Усевшись за руль, она бросила последний взгляд на дом. Почти всю свою жизнь Уоррен Эмерсон провел в этих стенах, лишенный человеческого общения, любви. Скорее всего он и умрет здесь в одиночестве, и только кошка будет свидетелем его ухода.
Клэр вытерла слезы. А потом, вырулив на темную дорогу, поехала домой.
Тем же вечером ей позвонил Линкольн.
– Я говорил с Вандой Дарнелл, – сообщил он. – Сказал ей, что поведение ее сына, возможно, объясняется некоей биологической причиной. Она же повлияла и на других детей в нашем городе, и мы пытаемся выяснить, в чем дело.
– Как она отреагировала?
– Думаю, испытала облегчение. Ведь это значит, что вину можно переложить на какой-то внешний фактор. Что виновата не она. И не семья.
– Я очень хорошо ее понимаю.
– Она дала разрешение на ваше свидание с ее сыном.
– Когда?
– Завтра. В Центре заключения для молодых преступников штата Мэн.
Длинный ряд кроватей тянулся вдоль стены общей спальни. Утреннее солнце заглянуло в расположенное под потолком окно, и яркое пятно света растеклось по худеньким плечам мальчика. Он сидел на кровати, подтянув колени к груди. Опустив голову. Он был совсем не похож на того буйного, извергающего ругательства подростка, которого Клэр видела четыре недели назад. Сейчас перед ней сидел сломленный ребенок, чьи мечты и надежды были растоптаны. От прежнего мальчика осталась лишь физическая оболочка.
Заслышав гулкие шаги по выщербленным половицам, он даже не повернул голову в сторону Клэр. Она остановилась у его кровати.
– Здравствуй, Тейлор. Хочешь поговорить со мной?
Мальчик еле заметно пожал плечами, но, судя по всему, это было некое подобие приветствия.
Она взяла стул; ее взгляд скользнул по грубо сколоченному столику из сосны, стоявшему рядом с его кроватью. Судя по тому, что столешница была исписана матерными словами и инициалами бесчисленных юных обитателей, этот предмет мебели немало повидал на своем веку. Интересно, успел ли Тейлор оставить свою отметину на этой вечной доске отчаяния, подумала она.
Клэр подвинула стул к кровати мальчика и села.
– Все, о чем мы сегодня будем говорить, Тейлор, останется между нами, хорошо? – Он опять пожал плечами, как будто для него это ровным счетом ничего не значило. – Расскажи мне, что случилось в тот день в школе. Почему ты это сделал?
Он прижался щекой к коленям, будто бы больше не мог сидеть прямо.
– Я не знаю, почему.
– Ты помнишь тот день?
– Угу.
– Все?
Он с трудом сглотнул, но ничего не сказал. Его лицо вдруг мучительно исказилось, он закрыл глаза и так сильно зажмурился, что, казалось, еще немного – и кожа на лице лопнет. Он глубоко вздохнул, но вместо дикого рева из его груди вырвался какой-то тонкий жалобный звук.
– Я не знаю. Не знаю, почему я это сделал.
– В тот день ты принес в школу оружие.
– Чтобы доказать, что оно у меня есть. Мне не верили. Говорили, что я вру.
– Кто тебе не верил?
– Джей-Ди и Эдди. Они всегда хвастают, что отец разрешает им стрелять из своих ружей.
Опять сыновья Джека Рейда. Ванда Дарнелл говорила, что они плохо влияют на ее сына, и оказалась права.
– Итак, ты принес в школу оружие, – напомнила Клэр. – Ты собирался использовать его по назначению?
Он покачал головой.
– Пистолет просто лежал у меня в рюкзаке. Но потом я получил «двойку» по контрольной. И госпожа Горацио… она начала кричать на меня из-за той дурацкой лягушки. – Он принялся раскачиваться взад-вперед, обхватив руками колени; его дыхание прерывалось всхлипами. – Мне хотелось убить всех. Я просто не мог сдержаться. Я хотел со всеми расквитаться. – Мальчик перестал раскачиваться и замер, устремив безучастный взгляд в пустоту. – Я больше не злюсь на них. Но теперь уже слишком поздно.
– Возможно, ты не виноват, Тейлор.
– Все знают, что это сделал я.
– Но ты только что сказал, что не контролировал себя.
– И все равно это моя вина…
– Тейлор, посмотри на меня. Не знаю, рассказывал ли тебе кто-нибудь о твоем друге Скотти Брэкстоне.
Мальчик медленно поднял на нее взгляд.
– То же самое произошло с ним. Его мама умерла.
По застывшему от ужаса лицу ребенка Клэр догадалась, что он ничего не знал об этом.
– Никто не может объяснить, что на него нашло. Почему он набросился на нее. Ты не единственный, с кем это случилось.
– Мой отец говорит, это все из-за того, что вы отменили лекарство.
– Скотти не принимал никаких лекарств. – Она замолчала, пытаясь заглянуть в глаза Тейлору. – Или принимал?
– Нет.
– Это очень важно. Ты должен рассказать мне правду, Тейлор. Кто-нибудь из вас принимал наркотики?
– Я и говорю правду.
Тейлор посмотрел на нее прямым и твердым взглядом. И Клэр ему поверила.
– А что случилось со Скотти? – спросил он. – Его тоже привезут сюда?
Слезы навернулись на глаза Клэр. Она тихо произнесла:
– Мне очень жаль, Тейлор. Я знаю, вы были хорошими друзьями…
– Лучшими. Он мой лучший друг.
– Он попал в больницу. И что-то случилось. Мы пытались помочь ему, но ничего… ничего не вышло…
– Он умер. Так ведь?
Его прямой вопрос требовал честного ответа. И она тихо призналась:
– Да. Боюсь, что да.
Он уткнулся в колени, и слова вперемешку с рыданиями вырывались из его рта.
– Скотти никогда не делал ничего плохого! Он был таким слабаком. Да, Джей-Ди так и называл его: тупой слабак. Я никогда не заступался за него. А должен был вступиться, но так и не сделал этого…
– Тейлор. Тейлор, мне нужно задать тебе еще один вопрос.
– …я боялся.
– Вы со Скотти много времени проводили вместе. Где вы чаще всего бывали?
Он не ответил, продолжая раскачиваться на кровати.
– Мне действительно важно знать это, Тейлор. Где вы проводили свободное время?
Он судорожно вздохнул.
– С… с другими ребятами.
– Где?
– Я не знаю! Все кончено.
– В лесу? У кого-то дома?
Он перестал раскачиваться, и на мгновение ей показалось, что мальчик не расслышал последнего вопроса. Потом Тейлор поднял голову и посмотрел на нее.
