«В том числе и я», — подумала Нина. Она вздохнула и снова включила телевизор и принялась щелкать каналами: на экране мелькали мыльные оперы, телевизионные судебные заседания и чемпионат по гольфу. Она едва ли не физически ощущала, как от напряженных размышлений у нее закипает мозг.
Интересно, что сейчас делает Сэм, подумала она. И тотчас же с горечью отбросила эту мысль подальше. Сэм Наварро сам себе хозяин. И этим все сказано.
Ей тоже нужно быть самой собой.
Интересно, чем сейчас занимается Нина? Сэм пытался не думать об этом и сосредоточиться на совещании, но всякий раз его попытки терпели крах и мысли снова уплывали к Нине. Ее безопасность не давала ему покоя. Леону Пресслеру он доверял, как самому себе. Этот молодой полицейский умен, надежен и обязан ему жизнью. Если можно кому-то доверить заботу о Нине, так это Пресслеру.
И тем не менее его не оставляло легкое беспокойство. И даже страх. Верный признак того, что он утратил объективность, лишился способности логично мыслить; чувства взяли над ним верх. Причем настолько, что это стало сказываться на его работе не самым лучшим образом.
— …лучшее, что мы можем сделать? Сэм?
Вопрос моментально вернул его на грешную землю. Сэм встрепенулся, вместо Нины перед глазами возник Эйб Куперсмит.
— Простите, сэр?
Куперсмит вздохнул:
— Где ты, черт побери, витаешь, Наварро?
— Извините, я на мгновение расслабился и отвлекся.
— Шеф спрашивает, есть ли у нас еще зацепки? — пришел на помощь зазевавшемуся товарищу Джиллис.
— Мы работаем над каждой зацепкой, какую только нам удается обнаружить, — сообщил Сэм. — Мы разослали фоторобот Спектера, проверили все отели Портленда. Пока мы не нашли ни одного гостиничного работника, у которого бы отсутствовал средний палец. Самое трудное — это то, что мы вынуждены работать практически вслепую. Мы не знаем, на кого охотится Спектер, кто его потенциальная жертва. Нам также неизвестно, когда и где он собирается нанести новый удар. У нас есть только свидетельница, которая видела его в лицо.
— И еще эта зацепка с униформой коридорного в отеле.
— Да, и это тоже.
— Вы уже показали гостиничные униформы мисс Кормье, чтобы вычислить, в каком отеле надо искать?
— Показали, но ни одна униформа не была ею опознана, мы планируем продемонстрировать ей еще несколько образцов, — пояснил Джиллис. — Кроме того, мы опросили того велосипедиста. Но этот парень плохо помнит, как выглядел человек, которого он сбил. По его словам, все произошло так быстро, что он даже не успел рассмотреть его в лицо. Но он подтверждает показания мисс Кормье, что на Спектере была зеленая униформа или, по крайней мере, зеленого оттенка. Он также подтверждает, что это произошло на Конгресс-стрит, рядом с Франклин-авеню.
— Мы прочесали весь район, — подхватил Сэм. — Показали фоторобот в каждом магазине в округе в радиусе пяти кварталов. Никто не видел похожего человека.
Куперсмит тяжело вздохнул:
— Завтра днем приезжает губернатор, а по городу разгуливает любитель взрывать бомбы.
— Мы не можем с уверенностью утверждать, есть ли связь между этими фактами. Спектер может охотиться на кого угодно. Все зависит от того, кто его нанял.
— А может, он вообще ничего не планирует, — предположил Джиллис. — Может, он уже выполнил свое задание и давно слинял из города.
— Все-таки будет лучше, если мы примем его присутствие как одно из условий задачи, — предупредил Куперсмит. — Предположим также, что он что-то задумал.
Сэм согласно кивнул:
— До прибытия губернатора у нас в запасе двадцать четыре часа. За это время что-нибудь да выясним.
— Очень на это надеюсь, — сказал Куперсмит, прежде чем уйти. — Нам не нужна еще одна взорвавшаяся бомба и мертвый губернатор в придачу.
— Еще раз. Начинаем с тридцать шестого такта. — Дирижер поднял палочку и резко опустил ее. Через четыре такта трубы заиграли первые ноты Wrong Side of the Track Blues, а через пару секунд к ним присоединились духовые и бас. Затем в общую гармонию, бархатистыми звуками подхватывая мелодию, влился саксофон.
— Никогда не понимал джаз, — проворчал директор театра, наблюдая за репетицией из среднего ряда. — По мне — это бессмысленный набор звуков. Как будто все инструменты пытаются друг друга переиграть.
— А мне нравится джаз, — возразил главный швейцар.
— Тебе и рэп нравится. Так что на твой вкус полагаться не приходится. — Директор крутил головой по сторонам, тоскливо оглядывая пустой — не считая его и оркестра — зал. Он с удовольствием отметил, что вокруг чисто, в проходах между рядами никакого мусора. Сегодня вечером здесь соберется крайне придирчивая публика. Всякие там адвокаты. Им явно не пришлись бы по вкусу липкие полы и смятые программки, валяющиеся под сиденьями.
Еще год назад это был своего рода порнодворец, где крутили фильмы для безымянных и безликих мужчин. Новый владелец поменял все на корню. При финансовой поддержке местного мецената театр превратился поистине в очаг культуры. Теперь на его сцене ставились драматические пьесы и исполнялись концерты. К сожалению, театральные постановки и музыкальные вечера собирали гораздо меньшую ауди торию, чем некогда показы порнофильмов. Что, впрочем, неудивительно.
К счастью, сегодня ожидается аншлаг — пятьсот оплаченных и забронированных мест, плюс кто-нибудь явно захочет купить лишний билетик в последний момент. Подумать только! Все эти адвокаты выложили свои денежки, чтобы послушать джаз. У директора это с трудом укладывалось в голове, однако никоим образом не омрачало радости по поводу предстоящего аншлага.
— Похоже, сегодня далеко не все выйдут на работу. По крайней мере, один точно, — сказал главный швейцар.
— И кто же?
— Тот новый тип, которого вы наняли. Ну, помните, тот, с биржи труда. Последний раз он был на работе два дня назад. Больше его не видели. Я пытался дозвониться до него, но безуспешно.
— Никогда не стоит полагаться на кандидатов из агентства по трудоустройству, — проворчал директор.
— Это вы верно говорите.
— Тогда вам придется вчетвером справляться с толпой сегодня вечером.
— Да уж! Будет суматоха — пятьсот забронированных мест, и все такое.
— Пусть кому надо сами ищут свои места. Они же юристы, должны же у них быть мозги. — Директор посмотрел на часы. Шесть тридцать. У него еще остается немного времени, чтобы перекусить сэндвичем в своем кабинете. — Двери откроем через час. Так что поужинай, пока время есть.
— Уж к этому я всегда готов, — ответил главный швейцар. Он поднял со спинки кресла зеленый форменный пиджак и, насвистывая, двинулся вдоль ряда кресел из зала, чтобы подкрепиться перед работой.
В семь тридцать офицер Пресслер отвез Нину в полицию. В это время в отделении царила куда более спокойная обстановка, чем ранее днем. Большинство столов были пусты, лишь изредка по коридору проходили служащие. Пресслер отвел Нину наверх и проводил ее в кабинет.
