― Это знак? Скажи мне, Черный Змей! ― произнесла потрясенно, медленно опускаясь на колени. ― Но как его понимать? Эйлерт жив? Или ты хочешь сказать, что я должна сохранить его дитя, которое родится магом Ночи?
Изваяние не ответило. Оно равнодушно взирало на Лейсу сверху вниз черными провалами глаз и молчало. Зато далеко вверху, под пирамидальным куполом храма вдруг вздрогнули, зазвенели колокола.
― Эй! Кто-нибудь! Скажите мне, что все это значит?! ― Анналейса почувствовала, что у нее дрожит подбородок, а сердце едва ли не выпрыгивает из груди от мистического ужаса. ― Что мне сделать?!
― Делай, что должно, и будь, что будет, ― раздался ровный, негромкий, но торжественный голос служителя. ― Этот звон не имеет к тебе отношения, юная нэйта. Просто у нашего короля появился Наследник!
― Но мой брачный браслет? С ним происходит что-то странное! ― Лейса оглянулась на голос ― и, как и водится, никого не увидела: служители храмов не показывались людям без особой нужды, а если и выходили, то их лица всегда были скрыты капюшонами.
― Положи руку на алтарь! ― потребовал голос.
Анналейса на подгибающихся ногах дошла до алтаря, положила левую руку в один из четырех желобов, крестообразно пересекающих его поверхность.
Алтарь загудел ― низко, еле слышно. Лейсу, как во время брачной церемонии, вначале окутала тьма ночи, затем озарило розовое сияние рассвета, которое тут же сменилось слепящим светом дня, но свет постепенно померк и превратился в густые серые сумерки. Через пару мгновений сумерки тоже развеялись.
― Ты ― жена Наследника…― в голосе служителя прозвучали нотки удивления и почтения. ― Что ты делаешь вдали от мужа?
― Значит, Эйлерт жив? Но чьим наследником он является? ― Анналейса была не в состоянии ответить на вопрос невидимого служителя. У нее было слишком много собственных, а отвечать ей по-прежнему никто не спешил!
Служитель молчал, а может, и ушел куда-то. Зато ее брачный браслет уже не слепил сиянием, а слабо, но равномерно светился. И это могло означать только одно: Эйлерт ― жив!
― Я, пожалуй, пойду. ― Лейса вынула руку из углубления в поверхности алтаря, потерла ее, согревая. Развернулась и медленно пошла к выходу. ― Раз у ордена Храмовников нет ответов для меня, то ничего другого мне и не надобно.
― Скажи свое имя и где живешь, ― потребовал все тот же голос.
Лейса упрямо мотнула головой на ходу.
― У того, кто вошел в храм, нет имени. Все мы ― лишь частички Столпов, ― напомнила один из главных постулатов веры. ― А наша судьба ― движение от истоков в бесконечность.
Невидимый служитель промолчал. Анналейса знала, что он не имеет права удерживать ее, расспрашивать и требовать откровений. А сама она и без его пояснений получила даже больше, чем надеялась.
Муж жив: сияние колец браслета говорило об этом совершенно недвусмысленно. И ребенок Эйлерта, разумеется, тоже будет жить! Однажды, наверное, муж найдет ее. Когда этот день настанет, Лейса сможет посмотреть в светлые глаза супруга без стыда и смущения! Ему не в чем будет ее упрекнуть. А неведомый Наследник, о котором говорил служитель, ее не интересовал. Эйлерт говорил, что он всего лишь второй сын главы Дома Ночи. Так что храмовник наверняка ошибся!
…Лейса не могла даже предположить, что в тот миг, когда она затеплила лампадку и встала перед Черным Змеем, ее муж тоже стоял перед алтарем храма Четырех в Шарсоле, а все четыре Столпа испытывали его своей силой!
Она вышла из храма ― бледная, потрясенная, на нетвердых ногах ― и попала в дружеские объятия Нанны, Ювины и Бастинды.
― Что случилось? На тебе лица нет! ― испуганно бросилась к ней рассветница. ― Может, тебя подлечить, а?
― Дархи! Не молчи! ― подступила с другой стороны Бастинда.
― Мой муж жив, ― не вдаваясь в подробности, объявила Анналейса и показала подругам левое запястье. ― Браслет снова ожил.
― И что ты будешь делать? ― округлила глаза Ювина.
― Учиться. Развивать Дары. Рожать ребенка.
― Но как же твой… супруг? Ты будешь его искать?
― Я не знаю способа заняться поисками. Откуда мне знать, где он? У меня нет ни денег, ни связей, чтобы обратиться к кому-то за помощью. Если я все еще нужна Эйлерту ― он найдет меня сам.
― Значит, ты намерена ждать, ― понимающе кивнула Бася.
― Что мне еще остается? ― Лейса уныло пожала плечами.
Кажется, она начинала понимать Нанну с ее стремлением к независимости. Как же, должно быть, хорошо иметь возможность самостоятельно распоряжаться своей жизнью, своим имуществом, своим будущим! Но это позволено только женщинам из аристократических семейств, и то при условии, что нет ни одного мужчины, способного взять под опеку свою родственницу.
― Нужно сказать наставникам, что твой браслет ожил, ― несмело предложила Ювина.
― Придется. Такое не скроешь. ― Лейса подняла руку, на запястье которой слабо мерцали четыре тонких кольца. ― Но это ― завтра. Всё завтра.
Подруги согласились, что разговор с квеллом и квеллой Лёре вполне может подождать до утра, и повели Лейсу во дворец, где всех четверых ждали уютные теплые постели.
Укладываясь спать, Лейса, уже закрыв глаза, приложила ладонь к животу и прошептала:
― Прости, маленький, все мои метания и сомнения… Обещаю любить тебя больше жизни!
27. Эйлерт
Путь до кельи Эйлерт не запомнил. То, как оказался раздет и уложен в неожиданно мягкую и теплую для простой кельи постель, тоже утонуло в тумане беспамятства. Разум отключился раньше, чем тело, и отдыхал до рассвета и еще пару хвалей после. Возможно, Эйлерт спал бы и дольше, но его разбудил незнакомый мужской голос ― тихий, бесцветный:
― Главный служитель велел пригласить вас на завтрак, наследник.
― Как вы меня назвали? ― не понял Эйлерт.
У него даже глаза открылись от удивления и сон как рукой сняло. Сразу вспомнилось странное поведение Столпов и то, как изменилось отношение служителя.
― Наследник. Следующий король. ― Служка, явившийся в келью, был полностью скрыт от взора сутаной с капюшоном.
У Эйлерта возникло множество вопросов. Но он понимал, что простой храмовый служка не сможет на них ответить. Поэтому заговорил о другом.
― Мне бы умыться, ― произнес он полувопросительно.
― Я провожу вас, наследник. До завтрака половина хвали.
