Дальше начинался крепостной ров шириной в двенадцать метров и глубиной в семь-восемь. Откосы выложены камнем. Посередине – стенка Карно с амбразурами. Она затрудняет штурм (сначала спустился в ров, потом поднялся на эту стенку, слез с нее, далее опять лезь на следующий вал), но стрелять обороняющимся из-за нее можно.
Есть и фланговая оборона. Справа – угловой равелин, затем крепостной вал образует два уступа, в которых построены казематы, работающие как полукапониры. У оборонительной казармы тоже есть фланкирующие постройки в виде башенок. И везде бойницы в два яруса – на дне рва и на уровне гласиса.
Это – самые крупные постройки, видные даже издалека, но есть еще куча всякой мелочи, внезапно оживающей в самый неподходящий момент. Не знаю, были ли они построены еще в старопрусские времена тем самым фон Брезе-Виняры, или их уже сейчас доделали. Но если раньше можно было расчитывать, что из ружья времен фон Брезе в тебя не попадут, особенно с учетом дымного пороха, то сейчас пулеметы с такой дистанции голову поднять не дадут. И фаустпатроны для полного счастья.
Да, все совсем недалеко. Полсотни метров до рва, двенадцать метров его ширины, десять-двадцать метров толщи наружного вала – и ты внутри. Только как их пройти сквозь все эти препятствия и под многослойным огнем?
Как оказалось, вот эти считанные метры до рва продвигаться тяжелее всего, и брали их два дня. Мощная трехчасовая артподготовка хотя изрядно покорежила постройки цитадели, защитников не устрашила и все там не задавила.
Да, проломы и изрытые воронками валы были видны, но огонь тем не менее продолжался отчаянный. Так что для начала мы решили подорвать удлиненными зарядами решетку кладбища, затем штурмовали гарнизонную баню и какие-то там постройки перед рвом. Самого же рва достигли лишь двадцатого числа. А впереди – все те же двенадцать метров вала, стенка Карно, три этажа оборонительной казармы и пулеметный огонь отовсюду. Из двух уровней бойниц, из окопчиков на гребне вала. И даже вообще непонятно откуда.
Подошел огнеметный танк и попытался всепопаляющим пламенем заткнуть казематы напротив – ан нет, его струя так низко не работает. РОКС же слабоват оказался, да и амбразур больно много.
Правда, от польских жителей города была получена очень ценная и своевременная информация, что в цитадели существует запасной выход. Ворота заложены кирпичной кладкой, и по внешним признакам никто не догадается, что они там есть.
Что же, это новость приятная, остальные – не очень. Прорваться через ров никак не получается, так как огонь противника слишком мощный, чтобы его преодолеть, а подавить его тоже не выходит, так как все время находятся новые огневые точки, которые долгое время молчат, а в нужный момент открывают огонь.
Попробовали задавить их уже испытанным способом – двести кило взрывчатки в бочке. Жуткие взрывы, полукапониры временно глохнут, но вместо них открывают огонь другие, до того молчавшие пулеметы. Их очереди разносят деревянные штурмовые лестницы, и даже веревочным лестницам долгая жизнь не суждена. Немецкие пулеметы очень скорострельные, потому очереди идут густо и буквально режут хоть тело, хоть лестницу.
Очередной раз химики поставили густую завесу на полчаса, снова подорвали бочки, и после введения пулеметчиков в апофигей 74-я дивизия прорвалась в эту мини-цитадель, захватив часть казематов. Чуть позже и 82-я дивизия заняла крохотный плацдарм за рвом. А дальше наступило время саперов.
Как только в огневой системе немцев из-за этих плацдармов образовалась брешь, мы начали строить мост через ров для пропуска артиллерии. Утром двадцатого он был готов, а с рассветом немцы подтащили пару орудий и в упор разнесли мост. Ах вы ж не нашего бога заразы! Теперь надо ждать до темноты. А мы пока заготавливали детали для завтрашних мостов.
С темнотой началась постройка сразу двух: более мощного, под пушки, и легонького, по типу штурмового наплавного мостика, только без поплавков, а на опорах. Одну пушку протащили пока просто так, на канатах. За рвом ребята тоже не зевали, а захватили еще кусок вала, оттого строить мосты стало легче – всю ночь работали как проклятые, но сделали нужное. По малому мосту внутрь пошла пехота, а по большему – целый дивизион артиллерии, правда, не сильнее, чем полковушки.
Весь день в цитадели шел бой и удалось продвинуться, но, как говорили возвращающиеся оттуда раненые, не очень сильно. Крепость все-таки, надо там по пулеметам работать чем-то посильнее. И началось строительство другого, более мощного моста. Одновременно решили воспользоваться этим самым запасным входом.
Но это была не раскрытая настежь калитка, в которую сразу же и заходишь. Чтобы запасной вход использовать, пришлось еще много поработать. Сначала необходимо было устроить спуск в ров, потом снести стенку Карно, чтобы она не мешала продвигаться советским танкам по дну. Ну и кладку, что маскировала вход, тоже надо было убрать.
Наши два взвода отправили туда на помощь инженерно-саперному батальону. Мы копали больший шурф, что опускался глубже, метров на пять ниже уровня земли, и располагался ближе к стенке рва. До нее было меньше трех метров. Чуть в стороне рыли второй шурф, помельче и поменьше размером. В больший улеглась тысяча двести килограммов тола – сорок восемь ящиков. В соседний шурф пошел трофейный мелинит – почти полтонны.
Грохот потряс все вокруг, что там та бочка с двумястами килограммами! Стенка рва обвалилась, образовав довольно крутой спуск. Человек по нему сойти, пожалуй, уже смог бы. Стенку Карно вынесло нафиг. Досталось и противоположной стороне рва. Но это был еще не конец, рвали еще три заряда, чтобы спуск для танков не был настолько крут и не грозил опрокидыванием танку.
Наступило утро Дня Красной Армии. И по съезду вперед пошли танки и тяжелые самоходки. К тому времени большая часть южной стены была нашей, и даже изрядная часть южной казармы – тоже. А вот теперь танки и самоходки начали разносить оставшиеся очаги сопротивления.
К вечеру немцы начали сдаваться. Пленных было несколько тысяч, в том числе не то один, не то два генерала. Общими усилиями цитадель лежала в руинах. Казематы во многих местах были забиты мертвыми немцами в фельдграу и в черном. Где горелые, где побитые взрывной волной, где расстрелянные из автоматов. Многие помещения завалены вместе с защитниками, вал изрыт воронками, кирпичные стены пробиты в десятках мест. Внутри, во дворе цитадели, тоже сплошные груды развалин и опять трупы немцев. Вот так и кончилась немецкая Познань и немецкая фортификация в ней.
Кюстрин, Кюстрин окровавлен,
Склонясь на стены разрушенны,
В средину сердца уязвлен,
Не движет члены сокрушенны.
С брегов восточных Варты зрит
И, пеплом будучи покрыт,
О прежней красоте вздыхает.
По трупам Одер там течет
И в смутном шествии речет:
«Погиб, кто россов раздражает!»
М. Херасков.
Стихи эти про Кюстрин, но Познани они тоже касаются. С нею произошло то же самое. А вскоре бравшая Познань 82-я гвардейская дивизия взяла штурмом и цитадель Кюстрина. Но я в этих событиях не участвовал.
