Ага, на человеческих нервах.
– Не умею.
– Я обязательно научу, – воодушевляется он и подтягивает мой стул ближе к своему. – Не замерзла?
– Не-а. Тут душно, – качаю головой, хотя понимаю, что это был обманный маневр для объятий.
Впрочем, мой отказ Никите не мешает. Он приближается, отводит мою прядь волос, что загораживает лицо, и…
Вибрирующий на столе телефон отвлекает моё внимание.
Я не хотел тебя напугать.
Едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться всеми теми неприличными словами, которых на первом свидании девушка знать не должна.
Он опять лезет ко мне…
Вот зачем?!
– Что-то случилось? – Никита переводит взгляд на экран, но я быстрее успеваю заблокировать тот.
– Да так, подруги пишут, ничего важного. На чем мы остановились?
Сама приближаюсь к молодому человеку, что так близок и доступен, задерживаюсь на секунду возле его лица, позволяя себе привыкнуть.
Телефон вибрирует вновь.
Хорошо веди себя, сестренка
Да зачем ты мне пишешь?!
У меня пропадает всё настроение. Злость вскипает в венах, и на губах горчит желчью. Одного сообщения – ладно, двух – достаточно, чтобы испортить всё то, что я по крупицам выстраивала весь вечер.
Никита делает третье поползновение, но меня начинает подташнивать. Отстраняюсь и залпом осушаю бокал с лимонадом.
– Никит, извини, я не могу, – качаю головой. – Мы обязательно поцелуемся в следующий раз. Договорились? Мне нужно настроиться. У меня не очень богатый опыт в личной жизни, если честно. Я бы даже сказала, нулевой. Жирный такой ноль в минусовой степени. Полная неопределенность.
– Конечно, – он выглядит расстроенным, но держит лицо. – Я всё понимаю. Главное – пообещай мне, что следующий раз будет.
– Непременно!
Но перед этим мне нужно приехать домой и сжечь к чертям собачьим одного человека. Отобрать у него телефон. Стереть мой номер. Запретить приближаться ко мне раз и навсегда.
Мы – не семья. Не брат с сестрой. Мы друг другу никто.
***
Разъяренная фурия по имени София возвращается домой ближе к полуночи. Всю дорогу я накручивала себя, планируя, как ворвусь в комнату Артема, как выскажу ему всё, что думаю. Вспомню каждое его издевательство надо мной. Вроде безобидное, но почему-то оно ранит меня сильнее ножа. Почему я так остро реагирую?
Да кто его знает!
Но, стоит мне войти в дом, как я понимаю, что казнь откладывается. Потому что в тускло освещенной столовой – горят лишь лампочки в кухонном гарнитуре – за барной стойкой сидит мама и глушит виски. Делает она это изящно, как умеет только моя мама. Отпивая крохотными глотками, закинув ногу на ногу и смоля тонкую сигарету.
– Что с тобой? – сажусь напротив.
– Не обращай внимания, обычные старческие причуды. Ты откуда такая красивая? – Она тушит сигарету и перебирает мои волосы.
– На свидание ходила, – отчего-то смущаюсь, хотя мы с мамой привыкли делиться всем и всегда. – Не сказать, что удачное. Нормальное. Не задавай вопросов, ладно? И всё-таки, ты чем-то расстроена?
Мама пожимает плечами и делает очередной глоток.
– Взрослые люди периодически чем-то расстраиваются. Так что за мальчик приглянулся моей принцессе?
Рассказываю про Никиту, и мама одобрительно хмыкает. Её радуют мои любовные похождения, а мне и похвастаться-то нечем.
Даже не поцеловались толком, вот что я за человек?..
– Куда пойдете в следующий раз?
В этот момент на кухне появляется Артем. По-моему, я до сих пор не видела, чтобы он питался дома. Судя по тому, как замолкает мама, она тоже к виду «пасынка» в обычной обстановке не привыкла. Тот здоровается с нами и открывает холодильник. Достает бутылку сока. Я наблюдаю за сильными руками, которые в свете холодильника кажутся мраморными. За тем, как он пьет прямо из горла, как движется кадык. Завораживающе зрелище.
Черт! Да какое завораживающее?!
Я ему ещё выскажу за все те сообщения…
– Как твое здоровье? – спрашивает мама у Миронова-младшего.
– Всё замечательно, – отвечает тот ровным тоном и, выбросив бутылку, собирается уходить.
– Не болит? – подбородком указывает в область живота.
Отрицательно машет головой, а сам украдкой поглядывает на меня. Испепеляя одним только взглядом. Мне становится тесно в платье-сорочке, кажется, что ещё чуть-чуть, и я воспламенюсь.
– Не буду вам мешать, – криво ухмыляется Артем и уходит.
А мои мысли возвращаются к столику в баре и тому, что из-за двух сообщений я готова была сорваться домой, чтобы… Чтобы что? Чтобы накостылять будущему сводному брату? Чтобы накричать на него?
Чтобы посмотреть на свою одержимость?..
Чтобы увидеть его вновь?
Мы с мамой сидим ещё недолго, но она уходит первая, сославшись на головную боль (конечно, кто ж пьет чистый виски на голодный желудок). Я переодеваюсь в пижаму и, недолго поколебавшись, стучусь в спальню Артёма.
Ответом служит тишина.
Прислоняюсь плечом к двери и говорю:
– Впусти. Нам нужно поговорить.
Без злобы и возмущения. Чертовски устала, будто не на свидание сходила, а перекопала огород.
Пора бы признать: то, что я испытываю к Миронову-младшему, сложно классифицировать как нечто конкретное. Будто целый букет венерических заболеваний: и чешется, и зудит, и высыпания странные. В том плане, что и бесит, и раздражает, и тянет неимоверно.
Интересно, есть ли лечебные свечи против паразита по имени Артем?
Дверь открывается. Он стоит передо мной. Такой высокий, такой недосягаемый.
– Что? – коротко.
– Ничего, – собрав всю храбрость, отпихиваю его локтем и проталкиваюсь в спальню. – Зачем ты это делаешь? Зачем пишешь мне?
– А что, нельзя? Тебя это раздражает?
Именно!
Меня раздражаешь ты. Целиком. Весь, до последней клетки. Ты словно реагент – проявляешь худшую мою сторону, вытесняешь меня из скорлупы, заставляешь думать только об одном.
О тебе.
– Или, может, ты меня боишься? – спрашивает, шагнув ближе. – Я ведь говорил, что могу быть опасен…
Скрещиваю руки на груди. Да, он пугает меня, иногда до жути, до мурашек по позвоночнику. Но этот страх, он особенный. Такой, который хочется прощупать, прочувствовать ещё разок. Как выброс адреналина, как «Свободное падение», как русская рулетка.
Или ты погибнешь, или получишь такой мощный заряд эмоций, ярче которого нет ничего на свете.
