И сейчас, пялясь на пустую стену, он ощущал приближение такого же отчаяния.
Зажужжал интерком. Дворак вскочил и схватил трубку.
– Да!
– Вам звонят сразу двое. На первой линии Тоби Харпер. Хотите, чтобы я снова ее отправила?
Ему потребовалась вся сила воли, чтобы сказать:
– Передайте, что я не могу ответить. И неизвестно, когда смогу.
– Другой звонок от детектива Шиэна, по второй линии.
Дворак нажал на кнопку второй линии.
– Рой?
– У нас есть еще кое-что по этому мертвому ребенку. Или как его там назвать, – сообщил Шиэн. – Вы помните ту девушку, которая вызвала «скорую»?
– Молли Пикер?
– Да. Мы нашли ее.
17
– Извините, но доктор Дворак не может сейчас ответить.
Тоби повесила трубку и расстроенно взглянула на часы. Она целый день пыталась дозвониться Дэниелу, но все ее звонки отклонялись. Она знала, что полиция готовит какое-то дело против нее и, если бы ей удалось поговорить с Двораком, Тоби смогла бы убедить его по-дружески рассказать об уликах.
Но он не хотел отвечать на ее звонки.
Отойдя от поста медсестер, она приблизилась к боксу, где лежала мама. Тоби стояла у окошка, наблюдая за тем, как поднимается и опускается грудная клетка Элен. Кома развивалась, и у пациентки уже не было самопроизвольного дыхания. Последняя томография показала новое кровоизлияние, и вставал вопрос о кровоизлиянии в варолиев мост. Возле кровати, устанавливая капельницу, хлопотала медсестра. Почувствовав взгляд, она обернулась и увидела Тоби. А потом снова отвернулась – чересчур поспешно. Сестра как будто не узнала ее и даже не удостоила кивка – эти факты говорили сами за себя. Служащие больше не доверяли Тоби. Никто не доверял.
Она вышла из больницы и села в машину, но мотор заводить не стала. Она не знала, куда ехать. О доме даже и речи быть не могло – слишком тихо, слишком пусто. Четыре часа – слишком рано для ужина, даже если бы у нее был аппетит. Сбитый суточный ритм все еще давал о себе знать, несмотря на попытку перейти на дневное расписание, и Тоби не могла сказать заранее, когда проснется голод или навалится усталость. Единственное, что она знала наверняка, – в голове у нее туман, и все идет наперекосяк. Вся ее жизнь, так хорошо организованная, теперь полностью и безвозвратно рухнула.
Тоби открыла сумочку и достала резюме Джейн Нолан. Она все время таскала его с собой, собираясь обзвонить всех четырех прежних нанимателей Джейн, порасспрашивать их – может, они проговорятся, что их «превосходная» сиделка не такое уж совершенство. Она уже поговорила по телефону с тремя директорами домов престарелых, и все давали Джейн блестящие оценки.
«Пусть их она обдурила. Но я-то знаю правду».
Единственный работодатель, с кем она еще не говорила, – дом престарелых «Уэйсайд», расположенный всего в нескольких километрах отсюда.
Она завела машину.
– Мы бы с распростертыми объятиями приняли Джейн обратно, – заверила главная медсестра Дорис Мэйкон. – Из всех наших служащих пациенты любили ее больше всего.
В доме престарелых «Уэйсайд» было время ужина, и тележки с едой только что прогремели в столовую. Пациенты с различным состоянием сознания сидели за четырьмя длинными столами и почти не разговаривали. Слышны были только голоса сестер, разносивших подносы: «Вот ваш ужин, дорогая. Вам помочь завязать салфетку? Давайте-ка я нарежу вам мясо…»
Дорис оглядела седоголовое собрание и пояснила:
– Они так привязываются к некоторым сестрам. Знакомый голос, приветливое лицо – это для них все. Когда сестра уходит, некоторые из наших пациентов буквально облачаются в траур. Ни у кого из них нет семьи, так что мы становимся для них родными.
– Значит, с Джейн они ладили.
– Абсолютно. Если вы думаете нанимать ее, вам просто посчастливилось. Мы очень жалели, что она ушла от нас ради работы в «Оркутте».
– «Оркутт»? Этого нет у нее в резюме.
– Я знаю, что она проработала у них по крайней мере год, после того как ушла от нас.
Тоби развернула листок с резюме.
– Этого здесь нет. После вас тут указан дом престарелых «Гарден-Гров».
– А, это часть сети «Оркутт». Группа пансионов, принадлежащих одной корпорации. Если вы работаете в «Оркутте», вас могут распределить в одно из их учреждений.
– А сколько их?
– Может, с десяток? Точно не знаю. Но они – одни из наших главных конкурентов.
«"Оркутт", – подумала Тоби. – Почему это название кажется знакомым?»
– Я не знала, что Джейн вернулась в Массачусетс искать работу, – проговорила Дорис. – Жаль, что она не позвонила нам.
Тоби перевела взгляд на главную медсестру.
– Она уезжала из штата?
– Несколько месяцев назад. Она прислала открытку из Аризоны, писала, что выходит замуж. И не работает. Это последние новости, которые дошли до нас. Видимо, она вернулась. – Дорис посмотрела на Тоби с любопытством: – Если вы собираетесь ее нанять, почему бы не спросить ее саму? Она пояснит резюме.
– Я просто хочу подстраховаться, – солгала Тоби. – Я хочу взять ее, но что-то меня беспокоит. Это из-за мамы, она-то не может о себе позаботиться. Приходится осторожничать.
– Ну, за Джейн я могу ручаться. Она потрясающе внимательна к пациентам. – Дорис подошла к одному из столов и положила руку на плечо одной из старушек. – Мириам, дорогая, ты ведь помнишь Джейн, верно?
Женщина улыбнулась, поднеся ложку картофельного пюре к беззубым деснам:
– Она возвращается?
– Нет, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты сказала этой даме, нравилась ли тебе Джейн.
– Я люблю Джени. Она так давно не приходила ко мне.
– Милая, она же уехала.
– И малышка! Интересно, она ведь уже выросла. Скажите ей, чтобы возвращалась.
Дорис выпрямилась и посмотрела на Тоби:
– Я бы назвала это прекрасной рекомендацией.
Вернувшись в машину, Тоби некоторое время разочарованно глазела на торпеду. Почему никто не разглядел истину? Бывшие пациенты Джейн любят ее. Бывшие работодатели тоже. Она прекрасная женщина, просто святая.
«А я стала дьяволом».
Она потянулась к зажиганию и уже готова была повернуть ключ, но тут вдруг вспомнила, где слышала название «Оркутт».
От Роби Брэйса. В тот вечер, в архиве Казаркина Холма, он сказал, что в их здании располагается центральное хранилище документов всех остальных домов престарелых компании «Оркутт».
Тоби вылезла из машины и пошла обратно.
