– Черт, – говорит Артем, взъерошив волосы.
Делает шаг назад, словно пытаясь увидеть весь масштаб произошедшего.
– Что такое? – Софья непонимающе щурится и стыдливо поправляет трусики.
– Это должно было пройти не так, – злится он на себя. – Твой первый раз не должен был случиться на кухонном столе.
Она спрыгивает на пол, чуть поморщившись. На цыпочках проходит мимо осколков и льнет к нему обнаженной грудью, чем вызывает повторный ураган внутри, заставляет напрячься и сосредоточиться.
Второго раунда не будет. Точно – не сегодня.
Невероятно, он заботится о ком-то в такой момент. Думает, как сделать первый раз менее неприятным.
– Мне понравилось, – облизывает она разбухшие от поцелуев губы. – Спасибо.
– М-да, за секс меня ещё не благодарили. Аккуратнее! – кажется, он начинает злиться, когда видит, как она едва не ступает в лужу. – Иди сюда.
Подхватывает на руки и несет прямиком в ванную комнату, где оставляет Софью наедине с полотенцем и душем.
– Женской косметики, увы, не имею, но гель для душа с шампунем где-то лежали.
– Ты ведь не уйдешь? – спрашивает она, обняв себя худенькими руками за плечи.
– Из своей квартиры? – усмехается он, стараясь не смотреть на нагую девушку, такую соблазнительную и очаровательную. – Вряд ли.
Она улыбается и шагает в душевую кабину, скинув с себя последнюю деталь гардероба. Кружевные белоснежные трусики, заляпанные кровью, лежат на полу как напоминание об их грехопадении.
***
Я лениво намыливаю себя густой пеной, пахнущей мятой и Артемом. Струи воды стекают по разгоряченной коже, затекают в уши, рушатся в лицо. Мне жарко, но сил не хватает, чтобы переключить температуру. Я едва держусь на ногах.
Почему я никогда не занималась этим раньше? Чего боялась?
Когда Ирка хвасталась своими похождениями, я не понимала, как секс может так кружить голову. Она захлебывалась, описывая очередного красавчика с крупным членом, а во мне нарастало раздражение.
«Блин, – думала я, – а можно обсудить что-то, кроме мужских причиндалов?»
Но теперь, клянусь, готова сама бежать и рассказывать о том, какой твердый Артем там, внизу, как он ненасытен и нежен одновременно. Разве можно представить человека лучше? Быть может, я чувствовала, что должна дождаться кого-то, хоть каплю похожего на него, а потому не спешила? Черт его знает.
Хм, неужели это не сон? Мой сводный брат лишил меня девственности.
Кошмар!
Или нет?..
Между ног саднит, но даже дискомфорт приносит мне мысленное удовлетворение. Всё получилось именно так, как и должно было. В его движениях чувствовался опыт. Он немногословен, не пытался интересоваться моим состоянием, не сюсюкался. Зато каждое его действие – выверено.
Я укутываюсь в махровое полотенце, заботливо оставленное Артемом на дверном крючке, и прокрадываюсь в кухню. Следы недавней страсти почищены, осколки сметены и выброшены в ведро. Артем сидит за столом и пьет кофе. Он полностью одет, собран и прям, точно проглотивши палку. Дурманящий запах кружит мне голову.
– Всё в порядке? – спрашивает осторожно.
– Вполне. – Подтягиваю полотенце на груди. – Совсем поздно. Разрешишь мне остаться на ночь?
– Что за глупые вопросы, Софья? – недоумевает он.
– Не знаю, мне кажется, ты выгоняешь девушек после того, как лишаешь их самого сокровенного.
Какую глупость я несу, матушки! Но меня не остановить. Хочется как-то сгладить паузу, а потому неуместная шутка сама слетает с губ.
– Тебе кажется, – мрачнеет, и в глазах появляется тьма. – Я не ввязываюсь в отношения, ты права, но как же я могу выгнать сводную сестру после того, как обесчестил её?
Мне резко становится не по себе. Человек меняется в секунду, словно я задела в нем что-то своей дуростью. Вновь подтягиваю норовящее слететь полотенце и примирительно улыбаюсь:
– Кажется, нам всё-таки нужно поговорить.
– О чем, Софья? – он весь тускнеет и смотрит на меня так, будто весь день ворочал мешки с камнями. – Мы уже поговорили один раз, боюсь, второго твой организм не вынесет.
– Не тебе решать, что вынесет мой организм. – Я сажусь напротив и демонстративно складываю руки поверх полотенца. – Допустим, меня тянет к тебе, и это взаимно. С одной проблемой мы разобрались. Теперь что касается наших родителей. Думаю, не стоит их вмешивать. Ты говоришь, что тебе не нужны отношения? Это хорошо, мне они тоже не нужны. Давай посмотрим, что получится.
Внезапно во мне открывается неведомая доселе храбрость, и слова кажутся простыми, ничего не значащими. Я уже обнажилась перед этим человеком сильнее некуда, так чего скрывать? Он может сколько угодно пытаться закрыться от меня, но сделанного не отменить. А потому будем жить с новыми вводными.
Возможно, я не совсем честна, когда уверяю, будто не хочу отношений. Но, одно могу сказать наверняка, напрашиваться в девушки к Артему Миронову и ходить за ним хвостиком не собираюсь.
– Хорошо, – соглашается он и взъерошивает жесткие (теперь я знаю наверняка) волосы. – Согласен посмотреть, что будет дальше. Пока очевидно одно: ты остаешься у меня ночевать, а утром я веду тебя в какое-нибудь кафе завтракать, потому что еды в этом доме не водится в принципе.
– Мне нравится схема, – подмигиваю.
«А ещё мне очень нравишься ты. Сама не понимаю, как так получилась, что хлесткая ненависть переросла в вожделение и интерес. Но теперь я хочу узнать о тебе как можно больше. А ещё волнуюсь за то, что происходит с тобой».
– Тогда пойдем спать, – решительно поднимается и подает руку. – За завтраком обсудим всё, что ты собиралась мне сказать.
Кивнув, я принимаю твердую ладонь. Почему-то в голове рождается воспоминание о том, как Артем довел меня этими длинными, красивыми пальцами до оргазма, а затем насадил на член и начал упоительно медленно двигаться, растягивая изнутри.
Внизу живота вновь становится тяжело, но я не позволяю себе углубиться в фантазии. Вместо этого достаю из рюкзака телефон и пишу Ирке сообщение:
Не переживай, останусь на ночь у Артема. Нам многое нужно обсудить.
Надеюсь, вам хватит презервативов для обсуждения
Вот что она за язва такая?! Впрочем, впервые за долгое время Ирэн не так уж и не права в своих мыслях. Презервативы нам вряд ли сегодня понадобятся, но спать на одном диване с Артемом – это нечто новенькое.
Он не пытается приставать ко мне, даже не делает поползновений в мою сторону. Предпочитает отдать одеяло мне, чем делить его на двоих.
– Я не кусаюсь, – пытаюсь улыбаться.
– Знаю, – хмыкает он, но не приближается. – Спи.
