– Там нет моих статуй, – сказал он, насмеявшись досыта. – Там теперь вообще ничего нет, кроме пепла. Я скопировал то заклинание, которым работали эти гривлы… дрянная магия, но вполне доступная.
Где-то в стороне скрипнула дверь. Антия обернулась – никого. Но ощущение чужих взглядов никуда не делось. На них смотрели, пытаясь понять, кто эти незваные гости, и Антия вдруг поняла: если понадобится, Ардион испепелит и это место.
– Зачем мы вообще сюда идем? – спросила она. – Ты не можешь переместиться, как раньше?
Ардион посмотрел так, словно хотел поинтересоваться, за какие именно грехи Антия снова свалилась ему на голову, но все-таки объяснил:
– Я пытаюсь поймать нить Оракула. Он не сидит на месте, уходит то туда, то сюда. Придется идти, пока я ее не выхвачу. Потерпи, пожалуйста.
– Потерплю.
Они вошли в поселок, двинулись по единственной улице, и Антия надеялась, что они похожи на беженцев. В такие времена всегда хватает тех, кто был вынужден покинуть свой дом и теперь пытался найти новый приют. Впрочем, посмотрев на владыку, она в очередной раз убедилась в том, что он меньше всего напоминает бедолагу, который лишился всего после того, как Солнечный кормчий был повержен. По пыльной улочке безымянного поселка шествовал настоящий владыка этих мест – Ардион держался с такой несокрушимой гордостью, что было ясно: их наивный камуфляж никого не введет в заблуждение.
Они услышали легкое жужжание – обернувшись к дому, который почти врос в землю и надвинул черепичную крышу, словно рыжую шапку, Антия увидела крошечное золотистое облачко, которое торопливо двигалось в их сторону. Скрипнула дверь, сверкнул чей-то любопытный глаз. Ардион сгреб облако резким движением, и жужжание сменилось обиженным писком – когда он раскрыл ладонь, то сверкающее существо, похожее на человека, только с крыльями и слишком длинными и тонкими ногами, которые заканчивались копытцами, недовольно завозилось на ней и заявило:
– Грубо! Невоспитанно!
Ардион усмехнулся, и Антия испуганно поняла, что сейчас он окаменит эту звонкую мелочь – просто потому, что может. Крылатый человечек уместил крылья поудобнее и сообщил:
– Прямо! И очень-очень быстро!
– Слушаюсь и повинуюсь. – Ардион церемонно поклонился, и Антия подумала, что не понимает его – и вряд ли сможет когда-то понять. За соседним забором мелькнула растрепанная голова: осмелевший хозяин вышел из дома. В конце улицы мелькнул и скрылся женский силуэт.
Они двинулись по улице быстрым шагом, и Антия слышала встревоженные шепотки, летевшие им в спину: солнце, солнце… Ей сделалось жутко и весело; когда Ардион выцепил из воздуха что-то невидимое, ее стало знобить.
– Я знал! – воскликнул крылатый человечек, переползая на плечо Ардиона по рукаву сюртука. – Я знал, что она тут!
– Вот и славно, – кивнул он, обхватив Антию свободной рукой. – Осталось только понять, откуда ты это знал.
В следующий миг их уже закрутило, перебрасывая в пространстве – последним, что увидела Антия, было чье-то испуганное и счастливое лицо, но она не успела разобрать, кому оно принадлежало, мужчине или женщине, юноше или старухе. Когда хоровод красок улегся, то она увидела, что их выбросило на краю леса, и этот лес еще не умер до конца. Часть листьев на дубах по-прежнему хранила густую зелень, и Антии невольно стало легче дышать.
Ардион перехватил сверкающего человечка за крылышки, встряхнул так, что тот запищал от боли, и осведомился:
– Так как ты понял, что именно я ищу?
– Ай, пустите! – заверещал человечек, извиваясь и пытаясь отбиться, но удары его копытец не достигали цели. – Грубо! Где ваши манеры?
Ардион снова встряхнул свою добычу, и Антия схватила его за руку:
– Перестань, ему больно!
– Больно! – согласился человечек. – Я слышал, как Файзун-джа сказал отправить слугу к гривлам! Рассказать о вас и о том, что вы ищете Оракула!
Ардион обернулся к Антии и одарил ее весьма выразительным взглядом, словно хотел сказать: «Ну вот, что я говорил?» Лицо Антии дрогнуло – чувство, накрывшее ее, было чем-то средним между разочарованием и обидой. Все-таки предатель. Ардион оказался прав, и эта правота причиняла боль.
– Успел отправить?
– Нет! Рассыпался, и все остальные тоже! А я уже летел к вам, я всегда знаю, где нити Оракула! Такова моя природа, – со сдержанной гордостью сообщил человечек. Ардион аккуратно посадил его на ладонь, погладил кончиком пальца по белоснежным кудрям и сказал:
– Прости, что обидел. И спасибо, что привел сюда.
– Ты меня снова удивляешь, – бросила Антия. – Не думала, что ты способен попросить прощения. И поблагодарить.
Ардион не ответил, решив проигнорировать эту шпильку. Человечек встряхнул крыльями, рассыпая пыльцу. Какое-то время все они стояли на краю леса. Перед ними до самого горизонта лежали зеленые луга, свежие и чистые. Низкое серое небо нависало тяжелой грязной тряпкой, но пока здесь была жизнь. То ли гривлы не заинтересовались этим местом, то ли решили не изводить все под корень вот так сразу. Рабов ведь надо не только пускать под плети, но и кормить. Кругом не было ни души; впрочем, Антия заметила, что вряд ли знает, как выглядит местный Оракул.
– Они еще не все отравили, – сказала она. Человечек кивнул, вспорхнул с ладони Ардиона и, подлетев к Антии, поклонился, прижав ручку к груди, покрытой светлой шерсткой.
– Совсем забыл представиться! Зендивен, к вашим услугам, добрая госпожа. Да будет вам известно, я принц альвини, духов воздуха…
– Впрочем, от самих альвини уже ничего не осталось, – с усмешкой перебил Ардион. – И теперь любая их кроха может с чистой совестью считать себя принцем.
– Прекрати, – нахмурилась Антия. Усмешка Ардиона растаяла, уступив место определенному уважению.
– Зато перед тобой настоящая королева, – сказал он и пошел вперед. – Тарелка, так, кажется, называется твоя страна?
– Таллерия, – поправила Антия, шагая за ним следом. Трава была густой и сочной, с алыми мазками маков и бело-желтыми вспышками ромашек. Здесь царило лето – пусть его постепенно наполняла серая тоска и гниение, но оно пока еще было летом, и можно было представить, что тучи развеются, и выглянет солнце. – А где Оракул?
Ардион улыбнулся. Его осунувшееся лицо на мгновение сделалось почти красивым.
– Он здесь. Сейчас откроется. Я его чувствую.
Антия ничего не видела, кроме травы до горизонта, и даже не успела удивиться, когда практически влетела в белое и твердое. Ардион успел подхватить ее под локоть и оттащить назад.
Попятившись, она ахнула. Прямо перед ней из ниоткуда выступила белая мраморная голова, вросшая в землю почти до губ. Антия с удивлением и ужасом обнаружила, что голова была живой: дрогнули тяжелые веки, едва заметно шевельнулся кончик носа, дернулась щека, украшенная паутиной глубокой трещины – из нее рос пучок травы. Посмотрев вверх, Антия увидела, что Оракула украшает причудливая корона из деревьев – яблони и сливы были укутаны невесомым цветущим кружевом, дубы и вязы шелестели зеленой кроной, березы рассыпали золотые чешуйки листвы по ветру, и рябины, унизанные кровавыми гроздьями ягод, устало тянули ветви к небу. Оракул нес на себе все времена года, и Антия вдруг поняла: пока он жив, никакой враг не одолеет Ашх-Анорн.
