Маг-маршал умолк, вопросительно глядя на короля Кантора. Тот с ответом не спешил. Думал. Постукивал пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидел. Наконец, определился.
― Хочешь узнать, как наследниками становятся? ― спросил глухим голосом. ― Могу показать. Только прежде придется дать клятву, что никто, кроме тех, кто сейчас в кабинете, ничего от тебя об этом не узнает.
― Клянусь Столпами, мой король! ― сразу же согласился дэй Оден.
― Тогда иди сюда.
Король Кантор подвел дэя Одена к сфере истины. Взял его руки и погрузил, не выпуская, в белый сияющий шар. Оба закрыли глаза.
Лейса наблюдала за ними пристально, как и все, кто был в кабинете. Она и сама не представляла, как вышло, что Столпы избрали наследником ее мужа, но знала, что это была их воля, а не решение короля. А еще вдруг осознала: она ведь так и не поняла, что творится с магией Эйлерта! Отчего она то вроде бы есть, то вдруг исчезает?
Тем временем дэй Оден вздрогнул, не открывая глаз, задышал бурно и часто, зашипел сквозь сжатые зубы, весь напрягся, будто готовясь к бою. Лицо его, обычно застывшее и неподвижное, выражало то недоверие, то горечь, то решимость, будто он спал и видел сон, в котором ему приходилось сражаться не на жизнь, а на смерть с ордами врагов и монстров. Так продолжалось долго ― не менее четверти хвали.
Лейса даже не выдержала, спросила тихонько у мужа:
― Что происходит?
Вместо Эйлерта ответил королевский маг Дня, сумевший прочесть ее вопрос по губам:
― Маг-маршал Оден знакомится с воспоминаниями короля о том, как сам Кантор стал наследником. А затем, полагаю, увидит и то, как наследником стал ваш супруг, нэйта Ренсли.
Лейса поняла, что сама она всего этого увидеть не хотела бы. Если даже дэй Оден едва держался на ногах, то что стало бы с ней, познакомься она с воспоминаниями короля, а тем более ― мужа?
Но вот, наконец, его величество открыл глаза. Извлек из белого магического сияния ладони ― свои и маг-маршала. Помог дэю Одену добраться до кресла. Дэй шел, пошатываясь. Глаза его все еще были затуманены.
Еще несколько мгновений и, встряхнув головой, дэй Оден вернулся из мира чужих воспоминаний. Огляделся.
― Могу я промочить горло? ― каркнул хрипло.
― Воды? Бракаренсы? ― вскочил дэй Кьярвел.
Лейса заметила, с каким беспокойством смотрел маг Дня из пятерки Эйлерта на маг-маршала. Она понимала Кьярвела: будь ее отец жив, она бы тоже о нем заботилась и переживала.
― Можно и покрепче чего… ― попросил дэй Оден.
Кьярвел взял серебряный кубок, плеснул в него из графина, наполненного зеленой, как трава, прозрачной жидкостью, поднес отцу.
― Слезы гор, отец, ― то ли предупредил, то ли попытался утешить.
Лейса о таком напитке даже не слыхала. И пробовать ни за что не стала бы. А вот маг-маршал осушил кубок одним глотком. Выдохнул шумно. Тряхнул головой. Взгляд его окончательно прояснился и уперся в невозмутимое лицо короля.
― Столпы, значит, сами наследника определяют, ― озвучил маг-маршал то, что узнал. ― Делают будущего короля магом Равновесия. То-то я гадал, отчего вы, ваше величество, то амулетами, то помощью магов из своей пятерки пользуетесь. Но для чего скрывать это от остальных? Разве не лучше было бы, чтобы все понимали, для чего король нужен? Пусть бы все знали, что вы ― Хранитель Равновесия! Планы стать наследником не строили бы…
― Разве меньше? ― горько покачал головой король Кантор. ― Как думаешь: добрался бы до меня Эйлерт, если бы в Совете знали, что он стал наследником? А сам я дожил бы до того дня, когда наш прежний правитель меня наследником признал? Мало кого заботит, что станет с миром и с другими людьми, когда глаза слепит сияние королевской короны.
― Ладно. Положим, о тайне избрания наследника и в самом деле лучше помалкивать. А то ведь неизвестно, где и при каких обстоятельствах он появится. Но о том, что вы, мой король, владеете особой магией, которая все Дома объединяет, для чего молчать?
― Так проще сохранять равновесие сил между домами. Поразмысли сам, Оден: те, кто одержим желанием захватить власть, о благополучии Лантерры и ее жителей радеть все равно не станут. Еще и придумают способ, как посильнее раскачать маятник! Чтобы уж наверняка избавиться и от короля, и от его магов.
Дэй Оден возразить ничего не смог. Протянул кубок сыну:
― Кьярвел, плесни еще!
Кьярвел выполнил просьбу отца. Дэй Оден отпустил его взмахом руки. Снова выпил залпом, отдышался.
― Еще один вопрос, ваше величество, ― попросил с неожиданным смирением в голосе.
― Слушаю, ― согласился король.
До того, о чем спросил дэй Оден, Лейса никогда не додумалась бы. Она это поняла сразу, как только услышала слова, произнесенные хриплым, будто надорванным в крике голосом.
― Если я правильно понял, то сфера истины заранее подсказала вам, мой король, что однажды появится Орден молчунов. Тогда для чего вы позволили магическим семействам избавляться от магов-полукровок? Почему не препятствовали мне собирать и обучать несчастных?
Король Кантор чуть заметно пожал плечами:
― Ты забываешь, маг-маршал, народную мудрость: насильно мил не будешь. Пока аристократические семейства сами не поймут, что дети, рожденные от браков с простолюдинами, ничем не хуже чистокровных наследников, они так и будут искать способ избавиться от младенцев. Строгий запрет и угроза тяжелой кары только усилили бы противостояние, и равновесие пошатнулось бы намного раньше и сильнее, чем теперь.
― Разве есть надежда, что когда-нибудь отношение к магам-полукровкам изменится? ― не выдержала, задала очень важный для себя вопрос Анналейса.
― Изменится, как только дэй Оден предъявит Совету воинов своего Ордена. Сильных боевых магов, сплоченных, умелых, способных противостоять выпускникам королевской военно-магической академии, ― заверил король. ― Силу уважают все. Ты ведь собирался предъявить требования не только мне, но и Совету, маг-маршал?
Король, ответив на вопрос Лейсы, снова обратился к Командору молчунов.
Дэй Оден пожевал губами, будто что-то мешало ему согласиться.
― Я должен признаться… ― заговорил он, явно преодолевая себя. ― И предупредить. В Совете назрел раскол. Представители Дома Дня и Дома Ночи намерены требовать, чтобы Дома Рассвета и Заката были признаны младшими и перешли в подчинение старшим Домам как более слабые. А вашу власть, мой король, Дома Дня и Ночи желают ограничить.
― Ограничить?
― Что они о себе вообразили?
