― Дело говорит глава Совета!
― А и правда, отчего это закатникам да рассветникам Столпы наследниками и королями становиться не позволяют?
― Так слабосилки они все! Будто с простолюдинами кровь смешали!
Главы Домов Заката и Рассвета насторожились, впились вопросительными взорами в лицо его величества, будто без слов спрашивая ― что происходит?
Но король Кантор не отвечал на них взгляды. Он продолжал сверлить пристальным взором дэя Стрюленда.
― Полагаешь, Домам следует силами помериться? ― спросил его король с мрачной усмешкой. ― Так давай устроим состязания. Пусть покажут рассветники с закатниками, на что способны.
Дэй Стрюленд прищурился недовольно.
― Состязаться юнцы в военно-магической академии будут, ― заявил резко, но все еще сохраняя уважительный вид. ― Нам, государственным мужам, на спор заклятиями бросаться не по чину.
― А народ баламутить ― вам по чину? ― приподнял одну бровь король. ― Вон, целую площадь собрали, и для чего? Чтобы брата с братом поссорить? Разве не встают наши сыны и внуки из всех Домов плечом к плечу против опасностей, которыми полон мир? Разве могут боевые четверки обходиться хоть без одного из четырех магов?
― Так-то оно так. Боевая четверка всегда сильнее, чем трое, двое, а тем более ― против одного. Но это только потому, что боевых магов сызмальства вместе работать учат, дополнять друг друга, ― кивнул дэй Стрюленд. ― Но отчего в любой четверке всегда маг Дня ― старший и остальными заправляет? Не оттого ли, что с силой Столпа Дня только сила Столпа Ночи поспорить способна?
― Вижу, почтенный советник, мысль о том, чтобы признать Столпы Рассвета и Заката менее сильными, чем Столпы дня и Ночи, запала тебе в самое сердце, ― покачал головой король Кантор. И сожаление его было вполне искренним.
― Не мне одному, твое величество! ― Снова зацепился за слова короля глава Дневных. ― Вон и маг-маршалы мои мысли разделяют, и верхушка Дома Ночи согласна. Кстати, я бы и у наследника твоего, Кантор, спросил, если позволишь. Может, и он подтвердит, как маг Ночи, что только сила Ночи ему позволила драконов победить и из Гнездовья живым вернуться.
Только когда упомянули его имя, Эйлерт понял, что почти забыл дышать. Вдохнул быстро, глубже обычного. Тут же медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Рука снова сама собой дрогнула, чуть было не потянулась к стоящей рядом жене ― обнять, успокоить, самому успокоиться. Дрогнула ― и повисла, так и не поднявшись. В голове заметались мысли-воспоминания о последних мгновениях битвы в Гнездовье.
Нет! Вовсе не сила Ночи уберегла Эйлерта! Белые наручи, подаренные Синеглазкой, которые удивительным образом против драконьего огня устояли, и встроенный в них целительский амулет, зачарованный кем-то из магов Рассвета ― вот что стало его спасением! Только как это объяснить взволнованной, взбудораженной толпе, в которой рассветники и закатники стали собираться кучками, отстраняться от дневных и ночных магов, уже предчувствуя исходящую от них угрозу.
― Что скажешь, наследник? ― обернулся к Эйлерту король. Кивнул: подойди.
Эйлерт вновь сделал шаг вперед. Встал рядом с королем. Тоже оперся ладонями на холодный влажный камень ограждения трибуны. Заговорил горячо.
― Скажу, что там, в Гнездовье, не было для меня ни лучших, ни худших, ни сильнейших, ни слабейших. Мой брат, мор Дэгри, ― он кивнул на друга-рассветника, ― уже будучи раненным, сумел подхватить меня воздушной петлей и отбросить подальше от дракона, а потом еще и целительское заклятие на мои раны наложил. Другой мой брат, квелл Гломин, погиб в бою с драконом, но перед этим сумел двух других крылатых тварей уничтожить. Пусть заклятия нам дарованы разные, но сила у нас одна. Никогда я себя выше своих братьев не поставлю!
После горячих слов наследника лица рассветников и закатников просветлели. Некоторые маги Дня и Ночи призадумались. А вот дэй Стрюленд скривился на миг, но тут же овладел собой, заулыбался слаще прежнего.
― Прекрасные слова, нэйт Эйлерт Дьярви Вебранд! ― кивнул снисходительно. ― Самые правильные, когда хочешь расположить к себе.
Эйлерт от такого подспудного обвинения только головой тряхнул: меньше всего он старался кого-то к себе расположить, когда о равенстве между боевыми братьями говорил! Заметив строгий взгляд короля, проглотил рвущееся из груди возмущение. Заморозился, закрылся. Впился взглядом в довольное лицо главы дома дня.
Тот продолжал рассуждать.
― В бою, само собой, только сплоченность и единство имеют значение. Без них нашим защитникам, магам-боевикам, никак не обойтись. Но даже на войне командование магам Дня поручают! Думаю, мирянам стоило бы взять пример с военных и передать власть Совета Домам Дня и Ночи, а Дома Рассвета и Заката объявить младшими и обязать подчиняться старшим Домам!
***
Если бы маг-маршал Оден не предупредил короля и наследника заранее, что именно задумали советники из Домов Дня и Ночи, Эйлерт, наверное, не сдержал бы возмущения и начал спорить с главой дома Дня, как только услышал его предложение.
Теперь же он только зыркнул искоса на дэя Одена, который стоял сейчас за правым плечом дэя Синдри и с самым серьезным видом кивал на каждую его фразу, стиснул крепче зубы и предоставил говорить королю.
Его величество сделал вид, что размышляет, хотя ответ у него давно был готов. Обратился к отцу Эйлерта:
― А ты, Эртруар нэйт Вебранд, готов ли от лица Дома Ночи заявить, что тоже желаешь разделить четыре магических Дома на старшие и младшие?
― Отчего нет? ― Глава Дома Ночи пожал плечами так небрежно, будто речь шла о чем-то незначительном. ― Для королевства ничего не изменится. Для армии ― тоже. Если что и пострадает, так только самолюбие почтенных Советников из Домов Рассвета и Заката.
И снова Эйлерту пришлось призвать всё свое терпение, чтобы не произнести ни звука. Как же ― не изменится! Да таких грабительских поборов, как в землях, что принадлежали аристократии из Дома Ночи, больше нигде не было! И такого жестокого отношения к простому люду больше нигде не знали. Если дом Заката отойдет Дому Ночи, то под игом нэйта Эртруара добрая половина королевства застонет, а там и до народных протестов недалеко…
Но это еще полбеды. Беда будет, когда Дома Ночи и Дня начнут всех юных магичек за своих сынов выдавать! Закатников и рассветников будет становиться все меньше, пока они совсем не исчезнут, и вот тогда равновесие рухнет окончательно! Однажды Дома Дня и Ночи заспорят, кто из них сильнее, и вот тогда начнется вражда, которая навсегда расколет цветущую Лантерру на два враждебных лагеря, превратит ее в выжженную войной пустошь!
Этого нельзя допустить! Этому следует помешать ― любой ценой!
