К чему все это? А к тому, что раз танки противника перерезали окруженным коммуникации, то по ним уже не придет снабжение в нашу дивизию. Если немцы не будут сильно напирать на ее фронт, то боеприпасов пока хватит, и, может, даже на неделю. А того же хлеба… Вряд ли его есть больше трех-пяти сутодач (то есть количества продуктов на три-пять дней). Если мы будем стойко обороняться на прежней позиции, то через три-пять дней придется питаться воздухом. Это в том случае, если наши дивизионные склады не попадут под удар прорвавшихся танков. Это ведь в крепостях заранее рассчитывали на долгую оборону в осаде, потому и держали там запасы под рукой. И, кстати, случалось, что загнанная в крепость полевая армия превращала эти запасы в нечто витуальное. Вот представьте крепость, гарнизон которой в лучшем случае составляет тысяч сорок. И в нее противник загоняет армию Базена, то есть еще свыше сотни тысяч. И подумайте, надолго ли запасов хватит вместе с армией Базена?
[8] Совсем ненамного. Если сама не прорвется или не деблокируют ее другие армии, будут голод и мор от связанных с недоеданием болезней.
У нас в дивизии никто особенных запасов делать не будет, так что есть у нас три дня. Ну, четыре, если сильно повезет. А дальше сложно будет долго держаться. Но это еще не все гадости в окружении. Ведь противник вышел нам в тыл, обороны от его удара нет. То есть нам надо создавать круговую оборону против него. Встали, поднялись, пошли, стали строить окопы фронтом в бывший тыл. Или начали отход.
С отходом проблемы только нарастают. Пока мы стоим на месте – много нужного и полезного лежит на созданных складах. Теперь их надо брать с собой. А как? Транспорт дивизии может не быть рассчитан на перевозку всего, что у нее имеется, авторота может оказаться отрезанной от главных сил, и все такое… То есть приходится часть запасов бросать или уничтожать. Сейчас у нас нет возможности унести все патроны или муку, а через день-два они бы пригодились, но их уже нет.
Ладно, отходим, берем с собой тот самый НЗ, неприкосновенный запас, и одна сутодача еще, что есть в войсках. Идем на прорыв вне основных дорог, потому как немцы их тоже стерегут и своими отрядами, что их перекрывают, и своей авиацией, которую с неба сгоняет только гадкая погода, а так она утюжит дороги отступления…
Так она, может быть, не накрыла бы нашу артиллерию, что стоит по лесам и маскируется, а сейчас бери и попадай по ней на узкой дороге. А в разбитых взрывами бомб телегах и автомашинах тоже остаются продукты и патроны, которых не хватит завтра. Марш по обходным дорогам и потери в лошадях выматывают оставшихся, и эти оставшиеся тоже не выдерживают. Значит, еще меньше орудий дойдет до кольца окружения.
Да, еще раз напомню, что на дворе осень, войска отходят, ночуя где придется, а потому все больше людей болеет. Питание на грани отсутствия, питаются тем, что осталось в вещмешке или подобрал по дороге (если вообще едят), пьют воду, какая найдется по дороге; тащат на себе артиллерию и пулеметы, идут лишние километры. И все это выматывает неимоверно.
Даже если выход окажется удачным и пройдет почти без боев (ну, так звезды встали), то все равно будут большие потери в людях и вооружении. Бойцы отстали где-то в мешанине лесов и болот, не пробились по этой дороге, свернули на другую, которая привела в самую пасть немцев, заболели и отстали… Оружие оставлено на прежнем рубеже обороны, не смогли протащить через болото, брошено на крутом подъеме, который не смогли преодолеть ни ослабшие лошади, ни ослабшие люди… И, честно говоря, оставленное где придется.
Получается, что боец, успешно оборонявший Киев, теперь должен покинуть позицию, пройти пешком в быстром темпе, скажем, до Пирятина (полтораста километров по прямой), протащив на оставшихся лошадиных и своих силах артиллерию и прочее.
Про перебои со снабжением, то бишь недоедание, простуды и иное, уже было сказано. То есть окружающие нас немцы уже точно рассчитывают на то, что на них выйдут ослабленные войска и в неполном комплекте. Дальше против нас будет работать нарушение управления войсками и быстро меняющаяся обстановка: если вчера этот заслон можно было и сбить, то сегодня сюда подошло подкрепление. И мы после неудачного боя пошли в обход. Еще лишние версты на уставшие ноги, а с едой и боеприпасами лучше не стало. То есть окружение рассчитано на то, чтобы резко снизить силы как каждого бойца по отдельности, так и всех в целом. И все это немцы знают и на это рассчитывают. И уже не первый раз проводят такое окружение.
Поэтому разговоры о том, что они не рассчитывали на поток пленных, это вранье. На него рассчитывали. Если немцам надо было просто отбросить фронт с рубежа Днепра, то можно было создать угрозу окружения и затормозить, предоставив фронту «ворота» для отхода. Потери он все равно понесет, не успев вытащить все из намечающегося кольца. В сорок пятом Конев, чтобы сохранить Силезский бассейн для Польши от разрушений при ликвидации котла, который он мог создать, так и сделал, оставив «ворота» противнику. Немцы и повалили туда, не обороняясь на территории заводов и шахт.
Ну и еще несколько слов про плен. Опять же, многие треплются, что вот, люди настолько не любили советскую власть, что толпами сдавались. Это тоже обман, маскирующийся под некое правдоподобие, особенно если начнут сравнивать потери пленными сорок первого года и четырнадцатого. Пусть вспомнят, что окружение армии Самсонова дало полсотни тысяч пленных – вполне себе армия сорок первого года. Только в четырнадцатом году войска кайзера Вильгельма не всегда могли окружить противника, хотя и очень старались, а к сорок первому они все отработали, и техника стала это позволять.
Если окружающую самсоновцев кайзеровскую пехоту можно было обогнать пешком, уходя от охвата, то в сорок первом году сделать это было куда сложнее. Месяц назад, под Острой могилой, немцы появились, отрезав армии Музыченко и Понеделина под Уманью. После этого танковые дивизии рванули на восток. Пятого августа был сдан Кировоград. А уже 6 августа передовой отряд немцев вышел практически к Днепру. То есть за сутки с небольшим прорыв на сто тридцать километров. Вот и обгони 13-ю танковую, отходя от Кировограда пешком! Где-то по лесам и болотам уйти можно, если они есть. В степи – уже нет. Так что перед уставшим и голодным солдатом стоит невеселый выбор: опрокинуть танковый заслон немцев, имея только носимый запас патронов и ту пушку, которую удалось протащить на себе, или сдаваться в плен.
Современный человек не всегда может представить себе, что такое выматывающий бесконечный пеший марш, которому не видно конца. Разве что некоторые туристы-экстремалы, ходящие по необжитым местам, смогут это ощутить. Дошли до какой-то Семеновки, а теперь надо снова вставать и идти, и сколько – Бог весть, потому как через нее не пройдешь. Встали и снова пошли, устало передвигая ноги во тьме. К концу марша от перегрузки и недоедания уже полностью не работает голова, оттого и устало бредешь вперед, с трудом передвигаясь, а куда и зачем – непонятно. Так зайдешь в засаду и не заметишь, куда пришел.
