За встречей Макарова Бета наблюдал со стороны. Одет он был в форму прапорщика, кобура с револьвером на ремне, там же и тесак. Ордена не было, награждение ещё не состоялось. Должен быть крест на эфесе холодного оружия и темляк из орденской ленты, так называемая «клюква». А так как награждение за военный подвиг, то ещё и надпись на эфесе – «За храбрость».
Когда будет само награждение, пока не знаю, тянут. Но ведь я, честно сказать, не за награды воюю – прославиться хочу. Да, мне присуще такое чувство, как тщеславие. Но, будучи простым служакой, мне многого не добиться. Вон, уже конец февраля, сегодня двадцать четвёртое, а я ничего ещё не смог сделать. Мне нужна была свобода. И немало надежд я возлагал на Макарова, если договоримся.
А пока я стоял и наблюдал, прикидывая, как встретиться с адмиралом без лишних глаз. На представлении присутствовали наместник и командование флотом, и даже Стессель, выползший из своего укрытия и часто поглядывающий по сторонам и вытирающий потное лицо платком.
Адмирал во время знакомства с командованием флота и обороны вдруг кинул несколько острых, изучающих взглядов по сторонам и зацепился за мою фигуру, одиноко стоявшую в стороне. Я не мог упустить такой шанс и тут же показал знаками, что желаю пообщаться. Простые знаки гражданских матросов, Макаров должен их знать: постучал кулаком правой руки по ладони левой и провёл пальцами от горла до подбородка. Адмирал это заметил, задержал на мне взгляд на некоторое время, после чего продолжил общаться с командованием.
Подали коляски, и офицеры в сопровождении полусотни казаков направились в сторону штаба. Народу было за три сотни, но большая часть направилась в город пешком. Адмирал прибыл не один, а с небольшой свитой личных офицеров, которых ещё нужно было разместить.
Макаров явно бил копытом, жаждая начать работать. Он сразу отправился в штаб, принял командование флотом, поднял свой флаг на флагмане и занялся изучением дел. «Палладу» уже починили, «Пересвет» пока не успели, но скоро и он войдёт в строй. «Цесаревич» находился на том же месте, там велись спасательные работы: выручали моряков, оказавшихся в ловушке, когда броненосец перевернулся. Не всех успели спасти.
Я продолжал маячить под окнами штаба, всё чаще поглядывая на циферблат часов: близилось время возвращения на борт «Камы». И вот за час до моей вахты ко мне подошёл морской офицер в звании лейтенанта, которого я видел в свите Макарова. Внутренне возрадовавшись, что адмирала я всё же заинтересовал, я представился адъютанту, и прошёл с ним в штаб.
Там меня, даже не разоружая, внесли в журнал учёта и сопроводили в кабинет адмирала. Он был не один, подписывал приказы, которые подавал ему офицер в звании капитана первого ранга. Я смутно помнил его, вроде он из штаба флота. Мне, кстати, стоило поторопиться: в ресторации готовился праздничный ужин, посвящённый вступлению Макарова в командование флотом, и его присутствие там было обязательно.
– Прапорщик, вы хотели со мной поговорить? – в лоб спросил Макаров, ставя очередную подпись.
– Так точно, ваше превосходительство. Желательно с глазу на глаз.
– Хм, мне доложили о вас. Ваш побег описывался даже в столичных газетах. Английские пулемёты наши армейские офицеры хвалят и просят ещё, это отличное средство против японских построений. То, что вы видите в темноте, мне тоже сообщили, но это не такая уж и редкость, я встречал подобных людей. Однако благодаря вам несколько налётов лёгких миноносных сил японцев не увенчались успехом.
– Я лишь подсвечивал их прожектором, ваше превосходительство, а огонь вели артиллеристы. И честно говоря, не особо метко: всего один потоплен и два повреждённых смогли уйти.
– Всё же это неплохая победа русского флота.
Вот так мы и вели малозначащую беседу. Адмирал выяснял подробности побега и как мы брали суда на абордаж.
Но когда капитан первого ранга вышел, Макаров приказал:
– Говорите.
– Я прошу свободы действий. Вы поможете мне – я помогу вам.
– Любопытно. О свободе действий чуть позже. Чем вы мне можете помочь?
– Для начала наладить взаимопонимание с сухопутными войсками. Будучи в Дании, я приобрёл там сто ручных пулемётов «Мадсен» под русский патрон, из которых девяносто единиц привёз сюда. Они в Порт-Артуре. Это лёгкое оружие отлично подойдёт кавалерии, тем же казакам, для налётов на стоянки противника или обстрел из засад. Поверьте, противник будет нести немалые потери, особенно если его застать на марше. Я готов передать пулемёты в дар флоту.
– Допустим. Что ещё?
– Абордажи военных кораблей. К моему удивлению, молодые офицеры из корабельного состава флота были шокированы двумя взятыми призами, воспоминая времена Моргана или Дрейка. Оказалось, сейчас это не практикуется, но традиции остались. Я прошу дать разрешение нам с братом вести диверсионные действия на территории Японии. Для этого нужны сто моряков и шесть-семь кондукторов.
План такой: захватить два крупных японских миноносца класса эсминец и привести их в Порт-Артур. Это прославит наш флот, да и вас, поскольку это произойдёт при вашем командовании. Согласно традиции флота мы с братом станем капитанами этих кораблей, а чтобы мы соответствовали должности, нам присвоят звания мичманов и внесут в списки корабельного состава флота, что нам и нужно. После войны мы подадим в отставку: военная служба всё же не для нас.
Однако понимая, что старшие офицеры не особо будут рады тому, что мы получим чины, мы готовы подать рапорты о переводе с миноносцев. Брат желает вернуть командование своим судном, которое сейчас носит название «Кама» и является вспомогательным крейсером. Я бы желал войти в его состав старпомом или штурманом.
Вот тут я и прошу дать нам свободу действий в крейсерской войне на морских транспортных коммуникациях японцев. Немало взятых призов, приведённых в Порт-Артур, мы вам гарантируем. Там я подберу себе японский пароход с высокой скоростью хода, который можно будет ввести в состав флота как вспомогательный крейсер. А может, и какой боевой захватим, загадывать не хочу. Естественно, расходы на подготовку к походу в Японию мы берём на себя.
– Ваши желания мне понятны, что получит флот – тоже. Но, юноша, вы понимаете, что подобные мечты малоосуществимы? Это не сказка – это жизнь, и я, как опытный офицер, могу вам сказать, что то, что вы описываете – не более чем фантазия, мечта. Любой офицер из молодых выдаст вам десятки таких планов, но они неосуществимы. Тем более у вас даже нет проработанного плана.
– Почему же, ваше превосходительство? Есть.
Открыв сумку (ту, трофейную, с японского офицера), я достал несколько листов и протянул адмиралу. Тот некоторое время читал, бурча себе под нос: «Возмутительно нагло», «Сомнительно, но возможно», «Вздор». Закончив читать, адмирал отложил листы (всего их было восемь) и, время от времени бросая на них задумчивый взгляд, сказал:
– План мне понравился, и он, как ни странно, вполне жизненный. Вот только захват боевых кораблей… Да ещё ночью… Сомнительно. Вот что, прапорщик, я накладываю на этот план запрет. Не будем рисковать. А теперь, что там по пулемётам? Где они?
