Анналейса видела, что отпускать ее мужу совсем не хочется. Но и сказать ему она пока ничего не могла. Слишком много всего на нее разом навалилось. Самой бы в себе разобраться!
Подруги за то время, пока Анналейсы с ними не было, тоже успели освежиться и переодеться в чистое. Когда молодая королева пришла, они как раз сидели за столом и вдумчиво и неторопливо ужинали, заодно обсуждая почти прошедший день.
― Лейса! ― бросились к ней дружно все четверо. ― А вот и ты!
― Ты же нас вспомнила, да? Вижу, внушение с тебя сняли! ― добавила нетерпеливая Бастинда.
― Вспомнила. Всё вспомнила! ― Лейса попыталась улыбнуться, но слишком много чувств в ней бурлило, и не все они были радостными и приятными. Точнее, как раз таких почитай, что и не было. ― Вы мне расскажете, что на площади было, пока я в храме сидела взаперти?
― И даже покажем! Зря, что ли, я Дар иллюзий развивала? ― пообещала Ювина.
― Но ты сначала ответь: помирилась с мужем? ― влезла с неудобным вопросом прямая, как палка, Нанна.
Анналейса опустила голову. Повела плечом неуверенно:
― Сама не поняла.
― Ох, Лейса! ― Бастинда порывисто обняла подругу. ― Что ж вы никак общего языка не найдете? Неладно это, когда король с королевой промеж собой договориться не могут! Мало ли кто на вашем разладе сыграть захочет? Потом всему королевству худо будет!
Анналейса осознала правоту слов подруги, поникла еще больше.
― Что ж мне делать? ― спросила совета. ― Я бы и рада жить с мужем в мире и согласии, да все не выходит. Мы ведь, оказывается, успели примириться, и даже… даже…
― Вместе ночь провели? ― подсказала Нанна.
― Ну, да. ― Лейса вздохнула. ― А потом Эйлерт взял и без спроса памяти меня лишил, спящую в храм Четырех отправил. И как мне не злиться на него после такого? Как доверять мужу, когда не знаешь, где в следующий раз проснешься по его воле?
― Он ведь защитить тебя пытался… ― Бастинда подвела Лейсу к свободному стулу, усадила и устроилась на таком же стуле рядом. ― Ты вот сейчас посмотришь, что было, и сама поймешь, от каких ужасов тебя король Эйлерт избавил.
Ювина как раз освободила себе место, настроилась, призвала силу Заката. Гостиную, в которой сидели девушки, затянуло серым сумраком. На фоне свободной от полок, картин и прочей мебели стены появилось светящееся пятно. Оно понемногу увеличивалось, в нем проступали очертания площади ― она была видна, как на ладони.
Лейсе показалось, будто она смотрит на площадь чуть сверху, но не впрямую, а подглядывая в просветы между сильными мужскими спинами. А там, чуть внизу, бурлит и волнуется людское море. Иллюзия, созданная Ювиной, передавала только картинку, но и этого хватило, чтобы Лейса впечатлилась, особенно когда началось магическое сражение, а король Кантор призвал высшее заклятие Четырех и встал на перекрестье лучей, чтобы напитаться их силой.
Вскоре после этого картинка внезапно оборвалась.
― Что? Почему? ― всполошилась Анналейса.
― Так твой муж остановил нас от нападения на короля Кантора заклятием паралича. Вот мы все четверо и попадали на землю, как перезревшие груши, ― вздохнула Ювина. ― Дальше только слышали всякое… а потом Эйлерт нас вообще во дворец переправил. И, знаешь, я бы ни за что не согласилась повторить этот опыт! Чувствовать, как твоим телом управляет чужая недобрая воля, вынуждая творить заклятие против правителя, а потом лежать обездвиженной, неспособной даже глазом моргнуть, когда рядом все гремит, ревет, горит и рушится.
Нанна, Бася и Кэрита согласно кивнули и поежились.
― Тебе повезло, Лейса, что ты не испытала этого! ― добавила Бася. ― Я теперь сто раз подумаю, прежде чем заклятиями внушения кидаться!
― А у меня до сих пор ноги болят, ― пожаловалась Кэрита. ― Я неудачно упала и подвернула под себя обе…
Лейсу от увиденного и услышанного пробил озноб. На глазах проступили слезы сочувствия. Одновременно пришло понимание…
― Так вот от чего уберег меня муж! ― тихо пробормотала она.
Теперь злиться на его самоуправство у нее совсем не осталось сил. Подруги сидели молча, каждая переживая заново страшный день. Лейса тоже погрузилась в свои мысли. Начала вспоминать, собирать в одну цельную картинку все, что происходило с ней с того момента, когда она впервые увидела Эйлерта. Здесь, подле подруг, делать это отчего-то было много проще, чем рядом с няней или в одиночестве у себя в спальне.
Как ни думала Лейса, а по всему выходило, что каждый раз муж делал все, на что способен, чтобы помочь ей, проявить заботу, защитить и поддержать. Правда, получалось не всегда так, как он задумывал, но не по его вине. И, если так разобраться, не будь Эйлерта ― не было бы сейчас у ее сестры и няни теплого уютного дома в спокойном городишке Сорлигрене на юге королевства. Не было бы у нее, Лейсы, ни Даров Ночи, ни боевой четверки. Да и родной Лантерры, если говорить прямо, могло уже вовсе не быть…
Почему она не разглядела этого раньше? Как не заметила за мелочами ― главного? Какая дурь ей глаза застила?! Лейсе хотелось бы списать свое помрачение на какое-нибудь зловредное заклятие-внушение, но после того, как с ней поработал дэй Оден, она точно знала: никаких внушений не было. Не считать же магическим внушением слова няни, которые та повторяла то и дело, убеждая Лейсу в равнодушии Эйлерта, в необходимости забыть о нем и жить дальше!
«Хватит! ― наконец, сказала себе Лейса. ― Хватит мне мучить себя и Эйлерта! Я больше не должна в нем сомневаться ― никогда! Ни в нем, ни в его любви…»
Это решение показалось ей таким простым и ясным, что всякое смятение внутри тут же улеглось. На сердце стало светло и легко. Даже предстоящие трудности больше не пугали. Разве бросит ее Эйлерт справляться с ними один на один? Разве станет смотреть равнодушно, как она тонет или закапывается в ворохе проблем? Нет, никогда! Скорее, постарается забрать их себе.
Но вот тут-то ей и надо проявлять спокойствие и мудрость. Не обижаться, не кричать, как неразумное дитя, у которого отобрали игрушку, а убеждать Эйлерта, что она справится, а потом ― и правда справляться. А чтобы так получалось, ей предстоит научиться правильно оценивать собственные возможности и не браться за то, что не по плечу.
Лейса вдохновилась, представляя, как будет по-новому строить жизнь и отношения с Эйлертом. И тут же чуть не хлопнула себя по лбу: как же она о главном-то забыла?! Прежде всего, она научится любить своего мужа! Тяга к нему, как к мужчине, у нее с первой встречи была. Восхищение он у нее тоже вызывал не раз ― своей силой, знаниями, справедливостью. Но этого ведь недостаточно!
Любовь ― она еще из уважения, заботы и понимания складывается. Вот как у родителей было. Отец ни разу на маму голос не повысил. Но и мама всегда о нем только с почтением и теплом отзывалась, а даже если и не соглашалась с чем-то, то не перечила на людях, просила ― пойдем, пошепчемся наедине, любимый.
