— Описание предположительного убийцы есть?
— Нет, к сожалению.
— Чтобы в общежитии никто не обратил внимание на постороннего?! Не верю!
— А это и есть та закавыка, о которой я говорил. Дело в том, что большинство жильцов — люди нездешние, из районов. В выходные разъезжаются по родительским домам и общежитие пустеет. Если Югову убили бы в воскресенье, то это объясняло бы, почему мы не нашли ни одного свидетеля.
— А с заведующей кто тогда в понедельник разговаривал?! Максим Галкин?! Вы просто плохо искали, Владимир Степанович, вот и все объяснение!
Шевченко нахмурился и гордо промолчал, уставившись на прокурора каменным взглядом.
— Только не надо делать такое лицо, будто все вы тут альберты эйнштейны, а я один чушь порю! — вспылил Притула. — Надавите тогда на заведующую, если считаете ее показания лживыми. Это ведь она заявляет про понедельник. Работать надо лучше… вашу мать!
Прокурор встал и обвел всю нашу компанию суровым взором. Его глаза остановились на заместителе.
— Продолжайте, Иван Григорьевич. Завтра доложите мне о сдвигах в деле. И сдвиги эти должны быть очень существенными!
Дождавшись, когда за спиной Притулы стукнула дверь, Семенов широко улыбнулся. Это было в его духе. Он всегда улыбался после прокурорских головомоек. Даже шутил.
— А что это наше юное дарование сегодня молчит? Что думаешь, Алеся Владимировна?
В отличие от Семенова, к головомойкам я пока не привыкла, к тому же еще не успела прийти в себя после визита в морг, поэтому комплимент насчет юного дарования остался неоцененным.
— Думаю, что смерть Бражко, Шамрая и Юговой — это звенья одной цепи. А центральным элементом, который их связывает, является исчезнувший человек с амнезией.
— Ну, это и коню понятно.
— То, что сегодня понятно и коню, еще вчера называлось «голыми домыслами».
— Огрызаться будешь дома, общаясь с мамой и папой, Ищенко. Ты по делу излагай, — сказал Семенов, но опять-таки совсем не зло.
— Надо искать Психа, — заявила я.
— Какого еще психа?
— Человека с амнезией. Психом его соседи по палате прозвали.
— Он что, буйным был? — не понял Семенов.
— Да нет. Не важно. Полагаю, Иван Григорьевич… то есть мы полагаем… — сказала я и выразительно посмотрела на Шевченко, — что нападение на этого человека с ограблением не связано. О подлинных мотивах можно только гадать. Допустим, Псих мог знать нечто, что компрометирует какое-то определенное лицо, пусть это будет Икс.
— И по этой причине Икс хочет во что бы то ни стало убрать Психа? А как же капитаны Шамрай и Бражко?
— Инспектор Бражко мог быть убит за то, что, разбирая дело Психа, вышел на Икса. Либо Икс сам через Бражко пытался добраться до Психа, но капитан от сотрудничества отказался и тем самым стал представлять для преступника опасность. Участие Шамрая пока неясно, но и тут кое-что прослеживается. Возможно, Шамрай сам неофициально копал под Икса, знал о существовании Психа, а в больницу пришел, чтобы с ним встретиться. Икс сделал все, чтобы эта встреча не состоялась, послав своего человека убить Шамрая, а если получится, то обоих.
— Псих потерял память и не знает, какую опасность он мог представлять для преступников?
Я замялась, и инициативу тут же перехватил Пиночет.
— Возможных ответов три, — сказал Шевченко. — Первый: Икс про амнезию Психа не знал. Второй: Икс знал, но опасался, что, встретившись с Шамраем, Псих вспомнит если не все, то многое. И, наконец, третий: Псих мог сознательно морочить врачам голову, считая, что мнимая потеря памяти снизит уровень опасности, которой он подвергается со стороны Икса. В пользу последней версии говорит один факт: в общежитии проживает некая Илона Кушнир, бывшая близкая подруга убитой Юговой. Согласно ее показаниям, ранее Югова охотно обсуждала своих кавалеров, их достоинства и недостатки. А вот про увлечение пациентом отделения Югова почему-то подруге не рассказала. Интересно, с чего это Югова вдруг изменила своим привычкам? Может, потому что сам Псих запретил ей болтать лишнее? Допустим, что он симулянт и ему нужна помощь, поэтому он начинает ухаживать за легкомысленной медсестрой. Он убеждает ее помогать ему, скрыв, однако, ту степень опасности, которой подвергает себя Югова, связавшись с ним.
— Почему этот Псих не обратился за помощью в милицию, если боялся?
Пиночет промолчал, всем своим видом показывая, что на глупые вопросы отвечать не намерен. За него ответил Суббота, процитировав из «Русского радио»:
— «Если ваш друг попал в беду, звоните «02»… Он там».
— Да уж, — согласился Семенов. — Ну а как вы собираетесь искать этого вашего Психа?
— Есть предположение, что он устроился на работу ночным диспетчером в автотранспортное предприятие. Врачу Заяц звонил представитель предприятия, просил подтвердить личность Психа, что она и сделала с превеликим удовольствием. К сожалению, точное название предприятия она не запомнила. Какое-то сложное сокращение слов. Возьмем в регистрационной палате список фирм, которые занимаются грузо-пассажирскими перевозками и будем проверять все подряд. Вон Суббота со своими операми этим и займется. Еще сделаем фоторобот. Негативы фотографий Психа так и не удалось обнаружить.
На том и порешили. Всем было разрешено идти домой отдыхать.
В понедельник, с самого утра, я отправилась в психиатрическую больницу. В который раз за последние девять дней. Нужно было выбрать двух-трех людей с хорошей зрительной памятью, чтобы они помогли составить портрет человека по прозвищу Псих.
От утренней прохлады не осталось и следа, солнце жгло, как положено хорошему солнцу, а я, будто приехавшая с Северного полюса дура, вынуждена была надеть джинсовую куртку, дабы скрыть висящую под мышкой кобуру с короткоствольным револьвером «Корд-3», копией штатовского «Смит-Вессон», сделанной на местном оружейном заводе. Оружие еще в пятницу мне навязал Семенов. «Три человека убиты. Береженого Бог бережет», — строго сказал он, когда я вздумала было отнекиваться.
Андрей Суббота показал, как заряжать эту штуку и провел инструктаж по технике безопасности.
— Пули пластиковые, — говорил он. — Но если пальнуть с близкого расстояния, то человека можно заколбасить за милую душу.
— Не думаю, что это мне поможет, — заметила я, следя за его действиями. — У меня так никогда не получится.
— Тебе не поможет, начальству поможет.
— Каким образом?
— Если тебя убьют, не придется нести ответственность за то, что никто не позаботился о твоей защите.
Я фыркнула и попыталась засунуть пистолет в сумочку, чем вызвала у Субботы приступ издевательского смеха.
— Даже не думай. Кто-нибудь на улице сумку вырвет… Что тогда?
Скажу сразу, что мое заявление относительно неумения обращаться с оружием не отражало реального состояния дел, а было продиктовано чисто женским желанием казаться слабее. Мой папа, в бытность своей работы в органах, иногда брал меня с собой на стрельбище, так что я была в курсе, что именно надо делать, чтобы пистолет бабахнул.
