Про год рождения не говорить, чтоб не ляпнуть, а говорить, что двадцать два года и три (или четыре) месяца. Дальше как быть? Вот, я про себя рассказал, они сделали вид, что поверили, а куда потом? В Питер идти? В блокаду? Как-то не очень хочется. И есть другая засада – в деревне Зуево мои выдумки могут за правду сойти, ибо кто там найдет человека из Риги, который поймет, что я вру? А вот в самом Ленинграде – запросто. А дальше – чего ты врешь, скотина? Ты шпион или кто? Или кто, конечно; только ведь не поверят, что я упился и проснулся уже тут.
Значит, надо как-то на войне остаться. Засада тут только с моим астигматизмом. Ну тут, наверное, скажу, что у меня чего-то с глазами, потому меня и пока не призвали, должны были направить на обследование, но тут война началась, и все ушли. А белого билета не дали. И вообще-то я не зоркий сокол, но вижу терпимо. Танк, наверное, замечу. Да и если проситься не в снайперы, а в саперы, то там, наверное, по фигу мое зрение. А в строительном деле я немного волоку: и на складе работал, и с батей шабашками занимался: гараж построить, сарай отремонтировать на даче, забор поставить. Я не такой дока в этом деле, как покойный батя, но не полный нуль.
Вот по военному делу – нуль однозначный, так что продолжаю рассказывать, что меня латыши в армию не брали, ибо кровь у меня не такая, и не блондин, да и там, наверное, не то оружие, что у Советской армии было. Или тогда она Красной армией называлась? Не помню, ну ладно. Или в обоз. Да и склады в армии какие-то быть должны, не все же солдаты на себе таскают. Говорили служившие ребята, что они бывали на складах и в части, и в округе, а там вообще чего только нет. Ну я и представляю, что если даже солдат только «Дошираком» кормить, и то, чтоб им запас на пару дней сложить на дивизию, нехилое здание нужно.
Вот так и надо, в саперы проситься. Ты как бы и при деле, и не в тыл рвешься. А, я даже знаю мужика, какой в саперах служил! Это ж батянин кореш, дядя Петя, что в третьем подъезде жил!
Они с батяней, когда сидели за пузырем, про многое рассказывали друг другу. Батя-то в ракетчиках служил, про это сейчас нечего рассказывать. А вот что там дядь Петя рассказывал?
Они котлованы рыли на учениях, у них какая-то машина для этого была. Дороги исправляли бульдозером и еще чем-то. Мины ставили-снимали, но это не сам дядя Петя, а их другой взвод. Еще и ремонты в казарме делали, мостики ремонтировали и переправы строили. Когда для себя, а когда колхозу. А им от щедрот колхозных – мяса в котел, да и девки колхозные вокруг были…
А, они еще мишени для стрельб делали, чтоб потом их на стрельбах раздолбали снарядами.
Дядь Петя говорил, что он после службы по стройкам Сибири помотался и все умел, потому что на службе и то узнал, и это. Хошь на пилораме, хошь на бульдозере, хошь топором что сделать.
Дедовщины у них не было. Потому что серьезным делом занимались, а не дурью маялись, и времени на дурь не было. Так он говорил. Ну, вроде как и тутошние саперы должны серьезным делом заниматься. Так что и я не против серьезного дела. Вот только насчет мин я не знаю ничего. Тогда надо тоже в другой взвод проситься, который мины не ставит.
Так я и шел до сумерек, когда ноги совсем не устали и понял, что пора уже лечь и отдохнуть. Ноги-то совсем не того. Интересно, сколько я протопал-то?
Нашел пару невысоких, но разлапистых елочек, под нижними ветками одной из которых и решил прилечь. Вдруг ночью мне на радость дождик пойдет. С другой елки в темпе ободрал мягких веток, чтоб не на голую землю лечь, и залег. Перед сном кусочек хлеба отломил и сжевал, да из фляги отхлебнул. «Ложусь на новом месте, приснись жених невесте», как мать раньше говорила, когда мы где-то не дома ночевали.
Но невеста не приснилась. Сон был какой-то прерывистый и страшный, что-то я такое жуткое и опасное видел, отчего просыпался и спешно отбегал отлить лишнее. Потом снова ложился, и снова меня что-то будило. То сон, то какие-то букашки, гуляющие по моей обгорелой спине, то гад-филин орать что-то начал. Огрызок летающий, чтоб у тебя запор случился, и ты от перегрузки взлететь не смог! В общем, уснул я спокойно только под утро, а до этого не столько спал, сколько маялся.
Авторский комментарий
Но не спал не только он в перелеске юго-восточнее Кингисеппа, не спали еще многие другие.
И не спал также товарищ Сталин.
У него еще до войны сон стал сдвигаться на утро и позже. Оттого он все чаще засиживался за полночь, не спал большую часть темного времени, а засыпал под утро и спал почти до обеда. А с началом войны все чаще приходилось засиживаться до пяти или даже шести утра. Но дел сваливалось все больше и больше, приходилось вести прием в кабинете и утром, и вечером, и даже на даче приходилось быть оторванным от сна – больно тяжелые вести приходили. Видно было, что будили его со страхом, что будят, но не разбудить было еще страшнее. Война требовала немедленных решений. Да еще и ТАКАЯ война.
А здоровье было уже не то, что прежде. Поэтому периодически приходилось не вести прием в Кремле, а оставаться на Ближней даче, общаться по телефону в случае неожиданностей. Надо было отдохнуть, потому что если не отдохнешь тринадцатого, то есть вчера, – будешь дальше работать, ощущая постоянную утомляемость. Такое бывало и раньше, но тогда здоровье было получше, да и цена ошибки сейчас становилась слишком велика.
А сон был все хуже и хуже. Последние несколько дней он совершенно не приносил отдыха и успокоения. Только сомкнешь глаза, как в голову лезет всякая гадость. Добро бы виделись во сне гибнущие дивизии и корпуса, это еще понятно, но лезет именно гадость какая-то: странные люди, которые ему советы дают! И советы-то какие-то непонятные. Одни говорят, что Павлов предатель, а Жуков вместе с ним. Другие – не арестовывай его, он не виноват! Как же! Но интересен разброс мнений. И другое советуют – диверсантов вводи, истребитель И-185 запускай в серию, не доверяй Т-34, ибо его харьковские оборзевшие инженеры сделали на тяп-ляп, бывает и совсем непонятное: «кума»
[1] нужна. И фигуры разные – когда интендант третьего ранга, из-под формы которого торчит какой-то явно не советский костюм, когда три типа, один из которых – еврей, где-то на лесной дороге. Бывают и другие, даже женщины. И советуют, советуют… Страна советов, даже ночью!
Про Павлова – и без каких-то там советчиков разберемся, что делать с человеком, который целый округ в неделю профукал, а остальное – бред несусветный. Как может помочь река Кума в нашей войне? Там и река-то такая – когда есть, когда нет ее…
И-185 – это вроде бы тот истребитель, на котором у Поликарпова продолжают биться летчики? Оказалось, что нет, это на предыдущем. А этот еще только испытания проходит и пока, как Яковлев сказал, себя особо не показал. И, что самое неудобное, пока для него нет мотора. М-90 еще стендовые испытания проходит, а М-71 – в серии еще тоже нет. Гнать в серию такую машину – явно преждевременно, даже в нынешний момент.
