Сэм выключил свет и вытянулся на кровати, чувствуя, что сон придет к нему не сразу. Он подумал о Нине, которая сейчас лежит на диване в соседней комнате. Подумал о том, насколько они с ней разные. О том, в какой ужас придет ее мать, когда узнает, что за ее дочерью увивается какой-то полицейский. При условии, что полицейскому повезет.
Все-таки он совершил ошибку, приведя ее к себе домой. Последнее время он только и делает, что совершает ошибки. Нет, новой оплошности он не допустит, независимо от того, что именно тянет его к этой женщине — любовь, похоть или что-то еще.
«Завтра, — подумал он, — ее здесь не будет. И я снова буду хозяином своих чувств и мыслей».
Глава 7
Нина понимала: ей следует плакать, но она не могла выдавить из себя ни слезинки. Она лежала в темноте на диване и думала о тех месяцах, которые прожила с Робертом. О месяцах, которые считала стартовой площадкой к счастливой семейной жизни. Когда же их отношения начали рушиться? Когда Роберт перестал говорить ей правду? Она должна была заметить первые признаки его криводушия. Его недомолвки, стыдливые взгляды и прочее.
Ей вспомнилось, как две недели назад Роберт предложил перенести свадьбу. Тогда она решила, что это просто предсвадебный мандраж жениха. К тому времени все приготовления уже были сделаны и назначена точная дата — образно говоря, высечена на камне.
Как неуютно, как будто в ловушке, он, по всей видимости, себя чувствовал. «Ох, Роберт, если бы ты только мог ожить и рассказать мне все как было».
Нина не сомневалась: она нашла бы в себе силы выслушать правду. Она бы справилась — с горькой правдой, с подлым предательством, с душевной болью. Она ведь не юная девочка и в состоянии пережить свалившиеся на нее невзгоды. С чем она не могла примириться, так это с тем, что прожила год рядом с человеком, которого фактически не знала.
Теперь ей уже не понять, какие чувства Роберт питал к ней. Его смерть отняла у нее последнее — возможность помириться с ним, сохранить дружеские отношения.
В конце концов ее сморил сон. Диван действительно оказался неровным и комковатым, и время от времени она просыпалась, но затем снова погружалась в сон.
Нет, снился ей не Роберт, ей снился Сэм Наварро.
Он стоял перед ней, молчаливый и серьезный. По его глазам было трудно понять, что у него на душе. Холодный, непроницаемый взгляд чужого, равнодушного человека. Он потянулся к ней, как будто хотел взять за руку. Посмотрев вниз, Нина увидела, как на ее запястьях защелкнулись наручники.
— Вы виновны! — произнес он.
И повторял это слово снова и снова. Виновна. Виновна. Виновна.
Нина проснулась со слезами на глазах. Никогда еще ей не было так одиноко. Она действительно одна и вынуждена искать пристанища в доме полицейского, который к ней абсолютно равнодушен. Который лишь формально несет ответственность за ее безопасность. Для него она обуза, с которой он вынужден мириться по долгу службы.
Неожиданно ее внимание привлекла мелькнувшая за окном тень. Она бы вообще ничего не заметила, если бы тень не промелькнула прямо перед ней. От страха екнуло сердце. Нина смотрела на не закрытые занавесками квадраты лунного света, пытаясь заметить какие-либо признаки движения.
Ага, вот оно! За окном вновь промелькнула чья-то тень.
В следующее мгновение Нина вскочила с дивана и бросилась через весь коридор в комнату Сэма. Она даже не потрудилась постучать в дверь, а сразу толкнула ее.
— Сэм! — прошептала она.
Хозяин спальни ничего не ответил.
Боясь произвести лишний шум, она все-таки протянула руку, чтобы слегка его толкнуть. Ее пальцы прикоснулись к голой, теплой коже.
— Сэм!
Он тотчас встрепенулся, причем так резко, что Нина испуганно вздрогнула.
— Что? Что случилось? — спросил он.
— Мне показалось, что снаружи кто-то есть!
Наварро как будто одним рывком стряхнул с себя сон и, скатившись с кровати, схватил лежащие на стуле брюки.
— Оставайтесь здесь! — громким шепотом приказал он. — Не уходите из комнаты!
— Что вы собираетесь делать?
Вместо ответа она услышала металлический щелчок. Пистолет. Конечно, у него есть пистолет. Он же полицейский.
— Оставайтесь здесь! — повторил он и выскользнул из комнаты.
Мог бы и не предупреждать, обиженно подумала Нина. Она не сумасшедшая, чтобы бродить по темному дому, когда рядом с ней полицейский с заряженным пистолетом. Дрожа от страха и холода, она стояла возле двери и тревожно прислушивалась. До ее слуха донеслись шаги Сэма — он направлялся по коридору в гостиную. Пара секунд, и вновь стало тихо. Почему-то тишина показалась ей оглушительной, а ее собственное дыхание напоминало грохот. Интересно, он остался в доме или вышел наружу? Он ведь не уйдет далеко?
Затем со стороны двери послышались звуки приближающихся шагов. Сэм возвращался. Нина отскочила к дальнему краю кровати. Едва завидев в дверном проеме темный силуэт, она, не раздумывая, пригнулась и спряталась за матрасом. Лишь когда голос Сэма позвал ее по имени, она осмелилась поднять голову.
— Я здесь! — прошептала она. Неожиданно до нее дошло, насколько комично это смотрится со стороны.
— Там никого нет.
— Но я точно видела кого-то. Или что-то.
— Это мог быть олень. Или сова пролетела мимо окна. — С этими словами Сэм положил пистолет на прикроватный столик. Металл с глухим стуком коснулся дерева, а от этого звука Нина невольно вздрогнула. Она ненавидела оружие. Она никогда, ни при каких обстоятельствах не составила бы компанию мужчине, у которого при себе оружие. Впрочем, можно подумать, будто сейчас у нее есть выбор. — Нина, я понимаю, вы напуганы. Вы имеете на это полное право. Но я все осмотрел — вокруг дома нет ни души.
Он шагнул ближе и дотронулся до ее руки, Нина негромко ойкнула.
— Вы замерзли.
— Мне страшно. О боже, Сэм. Мне так страшно…
Он взял ее за плечи. Ее била такая сильная дрожь, что она была не в состоянии сказать ни слова. Сэм неловко притянул ее к себе, и Нина, не переставая дрожать, прижалась к его груди. Только бы он не отстранялся. Только бы он обнял ее. Когда Сэм, будто прочитав ее мысли, выполнил наконец ее немую просьбу, она почувствовала себя удивительно уютно. Ей стало не так холодно и не так страшно. Это был совсем не тот человек, о котором она недавно думала почти с неприязнью, не тот холодный, неулыбчивый коп. Это был совсем другой человек. Он нежно ее обнимал, пытаясь утешить.
Его дыхание овевало ее волосы, а губы медленно приближались к ее губам.
Поцелуй был нежным. Приятным. Сладостным. Совсем не таким, на какой, по ее мнению, был способен Сэм Наварро. До этого ей и в голову не могло прийти, что он обнимет ее, обнимет нежно и ласково. И вот сейчас она в его объятиях, и ей не грозит никакая опасность.
