— Остановите! — неожиданно для самой себя крикнула я водителю.
— Чего? — не понял тот.
— Остановите, я передумала!
Под глухое ворчание пассажиров я выскочила в дождь и заспешила обратно на остановку. Мужчина с зонтиком еще не исчез. Стоя спиной к тротуару, он что-то покупал в киоске. Увидев меня, он лишь растерянно улыбнулся, поэтому мне пришлось взять инициативу в свои руки.
— Здесь ходят только три номера маршруток. Все три прошли. Ни в одну вы не сели, — сказала я.
— Вообще-то, у меня машина. Я остановился, чтобы купить газеты. Увидел, что вы стоите и…
— Очень жалкий вид?
— Совсем не жалкий. Только мне показалось, что вы сами этого захотели.
— Я?
— Ага. Вы так посмотрели на меня… Ну, призывно.
Я посмотрела на него?! Призывно?! Вот нахал! Да что он о себе вообразил?! Да я даже не видела, как он подъехал! Как вышел из своей машины походкой делового пингвина, словно это был «Мазератти-Спайдер», а не забрызганная грязью от колес до крыши «Шкода-Октавия».
— Возможно, вам показалось, что мы с вами раньше встречались? — спросила я.
— Вряд ли, у меня хорошая память на лица.
Похоже, одного наводящего вопроса было мало. Мне даже стало любопытно, всегда ли его так глючит или только в тех случаях, когда идет дождь. Пришлось попытаться еще раз.
— Наверняка вы решили, что мне жутко одиноко в этом мире…
Он рассмеялся, а мне стало обидно. Я пожалела, что не уехала.
— Я сказала что-то смешное?
— Нет. Просто ни вы, ни я не умеем знакомиться на улице. Разве не забавно?
«В отличие от тебя, я хотя бы пытаюсь», — подумала я.
— Да вы и не похожи на человека, который заводит уличные знакомства, — продолжил он.
— Это правда, я никогда не знакомлюсь на улице. — Я кивнула и тут же представилась: — Алеся… Алеся Владимировна Ищенко.
— Саша… Александр Ярославович Подольский. Можно подвезти вас домой? Вам далеко?
— А если далеко, откажетесь от своего предложения?
— Конечно нет. Но если близко, выберу дорогу подлиннее.
Вот так все и началось. Мы были вместе остаток осени, всю зиму и две первых недели марта. Думаю, мы были неплохой парой. Во всяком случае, нам было интересно друг с другом. А потом наступил конец. Резкий, нежданный и донельзя глупый. Сначала я винила его. Потом винила себя. Потом опять его. В результате все это перепуталось, я устала, решила все забыть, а свою нерастраченную энергию сосредоточить целиком на работе — наилучшем средстве борьбы с личными неурядицами. Однако и там не очень-то выходило. На меня, как на самую неопытную, взваливали только элементарные, не требующие профессиональной подготовки обязанности, для выполнения которых не стоило пять лет париться в университете. Мне поручали разносить по учреждениям запросы, работать с ксероксом, набирать на компьютере писанные чужой рукой документы. Только если раньше, когда я была с Сашей, это меня трогало мало, лишь бы день до вечера, то после нашего с ним разрыва стало задевать за живое. Повышение же моего профессионального уровня никого из старших коллег не волновало, тем более что сам прокурор и его заместитель оказались людьми очень болезненными и почти всю зиму просидели на больничных листах, взвалив надзор за соблюдением законности на среднее и младшее звено.
Только с приходом цветущего апреля, когда пошла на убыль первая волна кадровой перетряски, начальство, поздоровевшее и порозовевшее, вернулось в кресла и стало руководить по-новому, в соответствии с требованиями дня. Главным таким требованием являлась борьба с незаконным возмещением субъектам предпринимательской деятельности налога на добавленную стоимость из государственного бюджета. Собственно, этим занимались все правоохранительные ведомства. Даже региональные контрразведчики и те, оставив в покое ловлю шпионов, подключились к изучению налоговых деклараций.
Каждый день в девять часов утра я отправлялась в городскую налоговую инспекцию и возвращалась оттуда нагруженная килограммами ксерокопий актов, появившихся в результате плановых проверок предприятий. Вся эта кухня была для меня настолько неинтересной и утомительной, что в один прекрасный день я набралась смелости, подошла к заместителю прокурора Ивану Григорьевичу Семенову, хорошему папиному знакомому, и заявила, что у меня к экономике душа не лежит. Заместитель прокурора, которому в тот момент было не до меня, туманно что-то пообещал и поспешил выпроводить нежданную гостью из кабинета.
Вот с таким отрицательным жизненным сальдо и в таком «веселом» настроении я пребывала в тот поворотный в моей судьбе субботний июльский день.
Мои страдания на веранде были прерваны телефонным звонком.
— Леся, тебя! — крикнула мать. — С работы!
Это было так неожиданно, что я даже подумала, что ослышалась. В первый раз за все время кто-то испытывал потребность в моей персоне в выходной день. «Ну не бумага же у них в ксероксе застряла», — гадала я, беря в руку трубку.
— Алле. Ищенко слу…
Мой заинтригованный голос был грубо оборван короткими лающими фразами заместителя прокурора:
— Ищенко?.. Собирайся… Готовность пять минут… За тобой заедут… Все.
II
Надев первое, что попалось под руку, не успев толком накрасить губы, наложить тушь и взбрызнуть себя туалетной водой, я выскочила за ворота. В служебном «опеле», кроме водителя, я увидела самого Ивана Григорьевича Семенова, следователя по особо важным делам Владимира Степановича Шевченко, за глаза называемого Пиночетом, и незнакомого мне молодого тучного блондина, внешностью напоминающего сенбернара-спасателя.
— Говоришь, экономика не по душе? — в ответ на мое приветствие произнес Семенов. — Что ж, будешь теперь работать под началом Владимира Степановича.
— Спасибо, — ответила я, хотя и сомневалась, стоит ли за это благодарить. Репутация следователя Шевченко среди коллег была далеко неоднозначной. — А что случилось?
— На территории психбольницы найдены два трупа. Оба с огнестрельными ранениями. Похоже на криминальные разборки. Вот и посмотрим, понравится ли тебе такая «экономика».
Пиночет, строгий мужчина, одной ногой уже находившийся на пенсии, даже не глянул в мою сторону, весь углубившись в созерцание «блина» спутниковой антенны, установленной на крыше нашего дома. Его мимика была при этом такой, словно во внерабочее время он председательствовал в добровольном обществе борьбы против использования спутниковых антенн.
Обещанная Иваном Григорьевичем «экономика» не понравилась больше, чем все, вместе взятое, из моих прежних обязанностей. И если от деклараций по НДС тошнило в переносном смысле слова, то от всего, что я увидела на месте происшествия, меня скрутило по-настоящему. Честно говоря, картина для неподготовленного новичка была сражающей наповал.
