Книга Легионы просят огня, страница 72. Автор книги Шимун Врочек

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Легионы просят огня»

Cтраница 72

— Мой брат служил в Паннонии, — говорю я. — Действительно. Но он командовал там двенадцатой когортой. Когортой… ауксилариев.

Ауксиларии — вспомогательные войска. Обычно их набирают из союзников-федераторов. Командование когортой — один из первых шагов, чтобы получить под свое командование легион.

Вся хитрость в том, что в ауксиларии не набирают римских граждан. Граждане служат в легионах, там плата выше, а служба почетней. А Самния — это полноправная римская территория.

Легионер молчит. Я вижу, как в его лице сменяются выражения досады, злости… стыда.

Я негромко говорю:

— Вы никогда не служили с моим братом, верно, Тулий?

Его лицо искажается, отчаяние. Но он усилием воли берет себя в руки.

— Нет, сенатор, — он внезапно охрип.

— Я стал сенатором два месяца назад, Сцева. Так что я очень молодой сенатор… но кое-что я все-таки понимаю. Вам нужны деньги? Именно поэтому вы хотите продать свою смерть?

Бывший легионер делает шаг вперед, замирает. Стоит, шатаясь. Я слышу, как за стенами кабинета гудят голоса.

Луций.

Бывший легионер выпрямляется. Гордо.

— Простите, сенатор, что отнял у вас время. Мне пора.

Я смотрю, как он поворачивается и идет. Прямая спина. Бывший легионер из последних сил передвигает ноги. Как он дошел до такой жизни?

Впрочем, о чем я? В Риме богатые становятся богаче, а бедные — беднее. Все просто.

— Так у вас есть семья, Тулий? — говорю я в спину бывшего легионера.

Он делает еще два шага, потом до него доходит.

Он поворачивается:

— Сенатор…

— Отвечайте на вопрос, солдат!

Эхо гудит в кабинете. Тулий Сцева моргает, затем вздергивает подбородок. В глазах у него блестят слезы.

— Да, сенатор.

Молчание.

— Мне нужны птицы, Тулий.

— Что? — он поводит головой, еще не веря.

— Птицы, — говорю я. — Или это чересчур сложно для бывшего солдата?

* * *

Птицы. Я с трудом разлепляю глаза. Проклятые птицы.

После смерти Виктора и нашего возвращения в лагерь я не видел ни одного воробья. Может, они сейчас заняты?

Твари.

Душ-то вон сколько надо перетащить в Эреб. Замахаешься крыльями работать.

Клапан палатки распахивается…

— Тревога! — кричит «мул». Повязка на его голове пропитана кровью. — Они прорвались! Гемы прорвались!

Я вскакиваю. Сердце колотится так, что временами замирает совсем. В коленях слабость, мир кружится и норовит упасть набок. Дыхания почти нет.

Встать, легат!

Хватаю перевязь с гладием и выбегаю из палатки.

Останавливаюсь.

Мимо меня бегут «мулы». Не туда, где шум боя. В противоположную сторону. Легионер с окровавленным лицом невидяще бредет, оступается, снова бредет. Меч волочится за ним на оборванной перевязи. Кажется, «мул» совсем забыл про оружие.

— Воин! — кричу я. — Ко мне!

Он поворачивает голову. Во взгляде — только мутный туман, никакой мысли. С этим солдатом все кончено.

«Мулы» бегут. Я кричу: стоять! Бесполезно.

Тит Волтумий оказывается рядом со мной. За собой он тянет аквилифера, орлоносца. В руке у того знакомое древко. Орел! Закрытый кожухом, орел Семнадцатого легиона почти незаметен на сером фоне неба.

— Снимай! — командует центурион. — Ну! Живее!

Аквилифер наконец понимает, чего от него хотят. Опускает древко на колено, быстро освобождает орла из кожуха. И снова поднимает его. Упирает древко в землю.

Золотой орел Семнадцатого Морского смотрит с высоты. На свой лагерь, на своих детей…

Гордо смотрит.

Реет над Германией.

«Мулы» вдруг начинают останавливаться… Некоторые с недоумением вертят головами, словно не понимая, где оказались и что с ними. Смотрят на орла, словно видят его впервые.

— Воины! — кричу я. — Ко мне!

— Стройся! — кричит Тит Волтумий хрипло и мощно, — Что встали, сукины дети?! Стройся!

Я выхватываю щит у растерявшегося легионера, встаю рядом с Титом Волтумием. Мы стоим плечом к плечу — двое. За нашей спиной — орел легиона. А мимо нас бегут «мулы».

Что ж… неплохой финал для моей карьеры легата.

Появляются гемы. Бегущий первым германец вскидывает руку с копьем. Я вижу длинный железный наконечник. Тусклый блеск. Фрамея, вспоминаю я название. Острие в чем-то буром…

Германец кричит и бьет. Бух! Я едва успеваю вскинуть щит.

— Делай, как я! — командует Тит и делает шаг. Бух! Ударом щита сбивает гема с ног. Коли! Коли! Коли! Тит делает еще шаг и точным движением втыкает в лежащего гладий. Заученным движением отступает на место, в строй.

Раз, два. Выпрямляется.

Мы снова стоим вдвоем — щит к щиту.

— Баррра!

— Ко мне! — призывает Тит Волтумий. — Ко мне! Стройся! Орел! Орел! Семнадцатый! Морской!

— Морской! — ору я. — Ко мне!

Долгое мгновение я думаю, что получиться. Но потом вижу — нет. Ничего не вышло.

Тогда я делаю шаг вперед. Поднимаю гладий над головой.

— Легат, назад! Осторожно! — кричит Тит.

— Это мой меч, — говорю я. — Слышите! Тит, помоги мне!

Центурион медлит, затем кивает.

— ЭТО МОЙ МЕЧ, — гремят голоса единым, слитным потоком, словно некий великан пробует силу голоса. — ОН ТАКОЙ ЖЕ, КАК ДРУГИЕ МЕЧИ, НО ЭТОТ МЕЧ — МОЙ. Я БУДУ УБИВАТЬ ИМ СВОИХ ВРАГОВ.

Выстраивается ряд, другой. Вот уже центурия в полном составе. Семнадцатые, восемнадцатые, девятнадцатые… все вперемежку. «Мулы» очнулись. Теперь мы можем драться.

Мы деремся.

Мы наступаем.

Мы убиваем своих врагов.

Но положение наше незавидное. Гемы прорвались в лагерь, и их намного больше, чем нас.

— Мой меч — это мой брат, — говорю я устало.

— По центуриям, по манипулам — стройся! — командует Тит. — Подровнять ряды!

«Мулы» становятся. Ровняют ряды.

От вала с западной стороны, который гемы забросали связками хвороста, к нам приближается волна цветных щитов.

* * *

Палящая, невыносимая, душная жара легла на город, придавила его к земле всей своей тяжестью. Мраморные колонны скрипят по ночам, словно на них давит нечто громадное.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация