А затем повернулась к Патрику.
— Вообще-то да, я смотрю «Голос».
— Я тоже, — сказала Лианн, — обожаю это шоу! Ты будешь писать отзыв для Патрика? Я бы написала, но у меня куча работы.
Патрик слегка покраснел и опустил взгляд. Боже всемилостивый! Могу поклясться, он влюблен в Лиан, поэтому никогда не отпускает колкости в ее адрес.
В результате я согласилась написать отзыв, потому что чувствовала себя великодушной, и еще потому, что Патрик был способен оговорить меня перед Наташей, если не соглашусь.
— Хорошо, Лианн. Я сейчас быстренько напишу четыреста пятьдесят слов для «Пи», пока он сходит для меня в Старбакс, чтобы купить БОЛЬШОЙ американо. Один пакетик сахара, Патрик. Спасибо!
Он, разумеется, не горел желанием, но все-таки поплелся к двери, схватив свой потрепанный кожаный кошелек, а я начала печатать.
«Голос» (или страшные люди тоже могут петь).
Разные мысли посещают меня, когда я смотрю шоу «Голос». Но к сожалению, ни одной о боевом оружии калибра 0,45 дюйма, которое я еще не купила.
Несмотря на тот факт, что я видела лишь один выпуск программы, мне удалось выжать триста слов о судьях, выборе песен и участниках, и триумфально закончить словами: «Кого волнует, кто победит? Мне, например, любопытна передача лишь выражением лица какого-нибудь участника, долго рассказывающего съемочной группе, как он потерял оба соска, катаясь на санках, только для того, чтобы ни одно из кресел судей не повернулось к нему, или чтобы разочаровать призрак отца, которому было посвящено дрожащее исполнение «Героя».
Перечитав статью еще раз, отправила ее по почте Патрику, который, пробубнив неискреннее «Спасибо», переоформил ее на себя. Неблагодарный выскочка! Я заметила, как содержимое бублика перекочевало с розовой рубашки на его красный галстук, и мстительно порадовалась, что он проведет остаток дня похожим на неряшливого ребенка.
Наташа не появилась в офисе, зато написала мне в четыре часа дня о том, что моя колонка получила 179 комментариев. Это настоящий прорыв за три последних недели. Набравшись смелости, я решила посмотреть, что пишут читатели (обычно я придерживаюсь правила не читать комменты, так как болезненно переношу негатив). Действительно, в комментариях люди пишут о достоинствах книги и желают мне удачи, за исключением кого-то с ником JohnT567, единственного, кто написал: «Эта женщина мне противна». Мысленно я сжала руку в кулак и растерла в порошок его жалкую крошечную аватарку.
Можно было бы и дальше оставаться в офисе, но на самом деле, всю оставшуюся работу я вполне могла выполнить дома. К тому же трудно концентрироваться на «Правилах» рядом с Лианн, беспрерывно болтающей у меня над ухом. Мне нужно было попробовать применить на практике эти правила — один провал с футбольным мячом не считается. Поэтому, пожелав всем хорошей недели, я направилась к метро. Роуз забрала Грейс из школы, поэтому спешить мне было некуда, но желание увидеть того человечка, который всегда искренне счастлив видеть меня, торопило.
⁕
Роуз сидела на террасе за зеленым столиком с чашкой черного кофе и закрытой книгой Мэриан Кейз в мягкой обложке и наблюдала за Джейсоном и Грейс, играющими в свингбол на краю сада. Никому из них не удавалось отбить мяч другого, зато каждый удачный удар они принимали с уимблдонским энтузиазмом.
— Кто выигрывает? — спросила я, присаживаясь к Роуз и помахав Грейс, которая прокричала: «Смотри на это, мам!» — и кинулась атаковать мяч.
— Без понятия, — засмеялась Роуз, — они одинаково плохо играют. Как прошел день?
Вздохнув, я пожала плечами.
— Так себе. А у тебя ухоженный сад!
Иногда я завидую Роуз. Она живет в десяти минутах ходьбы от нас, но с ее домом из красного кирпича на пять спален, с большим задним двором, кажется, что на расстоянии в тысячи миль.
— Друг Роба, Мартин, предложил подстричь газон по дешевке. Я прикупила несколько горшков и кустарников в садовом центре в Гринок. Теперь я официально превратилась в маму Роба: ты никогда не увидишь эту старую перечницу без лопаты и мешка с перегнившим компостом.
Подбежала Грейс и обняла меня, а после унеслась в туалет. Джейсон продолжил практиковаться в ударах, но только ударил себя по лбу деревянной ракеткой. Это стало последней каплей и последним, что видела бедная ракетка, так как семилетний мальчик со злостью ударил ей по пальмовому дереву, раздробив на щепки и крича при этом: «Это худший день в моей жизни!» Выдохнув «Мать твою», Роуз направилась успокаивать сына, который теперь бился в истерике. Грейс вернулась в разгар вспышки и прошептала:
— Он всегда так делает, когда играет в свингбол. Просто каждый раз!
Озадаченная тем, почему же Роуз не убирает эту игру, я сообщила, что нам пора, и мы тихо ушли. Я благодарна Грейс, что она такая спокойная у меня. Я бы ни за что не смогла совладать с таким ребенком, как Джейсон. Я повернулась посмотреть на Роуз, которая теперь сидела на травке, обнимая своего сердитого сына. Она что-то нашептывала ему, и его маленькие ручки обхватили ее за талию. Я улыбнулась.
Мы молча возвращались домой. Перед самым домом Грейс спросила:
— Что Роуз прошептала Джейсону, чтобы успокоить его? Что купит ему новую ракетку?
Мы остановились у обочины, собираясь перейти дорогу.
— Не знаю. Может быть… но, думаю, что-то еще.
Взяв ее маленькую ручку в свою, я продолжила:
— Думаю, она сказала ему, что сильно-пресильно любит его.
Грейс посмотрела на меня и усмехнулась.
— Неа, думаю, там была новая ракетка.
⁕
Чуть позже тем же вечером, я сидела на диване, размышляя над моими дальнейшими шагами в работе над «Правилами», когда в дверь раздался знакомый стук. Это заставило меня улыбнуться.
Когда мне было десять, наша соседка — престарелая старая дева миссис Полок умерла, оставив дом, пустовавший два года, и покосившийся коричневый садовый сарайчик, который Хелен и я решили приютить. После того, как мама отмыла его, перекрасила в белый цвет и удалила все потенциально опасные для здоровья случайности, мы официально объявили его нашим клубным домом, потратив несколько дней на совершенствование нашего секретного сигнала — стука в дверь, взятого из фильма «Кто подставил кролика Роджера». В течение пяти лет мы с Хелен постоянно играли в этом домике — и это лучшие воспоминания моего детства. Думаю, Хелен испытывает похожие чувства, потому что двадцать шесть лет спустя она все еще использует наш условный сигнал.
— Знаю, уже поздно, Кэт. Я ненадолго. Просто хотела извиниться, что не смогла отвезти Грейс в школу сегодня утром. У меня была встреча на работе, и я никак не могла ее пропустить.
К концу своего предложения Хелен уже сидела на диване. Я тихо закрыла за ней дверь.
— Да, ты уже говорила. Ничего страшного, моей шефини все равно не было на месте. Как дела в университете?
