А во-вторых, и главных… Ильяс Рахматулин. На корпоративе могло всплыть то, о чем я не рассказала Вольфу.
Например, что он заявился в нашу фирму с заказом. И то, что целовал меня на подоконнике в коридоре.
У меня были свои причины, чтобы он не ходил со мной. И причины очень веские. Но Жубанова ведь притащила Игоря. Значит, и Вольф может сопровождать меня…
— У меня встреча, — бросил он. — Потом я за тобой заеду.
Стараясь не показывать облегчения, я хотела выйти, но он удержал.
— Ульяна. Мне же нет необходимости напоминать тебе, чтобы вела себя хорошо?
— На корпоративах никто не ведет себя хорошо, — усмехнулась я. — Тем более на новогодних.
В глубине души затеплилась надежда, что он разозлится за такой ответ, и скажет что-то вроде: «Ну и сиди дома, никуда не пойдешь тогда!». Чего мне и надо было! Настоящей дерзостью, вот прямо дерзостью, тут и не пахло, но для меня это уже был прогресс.
Разумеется, реакция Вольфа была совсем не такой, как я ждала.
Он притянул меня к себе за волосы — не больно, но грубо — и проговорил мне в висок таким тоном, что по моей спине тут же поползли мурашки:
— А ты будешь. Ведь будешь, да?
— Да. Да, конечно.
— Помни: я тебе доверяю. Но те, кто обманывает мое доверие… Они очень горько об этом сожалеют.
Я содрогнулась, снова вспомнив поцелуй Ильяса и его возмутительное предложение. То, что он хочет отомстить Вольфу и даже не скрывал от меня этого.
Почему я не рассказала?
Да потому, что у меня просто язык не повернулся! Показалось, что Вольф убьет меня в ту же секунду, как услышит об этом поцелуе!
Попыталась отстраниться, но поздно. Он уже целовал меня.
Так властно и страстно, что из машины я вышла на подгибающихся ногах.
Вернее, как вышла… Вывалилась, тяжело дыша и прижимая ледяные пальцы к огненным щекам.
Уф…
Как, оказывается, тепло в шубе. Я и подумать не могла! Не сравнить с моим пуховичком на рыбьем меху.
Даже несмотря на то, что я без шапки, мне было тепло и комфортно. Вольф не позволил натянуть на волосы подарок тетки Параскевы. Сначала я не поняла, почему. Он что, хочет, чтобы я простудилась и заболела? А теперь, мельком углядев свое отражение в витрине какого-то магазина, догадалась. Вязаное чудо тетки Параскевы никак не подходило к этой роскошной шубе.
Компания, прохлаждающаяся у входа в ресторан, заметила меня издалека и теперь пристально наблюдала за моей проходкой. Я мысленно выдохнула и постаралась вышагивать как можно независимее.
— Привет, — как можно нейтральнее постаралась произнести, проходя мимо.
— Рудная? — вытаращилась на меня Элина Жубанова. — Ты, что ли?
Судя по взглядам парней они тоже… Меня не узнали!
Это было удивительно, но, наверное, понятно: все-таки на улице было достаточно темно, чтобы меня разглядеть…
И все-таки. Неужели шуба так меняет человека?!
Переглянувшись с таким шокированным видом, что мне окончательно стало не по себе, коллеги высыпали за мной в холл.
— Рудная, это что же, баргузинский соболь у тебя? — поинтересовалась Жубанова.
За все время нашей совместной работы она и пары слов мне не сказала. Да и сейчас, похоже, обратилась ко мне через силу. Но было видно, что любопытство прямо-таки снедает ее.
В мехах я уж точно не разбиралась и понятия не имела, из какого была эта шуба. Но, чтобы не выглядеть глупо, кивнула.
В глазах Жубановой вспыхнул огонек зависти. Вернее, не огонек, а целый огонь. Огнище.
И тут ко мне подлетел симпатичный атлет, который оказался администратором. Улыбаясь совершенно голливудской, ослепительной улыбкой, он галантно принялся освобождать меня от шубы, которая вызвала столько эмоций у самой Элины Жубановой.
В целом, все вышло неплохо, несмотря на то, что с непривычки я чуть было не запуталась в рукавах.
Дальнейшее нужно действительно заслуживало внимания. Ей-богу, я в первый раз видела, как челюсти отвалились сразу у трех мужчин одновременно. И если Диму с Алексом, приковавших свои взгляды к моему платью (особенно той его части, где находилось декольте), можно было как-то понять, то Игоря, невеста которого стояла рядом, — нет.
Снова захотелось спрятаться. Скрыться. Ну почему они так на меня глазеют? Я очень ужасно выгляжу в этом платье, да?
Трогательно ухватив под локоток, атлет-администратор повел меня в зал, где меня ожидала новая пытка.
Конечно, я опоздала, и застолье уже началось. При моем появлении все смолкли, разглядывая меня так пристально, что я с трудом удержалась, чтоб не броситься отсюда со всех ног. Элина склонилась к Лене Бочкаревой и Свете Вавиловой и принялась что-то яростно им нашептывать.
— Проходи, проходи, Ульяна! Ну что, как неродная? — Роман Евгеньевич опомнился первым и махнул пухлой ладошкой. — Давай, давай сюда скорее — вот тут для тебя местечко зарезервировано!
На беду, табличка с моим именем оказалась аккурат между местом Алекса Вишневецкого и Светы Вавиловой. Эта пухлая брюнетка с радикальным каре — лучшая подружка Бочкаревой — славилась вздорностью и крикливостью. А еще тем, что была без памяти влюблена в Вишневецкого.
Когда я скромно опустилась на мягкий стул между ними, она, казалось, готова была разорвать меня на мелкие кусочки. Я хотела было предложить ей поменяться местами, но постеснялась.
— Наконец-то пришла, Рудная, — неожиданно сказал Алекс. — Без тебя было скучно!
Снова издевка. Лучше промолчу.
Положив руку на спинку моего стула, он галантным жестом налил шампанского себе и мне.
— А за мной поухаживаешь, Вишневецкий? — томно улыбнувшись, Света подставила свой бокал.
— Обойдешься, Вавилова! — хмыкнул парень. — Розового шампуня последняя бутылка осталась, нам с Ульяной не хватит. А ты вон водку пей!
Вавилова хихикнула, переводя откровенное хамство в шутку, но я-то видела, как ей неприятно.
— Да, Саша, ты налей этого розового шампанского лучше Свете, а я не буду, — поспешно проговорила я.
— Вообще пить не будешь, Рудная? С ума сошла? За Новый Год обязательно нужно выпить! А то работы не будет!
И Алекс выпил. А потом еще. И еще. Среди всего застолья он выбрал слушательницей почему-то меня, принявшись рассказывать обо всем на свете. Про своего младшего брата-репера, про свой ремонт и про девушку с которой он недавно расстался, потому что она ела неженскую еду — шашлык, стейки, пиво. По его мнению, женщины должны были есть исключительно женскую еду: легкие салаты, йогурты и фрукты.
— Девушки от мяса становятся пухлыми, — вещал Алекс, склоняясь ко мне все ниже и ниже. — А я страсть, как не люблю пухлых! Не фигуристых, как ты, а именно пухлых! Кстати, фигурка у тебя — первый сорт, я даже не ожидал, Рудная. Что ж ты такую красоту прятала?
