― Значит, скажу Эйлерту, когда вернусь, что люблю его, ― заявила твердо.
― Любовь, девонька, не словами, а делами показывают. Поступками, ― покачала головой рейва Калвина. ― Хотя и слова лишними не будут. Только идти они должны от самого сердца, иначе другое сердце их не услышит.
Лейса покивала, соглашаясь. Потом вдруг спросила.
― А скажи, няня, если ты знала, что мне от Эйлерта магия перейдет ― зачем позволила в постель с ним лечь? Могла же объяснить все сразу, остановить нас. Тогда и способности мои к горшечному делу сохранились бы, и из Шарсола уезжать не пришлось бы. Ты ведь потом не раз сожалела, что я за него замуж вышла…
Няня вздрогнула, рассыпала по полу, по столу травки, которые заваривать собиралась.
― Сама до такого вопроса догадалась, или надоумил кто? ― зыркнула настороженно.
― Да вот только что в голову пришло, ― повела плечами Анналейса. ― Но ты скажи правду, ладно?
― А ты сама подумай: ну, рассказала бы я о передаче магии от мужа-мага к жене-простолюдинке, и что изменилось бы? Неужто ты отказалась бы с Эйлертом своим ― героем, на смерть идущим ― ночь провести?
Лейса неуверенно покачала головой. На этот вопрос она уже никогда ответить не сможет. Может, отказалась бы, а может, и не решилась бы оттолкнуть очаровавшего ее мага Ночи, который от всего сердца помочь пытался.
― То-то и оно, ― покивала няня. ― К тому же, не ожидала я, что вернется твой муж. Того, что сильно болеть станешь, я не опасалась: знала, что есть в тебе магическая сила. Думала, вот выучишься у молчунов, они тебе бумаги новые справят, будто ты ― дочь одного из малоизвестных магических семейств, и заживем мы лучше прежнего. Ни на кого не оглядываясь, ни от кого не завися. А оно вон как вышло.
― Выходит, родная тётушка ― и та от меня многое скрывала, решала за спиной, как мне лучше будет, ― нахмурилась Лейса. ― А я тут на Эйлерта злюсь, что он шагу ступить не дает без своего дозволения.
― Так ты, хоть Дары Ночи и получила, а во многом все еще наивна и неопытна. Понятно, что тебе руководство надобно, ― снова развела руками рейва Калвина. ― С мужем как хочешь решай, а на меня, старуху, не серчай. Все ведь к лучшему вышло. И муж твой жив, и ты теперь королева.
― Только твоей, няня, заслуги в этом не так много, как ты показать хочешь! ― не приняла слова рейвы Клавины Анналейса. ― Ладно, оставим прошлое. А на будущее знай: решать за Мауру, как за меня решала, я тебе не позволю. Если она пожелает, заберу её в Фраккан, а ты можешь тут оставаться!
***
Маура в сопровождении рейвы Тордис явилась как раз к обеду. С визгом повисла на шее старшей сестры, потом, повинуясь словам двух своих наставниц и уговорам Лейсы, помыла руки и уселась обедать. И только потом не выдержала, спросила о подарках.
Анналейса тут же вспомнила о корзинке с гостинцами, выставила на стол сладости, вручила няне и хозяйке дома разные хозяйственные мелочи самого лучшего качества, сестричке отдала новое платье ― нарядное, из дорогой переливающейся ткани, а еще ― теплый, для осени, наряд и ботиночки к нему.
― Вот, примерь, ― предложила малышке.
― А пошли ты мне поможешь? ― попросила та.
― Ступайте, ступайте, ― кивнула рейва Тордис. ― Мы пока господ магов обедом накормим.
Рейва Калвина с ней согласилась, и Анналейса, взявшись с Маурой за руки, отправились на второй этаж. Там, помогая сестренке переодеться в нарядное платье, Лейса спросила:
― Скажи, малышка моя родная, ты хочешь жить не здесь, в Сорлигрене, а в столице?
― А я с тобой жить буду? ― вопросом на вопрос ответила девочка.
― Нет, Маура. У тебя отдельный большой дом будет, красивый, как дворец квеллов Лёре! ― Лейса дома Эйлерта не видела, но отчего-то была уверена, что он ничуть не хуже того, которым владели ее патроны.
― А рейва Тордис со мной и няней поедет? ― задала следующий вопрос Маура.
― Что ты! Как же рейва Тордис свой дом и школу оставит? ― возразила Лейса.
По надутым губкам и недовольному взгляду сестренки она начала догадываться, что ответ ее ждет совсем не тот, на который она рассчитывала.
― Получается, втроем ― ты, я и няня ― жить мы все равно не будем, ― принялась загибать пальчики Маура, рассуждая совсем по-взрослому. ― Значит, видеться будем не чаще, чем до этого. Рейву Тордис мы с собой забрать не сможем. Моих друзей, школу ― тоже…
Анналейса нехотя кивнула: все правильно.
― Тогда для чего мне в столицу ехать? ― Маура покачала темноволосой головкой и отвернулась к зеркалу. Поправила складки на подоле, затянула потуже ленточку на рукаве. ― Пойдем, покажем няне и рейве, как я выгляжу!
Взяла Лейсу за руку, потянула ее вниз.
Анналейса покорно пошла следом.
Больше Лейса Мауру насчет переезда не пытала. Она ведь дала себе и няне слово, что против воли малышки решать ничего не станет!
До конца первого дня скрывать свое появление от жителей Сорлигрена Анналейсе удавалось: она не выходила из дому, старалась не мелькать в окнах.
Но утром рейва Тордис и Маура отправились в школу, там поделились новостью о приезде королевы, и к дому почтенной рейвы тут же выстроилась очередь гостей, желающих поприветствовать Анналейсу, поздравить ее и попросить о помощи и содействии.
Очередь эта не кончилась и к вечеру третьего дня, так много было желающих. Если бы не четверка боевых магов ― возможно, Лейсу просто так не отпустили бы, уговорили задержаться еще на день-два.
Но строгий маг Дня рявкнул внушительно:
― Королеве пора во дворец! Приказ его величества Эйлерта!
После этих слов жители Сорлигрена, почтительно кланяясь, убрались со двора, и только наблюдали из-за ограды, как открывает маг Ночи окно во тьму.
А дворец встретил Лейсу озабоченной тишиной. Носились посыльные с поручениями. Стояли с суровым видом стражники у всех покоев, которые полагалось охранять. В семейных покоях короля и королевы было чисто и пусто, несмотря на поздний час: король Эйлерт, со слов стражников, снова был очень занят и просил свою супругу ужинать и ложиться отдыхать, не дожидаясь его возвращения.
Анналейса такого не ожидала. Думала, Эйлерт соскучится за три дня и пожелает её увидеть сразу, как только она вернется.
Она попыталась дождаться мужа, сидя в гостиной, но к полуночи задремала прямо в кресле у камина, с первым попавшимся фолиантом на коленях. Кое-как продрав глаза, перебралась в спальню, упала на одинокое холодное ложе и уснула, не успев всерьез огорчиться.
