― Она ― не маг, ― Эйлерт напрягся, приготовился выслушивать изумленные и негодующие возгласы.
Удивительно, но друзья удержались от шума. Огляделись по сторонам, убедились, что никто из других четверок не греет уши на их разговоре.
― Внезапно, ― обозначил общее на троих мнение дэй Кьярвел. Он, похоже, успел собраться с мыслями, и теперь выглядел таким спокойным, будто вел светскую беседу о погоде. ― И как тебя угораздило?
― Это не та ли малышка, которую огрел плетью маг-майор Маладос? ― припомнил Гломин. На память закатные никогда не жаловались, и подмечать мелочи умели, как никто другой.
― Она самая. Рейва Анналейса Дагейд. Теперь уже, правда, не Дагейд, а Ренсли.
― Для мага ночи ты слишком жалостлив, Эйлерт. Дал бы девице пару серебряных монет ― хватило бы и на целителя, и на новую накидку взамен испорченной. Вести ее в Храм? По мне, это уже лишнее. ― Дэй Кьярвел похлопал хлыстом по голенищу сапога, снял с головы форменную шляпу-котелок., явно подыскивая самые тактичные выражения, чтобы донести до друга свое осуждение, но сделать это не обидно.
Рассветный и закатный одновременно кивнули, соглашаясь с мнением Кьярвела.
Эйлерт остановился сам, придержал коня, который успел немного остыть и перестал мотать головой и отфыркиваться. Сорвал пучок травы и принялся обтирать от пота конскую шкуру.
― С той бедой, с которой она шла в крепость, Лейсе ни один целитель не помог бы, ― проговорил неохотно. И, не скрываясь, рассказал друзьям историю синеглазки.
Трое друзей выслушали его, не перебивая.
― Значит, решил напоследок доброе дело сделать, ― подытожил рассказ Эйлерта мор Дэгри, рассветник. ― Понимаю. Жаль только, что, выручив девицу от одной беды, ты, сам того не зная, втравил ее в другую. И только дархам ведомо, не окажется ли вторая хуже первой…
― Ты о чем?! ― Эйлерт отбросил смятые стебли травы в сторону, осмотрелся, отыскивая пологий спуск к ручью, возле которого встал на постой их отряд, повел коня к водопою.
Товарищи двинулись следом.
― Дэгри, ты тоже кончай тут загадками говорить! О какой беде речь? ― Кьярвел блеснул в сторону Рассветника черными глазами-маслинами. ― Не вынуждай меня внушать тебе болтливость, а то потом все свои тайны выдашь, даже те, о которых сам не догадываешься!
Угроза, пусть и шутливая, все же подействовала.
― Распространяться об этом лишний раз не принято, ― заговорил мор Дэгри, ― но старые целители утверждают, что простолюдинка, входящая в род мага, получает от Столпа-покровителя Дома магические способности. Только вот принять магию и один из Даров не каждая рейва способна. Бывает, что подарок этот болезнью оборачивается. У кого ― телесной, а у кого и душевной.
― Хочешь сказать, что моя синегл… жена разума лишиться может?! ― Эйлерт шагнул к рассветнику, неосторожно дернул поводья, отчего его гнедой резко вскинул голову и недовольно всхрапнул.
― Прости, прости, ― Эйлерт чуть отпустил поводья, и его жеребец снова склонил морду к воде.
― Кто знает? Может, повезет твоей зазнобе, обойдется без хворей. ― Дэгри ободряюще хлопнул друга по плечу. ― Кстати, что это за штука у тебя на руке? О ней ты рассказать забыл.
Если Дэгри надеялся отвлечь Эйлерта от беспокойства за Лейсу, то получилось у него не слишком удачно. О наручи и ее чудесных свойствах, которые приписывала доспеху синеглазка, сын Дома Ночи товарищам рассказал. Но сам продолжал хмуриться и, кажется, даже злиться.
― Вот почему я раньше не знал, что браки с магами для простых рейв опасны? Почему нам об этом в академии ни слова не сказали?!
― Может, потому что таких безумцев, как ты, один на тысячу? Остальные предпочитают сразу в постель к простолюдинкам прыгать, минуя Храм, ― без злости и даже с долей сочувствия усмехнулся дэй Кьярвел. ― Впрочем, я тебя тоже понимаю, может, даже лучше, чем Дэгри. Ради того, чтобы последнюю ночь перед смертью провести в жарких объятиях девицы ― чистой, неиспорченной ― и жениться не зазорно.
― Да я же не потому!.. ― возмутился было Эйлерт. Потом подумал и признал через силу. ― Наверное, и потому ― тоже.
― Ладно, хорош! Что сделано ― того не вернуть, ― решил примирить всех Гломин. Откинул со лба серые пряди, блеснул острым стальным взглядом. ― Пусть теперь о девчонке Столпы заботятся. А нам обедать пора. Скоро снова в седла.
Спорить было не о чем. Четверка магов-соратников вывела коней на луг, стреножила и отпустила пастись. Сами же они уселись неподалеку, в сени кустов со все еще зелеными листьями и спелыми, но ядовитыми ягодами, и разложили свои припасы на скатерке, которую положила в заплечную суму для Эйлерта рейва Калвина ― няня Анналейсы.
Ели быстро: на разговоры времени почти не осталось. Только успели дожевать хлеб и колбаски, как маг-майор Лейк дал команду собираться. Вскоре товарищи снова мчались рысью на своих отдохнувших скакунах по сухим пока проселочным дорогам. К вечеру сделали еще один привал. А когда уже надеялись на третий ― едущие впереди дозорные передали сигнал: драконы! Целая стая...
10. Анналейса
Поход в банк за отцовскими деньгами Анналейса думала отложить на следующий день, но няня не позволила.
― Иди и забери! ― велела хмуро. ― Мало ли, какая еще беда приключится. Разрешение тебе твой маг выправил, за это ему низкий поклон. Но мужчины-покровителя у нас все одно нет. Муж твой ушел, дяди Асмунда больше нет, а в Шарсоле скоро неспокойно станет.
― Почему неспокойно? ― не поняла Лейса.
― Потому что разоренные драконами земледельцы, голодные, обездоленные, из приграничья в город потянутся. Беда порой даже самых честных и смирных на отчаянные поступки толкает, что уж говорить о других… вместе с честными беженцами и лихие люди в город проникнут, начнут грабить, убивать.
― Так не надежнее ли тогда золото в банке оставить? Он ведь в крепости, а крепость маги защищают… ― попыталась настоять на своем Лейса.
― В прошлый раз ― не защитили. Когда над Шарсолом драконы появились, магам не до банка стало. Не говорила я тебе правды, мала ты была, но пора, видно, рассказать кое-что… ― рейва Калвина говорила так загадочно, что Лейса и о возражениях своих забыла, и от тоски по мужу отвлеклась.
― Что? Говори, няня!
― Родители твои не от драконов погибли, как ты раньше думала… ― начала рассказ старуха.
― Как?! ― Анналейса не сдержалась от удивленного вскрика. ― Ты же сама…
