— Она не захочет это слышать, — презрительно сказал я.
— Нет, не захочет, но это еще одна причина, по которой ей следует это сделать.
Мама должна была слышать все. Каждую гребаную часть этого процесса.
Я ненавидел Марию со страстью, которая отправила бы меня за решетку на всю оставшуюся жизнь, поэтому ее убийство было бы легко повесить на меня. Но как бы я ни ненавидел ее, я не хотел ее смерти. Я просто хотел свободы.
Каин? Он хотел своего сына и хотел навредить мне, поэтому решил убить двух зайцев одним выстрелом. Мария была всего лишь пешкой в этой игре с тех пор, как забеременела ребенком Каина, и мне пришлось на ней жениться. Оказалось, что Каин контактировал с Марией с тех пор, как его выпустили — мудак был даже отцом ее будущего ребенка. Я не знал об этом, потому что мне было наплевать на то, с кем якшалась Мария.
Но когда я послал ей уведомление о разводе, Мария, будучи хитрой сучкой, решила поиграть.
Одна вещь, которую я усвоил за двадцать четыре года, имея брата-психопата — нельзя играть в игры с сумасшедшим.
«Ты женишься на мне или я никогда не позволю тебе увидеться с Фредди.» — Я все еще слышал слова Каина, которыми он аргументировал убийство Марии, не переживая, что забирал две жизни.
Я даже не понимал, для чего ему Фредди. Каин был эгоистичным козлом, не интересовавшимся никем, кроме себя, но все начало обретать смысл, когда обвинение изучило его прошлое.
Тот трастовый фонд деда, на который мы имели право после окончания школы.
В завещании был один нюанс.
Если бы мы не закончили школу и, соответственно, не получили бы доступа к дедушкиному трасту, но впоследствии заимели бы ребенка, нам полагалось половина трастовых денег, чтобы воспитать ребенка так, как того заслуживает Рамсден.
Вот почему Каину нужен был Фредди.
Как обычно, для него имели значение только деньги.
В защиту Каина, хотя моя мама — черт ее дери — настаивала на дорогостоящей команде адвокатов, было мало аргументов, поэтому неудивительно, что прокуроры их растерзали, и присяжным потребовалось всего сорок минут, чтобы вынести приговор, которого заслуживал мой близнец.
Зал суда начал пустеть, как только Каина увели с безумной и извращенной улыбкой на лице, предназначенной для меня — хотя он проиграл, а я выиграл эту безумную войну, которую он начал — и мы стали ждать, пока черный вход не опустеет, потому что были в центре внимания.
Я знал, что ожидание не остановит того, что должно произойти. Волна прессы была безумной уже несколько месяцев назад, с тех пор как я вернулся из Австралии.
Случай потряс нацию.
Один из близнецов замыслил крах другого.
Это был сюжет для низкосортной мыльной оперы. Но зашло так далеко из-за невероятно глубокой инстинктивной ненависти Каина ко мне.
Часть меня задавалась вопросом, не приходит ли, как однажды сказала мне Тея, дар вместе с проклятием… Мне было интересно, уравновешивает ли это так называемое проклятие Кинкейдов. Потому что она, черт возьми, противодействовала той связи, которую я должен был иметь с моим близнецом.
Тея была единственным, что делало это терпимым.
В будущем нам предстояло увидеть еще больше залов судебных заседаний. Мы с Теей и Фредди переехали в Калифорнию, чтобы она могла получить степень в области бухгалтерского учета — одна лишь мысль о ней как о бухгалтере заставляла меня смеяться, потому что это была не Тея, — и летали туда-сюда по всей стране, едва команда нанятых адвокатов приступила к работе по освобождению Женевьевы из тюремного заключения.
Я не был уверен, что у нас все получится, но Тея была готова потратить миллионы, чтобы осуществить это. Я видел ее банковскую выписку после всех спонсорских сделок, которые она заключала — она вполне могла себе это позволить, и хотя в этой стране деньги иногда говорили громче справедливости, я не был уверен, что так и будет в этом случае.
Но мы должны были попытаться.
Точно так же, как должны были попытаться успокоить дурные предчувствия Женевьевы, когда она узнала, кем мы являлись друг для друга.
Она считала, что мы прокляты, но я думал иначе.
Мы были благословлены.
Тея была моей джило, а я ее.
Эта мысль вытащила меня из печальных раздумий, и я дотронулся до кольца, которое надел на палец Теи на следующий день после того, как мы нашли Фредди в семейном загородном доме в Уинтропе, куда Каин, как всегда недальновидный, привез его. Повернув кольцо, я потер изумруд.
— Я готов идти домой, — пробормотал я.
Устало кивнув, Тея подарила мне слабую улыбку, а затем, потянувшись ко мне, поцеловала. Простое соединение, но в чем-то такое сложное.
— Я тоже, — прошептала она.
Потому что знала, что я имел в виду.
Она была моим домом, и я хотел остаться с ней наедине, вдали от любопытных глаз, вдали от камер и репортеров, которые хотели знать все грязные подробности.
Итак, мы вернемся домой, и скроемся от этих глаз, вспышек и сплетен, поддерживая друг друга, объединившись против всего мира.
И так будет до тех пор, пока мы оба будем живы, потому что мое проклятие было в тюрьме, а мое благословение спало в одной постели со мной, и, в отличие от моего брата, я не был дураком. Я знал, что у меня есть, и я намерен каждый день доказывать, что для меня нет большего подарка, чем присутствие Теодозии Кинкейд в моей жизни.
Глава 35
Тея
Будущее
— Это жутко.
— Это великолепно, — улыбнулся Адам.
Я вздрогнула, глядя на картину в стиле гиперреализма, висящую на стене, которая появилась тогда, когда я ушла на занятия, и которую Адам повесил за несколько часов.
— Не могу поверить, что тебе ее доставили из Великобритании.
— Это оригинальная картина Джастина Уива. Более того — это ты. Что бы ты хотела, чтобы я с ней сделал? Оставил новым жильцам, чтобы они дрочили на тебя?
Хмурый вид Адама сказал мне, что он думал, что это вполне реальная возможность.
Да, верно.
У меня не было проблем с самооценкой, но я знала, какая я — худая, но сильная. То, что Адам видел во мне супермодель, не означало, что остальной мир делал то же самое.
К тому же это был даже не лучший мой снимок. Я только что выиграла соревнования и… Я склонила голову набок. Хорошо, я выглядела взволнованной. Адреналин все еще гулял по моим венам, и я выглядела именно такой, какой была — торжествующей.
Я наморщила нос, продолжая себя разглядывать, замечая тонкие морщинки по обеим сторонам глаз, крошечные линии напряжения…. Да, слишком гиперреалистично.
