделали для меня. Мой настоятель, мой учитель… и мой второй отец.
Может, у Айминь и не было родных и народа, зато у неё были послушники, верные друзья и тот, кто заменил ей отца. Разве это не важно? Я всхлипнула и поняла, что не могу дышать.
– Эх, ты… соплюшка, – улыбнулся Феникс и утёр мой нос краем рубашки.
– Ну тебя… Спасибо, – не зная что сказать, ответила я.
– Но, нас… Айминь-ди, – обратилась Нунг, подползая к той. – Вы же правда не пойдёте… туда? Вряд ли вы можете победить драконов!
– Пророчество гласит, что они пожрут всех нас, – напомнила Нгует.
– Мы просто боимся за вас… – выдохнула Нгуен.
Айминь оторвалась от настоятеля Тадаши. Тот продолжил плакать, но тише: его скупые слёзы уже были на исходе.
– У нас есть войско, – напомнил тай-вэй Джеминг. – Оно стало намного меньше после борьбы с драконами… но Кинсе Баолей ещё стоит.
Вдруг я услышала тихий свист. Он заставил меня обернуться. Флейта… Она светилась и двигалась! Ошеломлённая, я положила руку на плечо Фениксу, и тот обернулся следом. Увидев флейту, он немедленно пошёл к ней.
– Даже если у нас нет плана, мы должны попытаться помочь, – решительно ответила Айминь. – Мы соберём основную часть наших воинов и пойдём к Кинсе Баолей. Я поведу войско вместе с тай-вэем Джемингом и Нгуен.
– Ч-что?! – выпалила та. – Айминь-ди, вы…
– Называй меня на ты, Нгуен. Мы ведь подруги, – улыбнулась Айминь.
– Вы… Ты… Я готова пойти за тобой куда угодно, Айминь-ди, и это будет честью для меня!
– А как же мы-ы-ы? – заныла Нунг.
– Без нас сестра может и не справиться, – вставила своё слово Нгует.
– Вы тоже пойдёте со мной, – сказала Айминь. – Поможете в обеспечении войска.
Послышались возгласы. Сколько готовых пойти! Я удивилась: вот она, сила настоящей власти! Вряд ли звёздградцы так последовали бы за мной. Но у Айминь вера её змеелюдей уже в кармане.
– Айминь! У тебя есть то, чем можно победить драконов! – К нам вдруг вновь подошёл Феникс. В его руках светилась флейта. Точно!
– Что… ты имеешь в виду? – удивилась Айминь, глядя на флейту. – Что с ней?..
– Возможно, это твой дар Лонг-Му, – протянул ей флейту Феникс. – Как Мире Матушка-Природа подарила силу, так тебе Лонг-Му тоже должна была что-то даровать. Попробуй поиграть.
Осторожно Айминь приняла флейту из его рук. Все заворожённо смотрели на то, как новая императрица приложила флейту к губам.
Из неё тут же полилась чарующая песнь. Она настолько охватила сердце, что захотелось танцевать… и не только! В душе воцарилось чудесное спокойствие, будто все беды вдруг исчезли. Я оглянулась: все тоже заулыбались друг другу и воодушевились. Даже настоятель Тадаши перестал плакать и обрадованно засмеялся.
Феникс тоже улыбался. Хотя, возможно, он вовсе и не был околдован.
– Это твой дар, Айминь, – сказал он. – Твоя игра на флейте воодушевляет и успокаивает любого. Внушает ему веру.
– Надежду, – выдохнула Айминь, отрываясь от флейты. – Возможно, это поможет нам перевернуть игру.
Оглянувшись на нас с Фениксом, Айминь улыбнулась. Несмотря на войну, несмотря на смерть, несмотря на потери – улыбнулась истинно, улыбнулась от счастья.
5. Драконы
Собрались и вышли мы как можно скорее: с рассветом храмовое войско Айминь-ди уже направлялось на юго-восток, в сердце степной страны – Империи Лонг, что принадлежала Айминь по праву. Нам выпала честь идти в самом начале вереницы: совсем рядом с юной императрицей. Поэтому нам довелось первыми увидеть невероятные красоты одинокой страны.
Мы видели огромные, от небосвода и обратно, поля, залитые водой и проросшие навстречу солнцу. То был рис: его собирали именно здесь, чтобы храм мог хоть как-то питаться. Ведь те деревни, что раньше совершали подношения, быстро разорились и вымерли – их развалины, укрытые зеленью и завоёванные природой, мы тоже увидели издалека. В таком спокойствии ужас постепенно скрылся, уступая место вечному покою.
Когда мы вступили во владения жарких степей, мне стало жаль, что Империя Лонг не вся поросла зеленью. Здешние земли выглядели одинаково, и наверняка не один путник терялся в этих бесконечных просторах.
Тем не менее и в таком месте было что-то хорошее. А именно – небеса. Они повисли над сочно-зелёной травой, точно огромный купол. За долгие дни замечаешь, как солнце с одного края путешествует на другой, а за ним загораются звёзды. А уж какие тут великолепные закаты…
Однажды мы застали такой: за привалом, совсем рядом с одним из городов, что окольцевали лонгскую столицу. Раньше они защищали Кинсе Баолей, теперь же они стали частью степи. Чтобы не наткнуться на разбойников и на хищников, мы решили остановиться на холме, откуда могли увидеть любую подступающую опасность.
Феникс разжёг костёр, и мы втроём с Гили и Захарией сидели подле Айминь-ди. В котелке кипела вода для крепкого чая.
Нгуен, сидевшая позади, подползла к котелку и собиралась было налить туда воды, но вдруг котелок… открыл рот? На его круглом пузе появился глаз, и из воды высунулся язык. Удивлённая Нгуен вскрикнула, тогда как Нгует и Нунг рассмеялись.
– Это же цукумогами настоятеля Тадаши! – напомнила Айминь. – Неужели ты забыла Нгуен?
– Ах, этот… Отправил нас в путь, но без подарочка не оставил! – возмутилась Нгуен, теперь уже не обращая внимания на проделки котелка и наливая себе воду.
– А кто такой этот… цукумогами? – спросила я, глядя на причудливый глаз, хлопающий в сторону Айминь.
– Такой… зверёк, который умеет превращаться в вещи, – пояснила та и вдруг вздохнула.
Некоторое время мы слышали только отдалённые восклицания воинов и мерный треск сухой травы, сжигаемой в костре. Цукумогами, видимо, наскучило вертеть языком и наблюдать за нами, поэтому он вновь стал котелком, от которого и не ждёшь подлянки.
– Ты скучаешь по настоятелю Тадаши, Айминь? – вдруг догадалась я, ловя её печальный взор.
– Да… Но я и не подумала бы взять его с собой… на смерть.
Её настрой совсем не радовал. Хотелось сказать, что мы непременно сможем переломить судьбу, ведь не зря мы шли, не зря нас послали… Но Матушка не была бы Матушкой, если бы не избирала храбрецов на погибель.
– Отчего ты такая грустная, императрица? – спросил вдруг Феникс, присаживаясь перед погрустневшей Айминь.
