Книга Лихорадка, страница 25. Автор книги Тесс Герритсен

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лихорадка»

Cтраница 25

– Ненавижу похороны. Они напоминают мне… – он запнулся.

– Мне они тоже напоминают о папиных похоронах, – тихо проговорила Амелия. И посмотрела в темнеющее небо, откуда сыпались снежные хлопья.

Уоррен Эмерсон шел по обочине дороги, и его ботинки с хрустом опускались на подмерзшую траву. Он был в ярко-оранжевом жилете и оранжевой кепке, но все равно морщился каждый раз, когда в лесу гремел выстрел. Ведь пули не различают цвета. Утро выдалось холодное, гораздо морознее, чем вчера, и его пальцы озябли в тонких шерстяных перчатках. Он сунул руки в карманы и продолжил свою утомительную прогулку, невзирая на холод и зная, что, пройдя километра два, он перестанет замечать его.

Уоррен уже тысячу раз ходил этим маршрутом, во все времена года, и без труда отсчитывал расстояние по хорошо знакомым ориентирам. Вот эта разрушенная каменная стена находится в четырехстах шагах от его дома. А от ветхого амбара Мюрреев его отделяло девятьсот пятьдесят шагов. Через две тысячи шагов, у поворота на шоссе Тодди-Пойнт, он уже знал, что прошел полпути. По мере приближения к городским окраинам ориентиры встречались все чаще. Так же, как и машины – то и дело легковушка или грузовик проносились мимо, разбрызгивая грязь.

Местные автолюбители редко притормаживали, предлагая подбросить до города. Летом было проще – туристы частенько подсаживали его к себе, для них Уоррен Эмерсон, плетущийся по дороге в своих сапогах и мешковатых брюках, был одушевленной частицей местного колорита. Они охотно останавливались и приглашали его в машину. В дороге они засыпали его бесконечными вопросами, всегда на одну и ту же тему: «А что местные делают здесь зимой?», «Вы всю жизнь здесь живете?», «А вы никогда не встречали Стивена Кинга?» Ответы Уоррена редко выходили за рамки привычных «да» или «нет», и эту словесную скупость туристы неизменно находили забавной. Они высаживали его у самого большого супермаркета в городе и так искренне махали ему руками, что можно было подумать, будто они прощаются с лучшим другом. Клевые ребята, эти туристы; каждую осень он с сожалением наблюдал, как они покидают город, сознавая, что впереди его ждут девять месяцев утомительной ходьбы по дороге, когда ни один водитель не остановится, чтобы подвезти.

Горожане боялись его.

Он часто думал так: если бы у него были водительские права, он не смог бы так равнодушно относиться к старикам. Но Уоррен не умел водить. У него был вполне приличный старый «Форд», который пылился в сарае, – отцовский автомобиль 1945 года выпуска, с малым пробегом – но Уоррен не мог им пользоваться. Это опасно и для него самого, и для окружающих. Таков приговор врачей.

Так что «Форд» по-прежнему стоял в сарае – вот уже пятьдесят лет – и блестел так же, как в тот день, когда отец поставил его туда. К хрому время относится милосердней, чем к человеческому лицу. Или к человеческому сердцу. «Я опасен и для себя, и для других».

Руки наконец начали согреваться.

Вынув их из карманов, Уоррен стал размахивать ими в такт ходьбе; сердце забилось чаще, а под шапкой выступил пот. Даже в самые морозные дни он не ощущал холода, если шел быстро и долго.

До города он обычно доходил в расстегнутой куртке и без шапки. Войдя в супермаркет «Кобб энд Моронгз», он почувствовал, что в зале нестерпимо жарко.

Как только за ним закрылась дверь, в магазине воцарилась тишина. Продавщица подняла голову и тут же отвернулась. Две женщины, стоявшие возле овощного прилавка, тотчас прекратили болтовню. Хотя никто не смотрел в его сторону, он чувствовал, что все внимание сосредоточилось на нем; Уоррен взял корзину и двинулся по рядам к секции консервов. Он наполнил корзину теми же банками, что каждую неделю. Кошачьи консервы. Чили с говядиной. Тунец. Кукуруза. Потом перешел к следующей полке за горохом и овсянкой, а оттуда – к овощному прилавку за сеткой лука.

Потом понес отяжелевшую корзину к кассе.

Пробивая товар, кассирша старалась не смотреть на него. Он стоял перед кассой, и его ярко-оранжевая куртка словно кричала: «Посмотрите на меня, посмотрите на меня!» Но никто не смотрел на Уоррена. Никто не встречался с ним взглядом.

Он молча расплатился, подхватил пластиковые пакеты с провизией и, настраиваясь на долгий путь, собрался было уйти. Но уже в дверях вдруг остановился.

На стенде прессы был выставлен свежий номер еженедельной газеты «Транквиль». Это был последний экземпляр. Он уставился в заголовок передовицы, и пакеты, внезапно выскользнув у него из рук, грохнулись на пол. Дрожащими руками он потянулся за газетой.

«Перестрелка в школе: учительница убита, двое школьников ранены. Арестован 14-летний мальчик».

– Эй! Вы собираетесь платить за газету? – крикнула продавщица.

Уоррен не ответил. Он так и стоял у двери, с ужасом вчитываясь в другой заголовок, почти затерявшийся в правом нижнем углу: «Подросток забил щенка до смерти: обвиняется в жестокости».

В голове пронеслась мысль: «Опять начинается».

Дамарис Хорн завязла в провинциальном болоте и мечтала только об одном – поскорее вернуться в Бостон. «Значит, вот какие наказания придумывает редактор, – возмущалась она про себя. – Стоило нам схлестнуться, и он поручает мне статью, за которую никто больше не берется». Добро пожаловать в Захолустье-На-Озере, известное также под названием Транквиль, штат Мэн. Хорошее название. Местечко было настолько спокойным, что можно было выписывать свидетельство о смерти. Она вела машину по Главной улице, думая о том, что именно так, наверное, выглядел бы город после взрыва нейтронной бомбы: ни людей, ни других признаков жизни, лишь одиноко стоящие здания и пустынные улицы. Здесь должно быть девятьсот десять жителей, так где же они все? В лесах, обгрызают лишайник с деревьев?

Проезжая мимо ресторанчика «Монаганз», она углядела в окне клетчатую рубашку. Есть! Объект в лице местного жителя в традиционном прикиде идентифицирован. (Что за таинственная привязанность к шотландке?) Чуть дальше ей на глаза попался еще один экземпляр: потертый, убого одетый старикан, с пластиковыми пакетами в руках, вышедший из супермаркета «Кобб энд Моронгз». Она притормозила, ожидая, пока он перейдет улицу, и старик пошаркал мимо, опустив голову, всем своим видом выражая вечную усталость. Она видела, как он побрел вдоль берега озера – печальный одинокий силуэт на фоне голых деревьев и серой воды.

Она поехала в сторону гостиницы «Озерная», ставшей ей домом на неопределенное время. Это была единственная местная гостиница, открытая в это время года, и, хотя Дамарис с издевкой называла ее «Тормознутым мотелем», она была рада, что удалось снять хоть какой-то номер при нынешнем наплыве репортеров.

Она вошла в столовую и увидела, что большинство ее коллег-конкурентов до сих пор толпятся у шведского стола с завтраком. Дама-рис никогда не завтракала в отеле, благодаря чему сегодня первенствовала в утренней гонке. Восемь утра, а она вот уже два с половиной часа на ногах. В шесть успела побывать в больнице, где наблюдала за тем, как мальчика перевозили в его новое пристанище, Центр заключения для молодых преступников штата Мэн. В семь пятнадцать она была у школы и из автомобиля наблюдала, как перед зданием в ожидании первого звонка собираются дети. Подростки в мешковатых одеждах, казалось, всюду выглядят одинаково.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация