– У него есть друзья повсюду. Многие стали его должниками. Многие его боятся.
– Маловероятно…
– Джордан, скажи, насколько хорошо ты ее знаешь? Насколько хорошо мы вообще знаем кого-то?
Он ничего не ответил. Стоял очень тихо, не касаясь ее, даже не глядя на нее. Ей стало больно. «Ах, Джордан! – подумала она. – Хорошо ли я тебя знаю? А ты знаешь обо мне очень мало, причем самое худшее…»
Хотя Джордан был совсем рядом, Клеа стало холодно и одиноко. Оба смотрели на улицу, которую постепенно накрывали сумерки. Она потянулась к нему, ткнулась ему в плечо и почувствовала, как он напряжен.
Вдруг он тихо сказал:
– Клеа, пожалуйста, сходи в подсобку и спроси герра Шустера, есть ли отсюда другой выход.
– Что?!
– На автобусной остановке стоит человек. Видишь его?
Клеа посмотрела на улицу. И на стоящего напротив человека в коричневом костюме с черным зонтиком. Он то и дело поглядывал на часы, как будто опаздывал на свидание. Ничего удивительного. Он ждет свой автобус уже очень давно.
Клеа медленно попятилась от окна.
Джордан не шелохнулся, но продолжал хладнокровно наблюдать за улицей.
– Он пропустил уже два автобуса, – заметил он. – По-моему, он ничего не ждет.
Клеа захотелось тут же броситься куда-нибудь, убежать черным ходом. Она понятия не имела, видит ли их наблюдатель через пыльные витрины. Ей удалось как бы невзначай пройти на другой конец зала, а затем она толкнула дверь и быстро скользнула в мастерскую-подсобку.
Герр Шустер сидел за рабочим столом.
– Боюсь, я вас разочарую, – сказал он, поднимая голову. – Звездчатый сапфир…
– Здесь есть запасной выход? – перебила его Клеа.
– Что, простите?
– У вас есть запасной выход?
Джордан зашел в подсобку следом за Клеа и пояснил:
– За нами следят!
Герр Шустер встревоженно вскочил:
– Да, здесь есть черный ход!
Отчаянно шаркая ногами, он повел их через захламленную подсобку и открыл дверь, которая на первый взгляд вела в чулан. Там висели пыльные пальто. Ювелир раздвинул вешалки:
– На двери засов. Дверь выходит в переулок. За углом – Саут-Молтон-стрит. Хотите, чтобы я вызвал полицию?
– Нет, не надо. Мы справимся сами, – ответил Джордан.
– Тот человек… насколько он опасен?
– Мы не знаем.
– А кинжал… вернуть вам его?
– Он настоящий?
Герр Шустер с сожалением покачал головой:
– В рукоятке синтетический корунд.
– Тогда оставьте его себе – на память. Только никому не показывайте!
Внезапно в подсобке прозвенел звонок. Герр Шустер бросил взгляд на парадную дверь:
– Там кто-то стоит. Скорее уходите!
Джордан схватил Клеа за руку и потащил в чулан. Пальто тут же скользнули на место, а дверь за ними захлопнулась. Внезапно очутившись в темноте, они слепо тыкались в поисках засова на двери. Наконец нашли, отодвинули его и открыли дверь. Спотыкаясь, выбрались в переулок и сразу бросились за угол, на Саут-Мол тон-стрит. Они не останавливались, пока не добежали до станции метро «Бонд-стрит».
Сев в поезд до Тотнем-Корт-Роуд, Клеа долго молчала и смотрела в окно, на черные стенки туннеля. И только когда Джордан взял ее за руку, она осознала, как у нее окоченели пальцы. Как ледышки в его теплой руке.
– Он не сдается, – проговорила Клеа. – Он не хочет сдаваться!
– Значит, нам придется держаться на шаг впереди него.
«Только не «нам», – подумала она. – Ван Уэлдон охотится за мной! И заказал он тоже меня».
Она покосилась на руку, сжавшую ее пальцы. От нее исходила сила, о которой мечтает любая женщина. Любая женщина захочет, чтобы ее держала такая сильная рука. Всего за несколько дней она начала доверять Джордану больше, чем доверяла кому бы то ни было. Правда, она успела достаточно хорошо узнать его и понимала, что он руководствуется кодексом чести джентльмена – в их диком положении вещь абсурдная. Он ни за что не бросит женщину в беде.
Значит, ей самой придется его бросить.
Она заговорила, тщательно подбирая слова, хотя говорить ей было больно.
– По-моему, будет лучше, если мы… – Слова застряли у нее в горле. Она заставила себя смотреть вперед. Куда угодно, только не на Джордана. – По-моему, мне лучше действовать самостоятельно. Так я смогу перемещаться быстрее.
– Хочешь сказать – без меня.
– Совершенно верно. – Она вскинула подбородок, и оказалось, что у нее есть силы продолжать. – Я не могу себе позволить тревожиться еще и за тебя. А ты вернешься в «Четвинд», где тебе ничто не угрожает.
– Куда же ты подашься?
Она беззаботно улыбнулась:
– В теплые края. Может, на юг Франции… Или на Сицилию. Словом, туда, где можно поваляться на пляже.
– Если доживешь до того дня, когда сумеешь надеть купальник.
Поезд прибыл на следующую станцию. Джордан отрезал:
– Выходим!
Они вышли из поезда и поднялись по ступенькам на Оксфорд-стрит. Он молчал, только гневно расправил плечи. Вот и совершай после этого благородные поступки, подумала Клеа. Она волнуется за него, а что в результате? Он злится на нее. За что, кстати? Ведь она его не отвергает, не бросает. Просто предлагает возможность спастись.
Возможность остаться в живых.
– Кстати, сейчас я думаю прежде всего о тебе, – заметила она.
– Прекрасно понимаю.
– Тогда на что ты злишься?
– Не очень-то ты обо мне высокого мнения.
– Больше ты для меня ничего сделать не можешь. Подумай, и сам поймешь, что нам обоим бессмысленно подставлять голову под удар. Если мы разделимся, они скоро о тебе забудут.
– И ты тоже обо мне забудешь?
Она остановилась.
– Для тебя это имеет значение?
– А для тебя нет? – Он повернулся к ней лицом.
Они стояли посреди тротуара, мешая прохожим, которым пришлось обходить их.
– Не знаю, что ты имеешь в виду, – сказала Клеа. – Джордан, мне очень жаль, что все вот так заканчивается. Но я должна решить главную проблему. А это значит, что я не могу действовать вместе с тобой. И не хочу, чтобы ты был рядом.
– Ты сама не знаешь, чего хочешь!
– Хорошо, допустим, не знаю. Зато знаю, как будет лучше всего для тебя! Для тебя!
– Я тоже, – сказал он и потянулся к ней.
Его руки обвили ее спину, губы прильнули к ее губам в страстном поцелуе. Сейчас она не чувствовала никакой нежности. Он пытался сломить ее сопротивление.
