Незнакомец не ответил. Хлопнула дверь. Хозяин «ночника» ушел.
Походив еще с минуту из угла в угол, незнакомец разделся, погасил свет и лег на кровать. Он оказался намного легче толстого Свинарского.
Когда он уснул, я по-пластунски подползла к двери, осторожненько открыла ее своим ключом и выскользнула из номера.
Глава XV
Я занимаюсь сочинительством
На следующее утро, едва проснувшись, я сразу вспомнила о сокровищах. Из книг и фильмов я знала: с сокровищами ни в коем случае нельзя тянуть резину. Сегодня они есть, а завтра их нет. Вернее, они есть, но уже не у тебя.
Я оделась, умылась и помчалась в хозяйственный магазин. Там я купила две лопаты. Штыковую и совковую. И еще три мешка, чтоб было куда положить золото и бриллианты.
Затем я звякнула Микстурову. Сказав, что, к сожалению, не могу сегодня пойти с ним искать дедушкины записи. Заодно сообщила, что дом опечатан, но проникнуть в него можно через люк на чердаке.
О сокровищах я не обмолвилась ни единым словом. Еще чего!
До кладбища шли два трамвая. Под номером «семь» и под номером «тринадцать», который тут же и подкатил к остановке. Надо было, конечно, подождать «семерку», но мне так не терпелось начать действовать, что я села в тринадцатый.
«Бандиты заявятся в два, – прикидывала я по дороге. – Значит, мне надо прийти в полночь. За час я вырою сокровища и оставлю этих лопухов с носом. Супер!..»
Приехав на кладбище, я быстренько отыскала Лизаветину могилу. Курицын был прав – ангел с крестом действительно смотрелся очень красиво. Правда, нос у него был отбит. Ну да это, как говорит мой дедушка, «брызги моря».
Остаток дня я провела в парке культуры и отдыха. Каталась там на каруселях, стреляла в тире, корчила рожи в комнате смеха.
Короче, убивала время как могла.
Только в «Пещере ужасов» не удалось побывать; она была почему-то закрыта. Но в последнее время в моей жизни и так страхов хватало, поэтому я не сильно расстроилась.
Думала я исключительно о сокровищах. Уверена, вы бы меня поняли, если б вам самим посчастливилось найти настоящий клад.
Еще я вспоминала вчерашний день.
Все-таки классно получилось! Я обнаружила снайперскую винтовку, дедушкины записи, а также подслушала важный разговор.
Вот и не верь после этого в чудеса!.. Ближе к ночи, посмотрев в кинотеатре дурацкий боевик, я отправилась на кладбище.
Уже совсем стемнело. Я опять ехала в тринадцатом трамвае. Причем совершенно одна.
– Приехали, девочка, – сказал мне водитель. – Конечная. Кладбище.
Еще утром я приметила дырку в кладбищенском заборе, от которой до могилы Лизаветы рукой подать.
На небе появилась луна, бросив зловещий свет на кресты и надгробия. Но мне некогда было бояться. Поплевав на ладони, я взялась за лопату.
И вдруг на мое плечо легла тяжелая рука. Я чуть не завопила от страха. Представьте: вам ночью на кладбище кто-то кладет на плечо руку. Представили?… То-то же.
В общем, перетрусила я основательно, чего уж тут скрывать.
– Попалась! – раздался торжествующий вопль. – А ну пошли в полицию!
Обернувшись, я увидела какого-то типа лет тридцати и немного успокоилась. Вроде не мертвец.
– Ой, дяденька, – притворно заныла я. – А вы кто?
– Конь в пальто! – орал он. – Сторож я, понятно?!
– Понятно.
И как я упустила из виду, что на кладбище есть сторож? Вот дура!
Он больно схватил меня за ухо и поволок за собой. Ноги его заплетались. И перегаром от него вовсю разило. Ясно – алкаш.
Сторож притащил меня в сторожку. На столе стояла полупустая бутылка водки и здоровенная банка с солеными огурцами.
– Дя-а-денька, – продолжала я ныть, – не вызывайте, пожалуйста, полицию. Я вам все объясню. Мы с бабушкой вдвоем живем. Пенсия у нее маленькая. А кушать хочется…
– Так ты что, мертвецов приходила жрать?! – захохотал он.
«Ну идиот», – подумала я.
– Нет, дяденька. Просто у меня недавно дедуля умер. Капитан дальнего плавания.
– А-а, видел я твоего деда, – захрустел сторож соленым огурцом. – Он в тельнике ходил, да?
– Да. И в плаще. А когда его корабль стоял в Рио-де-Жанейро, дедушка украл из музея ожерелье из черного жемчуга.
– А охрана куда смотрела?
– Не знаю.
– Во лопухи! – развеселился сторож. – Выпить хочешь? – Он протянул мне бутылку.
– Спасибо, дяденька, я не пью.
– Какой я тебе дяденька? Меня Федькой звать.
Я украдкой глянула на часы. Было уже полпервого. Блин! Надо что-то срочно предпринимать!.. И я с ходу приняла решение: пускай этот Федька выкопает клад, а там разберемся… Главное, чтобы золото с бриллиантами не достались бандитам.
– А я тут сутки через трое работаю, – разглагольствовал пьяный сторож. – Круто, да?
– Круто, – согласилась я.
– А хочу еще круче устроиться. Найти себе такую работенку, чтоб день работать, а неделю отдыхать. Зачем напрягаться? Верно?…
Сделав из бутылки приличный глоток, он плюхнулся на стул, а голова его плюхнулась на стол. И захрапел. Этого мне еще не хватало!
Я вылила ему на голову весь огуречный рассол из банки. Сторож ошалело вскинулся.
– Ты кто? – уставился он на меня.
– Конь в пальто!
– Б-р-р, – закрутил Федька мокрой головой. – Так че там с ожерельем-то?
– Дедушка зашил это ожерелье в подкладку морского кителя, – продолжила я вешать ему лапшу на уши. – А потом умер. Мы с бабушкой его в этом кителе и похоронили. Мы же не знали, что ожерелье в кителе.
Федька возбужденно вскочил.
– Тебя звать-то как?
– Даша.
– Давай, Дашка, бери фонарь. Идем могилу раскапывать.
Мы вышли из сторожки и направились в глубь кладбища.
– Продадим ожерелье – денежки пополам, – деловито говорил Федька. – Заметано?
– Заметано!
– Эх, сколько можно будет водяры купить… – размечтался сторож.
Мы подошли к Лизаветиной могиле, и Федька взялся за лопату. Он так рьяно копал, что скоро оказался по пояс в земле. Затем по грудь. А после и вовсе скрылся с головой.
Наконец сторож выбрался наверх. Пот лил с него ручьями.
– Какая-то бездонная могила, – тяжело дыша, сказал он. – На такой глубине и не хоронят. Где твой дед-то?…
Я посмотрела на часы. Полвторого. Пора срочно уносить ноги.
– Что ты у меня-то спрашиваешь?! – заорала я. – Кто тут сторож – ты или я?!
