Но! – вдруг взяла мою руку Светлана. – Теперь у нас есть спасение! Наша надежда! С новыми великими князьями мы сможем объединиться и победить любую напасть. Возрадуйтесь же, зверолюди, великой княжне Мире!
Тут же Алолика и Гили закричали от радости. В их улыбках, в их прищуренных искрящихся глазах сияла гордость за меня.
А я улыбалась им в ответ. Улыбалась, молясь, чтобы вдруг не взошло солнце и подруги не увидели, что мои глаза наполняются слезами.
– Мира станет замечательной княгиней. Я уверена! – захваливала меня Алолика. – Она добрая и ответственная, всем поможет и никого не оставит в беде.
– Ещё Мира очень сильная. Вряд ли кто-то, кроме неё, способен выдержать её поганого женишка-княжича! – рассмеялась Гили.
– А ведь Мира – Медведица, она будто сошла с картинок в книжках! – причитала Светлана. – И даже имя как у древних князей: с частичкой «мир», чтобы весь мир объять!
– К-конечно, Светлана. Конечно… – Я не смогла сдержать всхлип.
– Мира, что с тобой?..
Совсем не хотелось объясняться. Не хотелось рассказывать. Если ничего не изменить, лучше забыть.
Я ведь буду хорошей княжной. Я буду помогать, я буду заботиться о других. Я проведу их по лесу, и чудовища заживут с нами в мире.
Но для этого придётся смотреть в глаза…
– Зверочки, вы чего тут развели?
Мама! Её голос спас меня. Стоило всем отвернуться, как я принялась вытирать рукавами мокрые щёки.
– Уже глубокая ночь, а вы раскричались! Владимир уже бубнеть начал, – усмехнувшись, запричитала мама. – А ну, давайте по домам. Иначе завтра на свадьбе уснёте стоя, как лошади!
– Попрошу!.. – начала было Гили, но мама подошла к ней раньше, подталкивая её в спину.
– Да-да, Гили, это всё предрассудки. Это не отменяет того, что вам уже пора. Птичка мне тут принесла, что скоро придёт Светланин жених и вас всех отведёт домой.
– Ах, вот бы мой был такой же внимательный!.. – вздохнула Ала, направляясь к выходу. – А то только на печи сидит и бухтит. До завтра, Мирочка!
– Завидуй-завидуй, – похвасталась Светлана и юркнула за Алой – только рыжий хвост мелькнул. – До свидания, княжна Мира!
Только Гили, встав, задержалась. Она обернулась ко мне – я встала следом и тут же почувствовала толчок в бок.
Это была рука Гили, в которой лежал маленький платочек.
– Спасибо, – шепнула я, на что Гили вскинула уши.
– Держись, – решительно кивнула она. – Хочешь, я завтра приду тебя встретить?
– У нас так не принято, – покачала я головой в ответ. – Ничего, переживу. Всё будет хорошо. Пока, Гили.
– Эх… Надеюсь, что не «прощай». Удачи тебе, Мира.
Так Гили медленно ушла за подругами, громко цокая копытами. Мама закрыла за ними дверь.
3. Бес
В зеркале отражалась другая зверица. С гладкой, совсем не бледной кожей, здоровыми румяными щеками и большими красными губами. Она выходит замуж – не я.
Но как себя обмануть, если этот взгляд – мой?
– Чего же ты грустишь, Мира, радость моя? – сказала мама, прихорашивая меня.
– Мама, я… я не хочу замуж.
– Я слышала, моя хорошая. – Её руки успокаивающе гладили мой затылок, пальцы легонько чесали за ушами. – Это пройдёт. Тебе страшно, вот и всё.
– Я не знаю… Может быть, – сказала я, сразу сдаваясь ей.
И вправду, наверное, это всего лишь страх.
– Все мы через это проходим, – продолжала она, перебирая мои волосы. – Такова жизнь. Сперва кажется, что вот, ты погибаешь, а потом привыкаешь. Думаешь, я так хотела выйти замуж за твоего отца?
– Да, я знаю, мама. Он просто взял тебя в охапку и увёз в сказку.
– Ну вот. Ты хотя бы знала Славу до того, как вам предстояло пожениться. И он тебе сразу понравился. Он что-то сделал, Мира? Мы можем поговорить с его отцом.
Я скривилась. Он… это просто он. В этом вся загвоздка.
– Н-нет, ничего такого. Это всё я, – протараторила я. – Я, наверное, и впрямь боюсь.
Мама права. Он не сделал ничего плохого. Он всего лишь слишком честен.
– Хочешь, я заплету тебе косичку?
Я усмехнулась – вот это вопрос!
– Из чего, мама? – спросила я, дёргая себя за кончики. – Из этих обрывков?
– Разве ты не знаешь, какие у меня ловкие пальчики?
Я не могла противиться её уговорам. Пускай.
Мгновение, второе, третье. Я едва не уснула. Но что-то не дало мне уснуть.
Тревога. Я никогда не забудусь. Я не могу спать. А если, а если, а если… Я продолжала закусывать губу и сглатывать страх. Вопросы роились словно мухи, жужжащие в уши. Назойливо, противно, пытаясь проникнуть в голову и разворошить тот шаткий порядок, что я там выстроила.
Одна лишь мошка – и всё порушится.
– Готово!
Я взметнула взор. Я совсем забыла, что мама помогала мне прихорашиваться.
Невозможно. У меня же такие короткие волосы! Разве из них можно сделать такое?
Мои приглаженные ушки окружили две маленькие едва заметные косички. В них мама воткнула цветы – вечно цветущие цветы, которые она так давно хранила.
– Ох… Как ты так сделала? И зачем ты на меня потратилась?!
– А когда ещё их использовать, кроме как чтобы порадовать тебя, моя малютка?
Она наклонилась и поцеловала меня между ушей. Внутри загорелся почти обжигающий огонёк. Когда она отстранилась, я не удержалась, обернулась и зарылась с ушами в её живот.
– Спасибо, мама, что ты со мной.
– Мира, не нужно так говорить. – Она обняла меня в ответ. – Я и папа всегда будем рядом с тобой, что бы ни случилось. Что бы ни произошло.
Надежда затрепетала в груди… и так же быстро погасла.
Нельзя. Ничего не обратить.
– Утро вечера мудренее, – отстранилась мама. – Ложись спать, Мира.
– Хорошо, – выдохнула я. – Спокойной ночи тогда.
– Спокойной, невесточка моя.
Что бы ни произошло, мама со мной… Сердце пронзило тонкой иглой, когда я осознала: что бы ни произошло и как бы мама ни хотела помочь, выбора у меня всё равно нет.
Она направилась к двери и, перед тем как уйти, улыбнулась. Я улыбнулась в ответ.
Стоило двери закрыться, как у меня почему-то забилось сердце. Неожиданно – от лёгкого стука.
Я обернулась. И застыла на месте.
На окне, держась за ставни, сидел юный зверец. Его сильное тело казалось чудесно-невесомым. Изящные белые уши с вечно приглаженным мехом внимательно встрепенулись. Губы сосредоточенно сомкнулись, а ледяные, точно многовековой снег, глаза хитро прищурились, оглядывая меня с ушей до хвоста.
