Без тестирования ничего нельзя определить. Ву Шисю уверен, что научный прогноз благоприятен, и намеревается испытать метод на пациентах с раком поджелудочной железы, молочной железы или, как у Чэн Шуфан, кишечника.
Процесс начинается с того, что у больного забирают один децилитр крови. Экспресс-поездом кровь отправляют в лабораторию, расположенную в городе Хэфэй, дорога занимает пару часов. Там из крови выделяют Т-клетки и модифицируют их с помощью CRISPR-технологии. Данный тип генных технологий называется «нокаут» – генетические ножницы полностью выключают ген, управляющий одним из видов торможения. Измененные клетки больше не имеют препятствий и атакуют опухоль. Выключение конкретного гена – действие, с которым CRISPR справляется фантастически точно.
Далее измененным клеткам дают возможность вырасти и начать делиться, их должно быть достаточно много. Обычно на это уходит две недели или чуть больше, если состояние пациента очень тяжелое. Когда клетки готовы, их снова пересылают поездом в госпиталь, где пациенту ставят капельницу с препаратом, в состав которого входит большая доза его собственных модифицированных клеток. Поскольку модификация клеток происходит вне тела, риск того, что изменятся другие клетки или другие части тела, практически отсутствует. В этом заключается одно из главных преимуществ метода.
Но здесь же скрыта и проблема, ведь это означает, что метод нельзя будет удешевить или ускорить. Многочасовая работа с клетками каждого пациента плюс недели, необходимые для того, чтобы клетки размножились, требуют намного больше ресурсов, чем стандартная терапия. Но ученые рассчитывают, что в дальнейшем генетические ножницы можно будет применять непосредственно внутри самой опухоли, формируя инструкцию для самоуничтожения раковых клеток
[117].
Такой метод действовал бы быстрее, чем иммунотерапия. Потому что сейчас после проведения первой процедуры нужно просто ждать. Сначала необходимо понять, действует ли лечение и есть ли потребность во второй процедуре. Затем ждать процедуру номер три. К этому моменту болезнь убивает большинство пациентов.
Поскольку метод новый и неопробованный, ученые применяют его только для безнадежных больных. Ву Шисю считает тестирование на других пациентах неэтичным, даже учитывая, что потенциально это могло бы принести пользу: «Когда все придут к консенсусу относительно применения метода на поздних стадиях рака и убедятся в его эффективности, можно будет задуматься о том, как применять его и на более ранних стадиях болезни. Сейчас это было бы слишком спорным, кроме того, мы не до конца уверены в эффективности метода».
Подобные исследования содержат в себе совершенно иной риск, чем, скажем, эксперименты с эмбрионами Хэ Цзянькуя. В таких исследованиях речь идет не о будущем человечества, а о возможных дополнительных угрозах здоровью конкретного пациента – страданиях и неожиданных побочных эффектах, которые могут возникнуть по причине ошибки ученых: результат может внезапно оказаться противоположным и вместо замедления вызовет рост раковой опухоли. Только полное отсутствие надежды на излечение признанными методами может уравновесить подобный риск. Подобные исследования тщательно регулируются и контролируются, но система контроля в Европе и США гораздо жестче, чем в Китае.
В свое время Ву Шисю получил все необходимые лицензии быстро и просто. Этический комитет, который должен был одобрить его программу, принял решение на заседании, которое длилось всего лишь несколько часов. Нужно было получить разрешение непосредственно в госпитале и в муниципалитете; санкции федеральных властей, как это было бы в США или Европе, не требовалось. «Поскольку речь идет о собственных клетках пациентов, мы можем изменять их более свободно», – объясняет Ву Шисю.
Первые исследовательские программы подобного рода запускались в США, во всяком случае так было еще пару лет назад, и первые испытания метода на человеке тоже проводились там. Однако в том, что касается большинства генных технологий, Китай быстро и резко вырвался вперед, обогнав и Штаты, и Европу. Американский ученый Карл Джун, руководитель небольшого числа подобных программ в Америке, называет китайскую систему «Диким Западом», подразумевая, что качественные серьезные исследования смешиваются здесь с неубедительными и низкосортными.
На вопрос, сможет ли иммунотерапия на основе CRISPR в будущем изменить протокол лечения рака, Ву Шисю отвечает: «Я не знаю. Из-за полемики, которую развязали западные страны, число исследовательских программ сокращается. А без тестирования на людях мы никогда не сможем оценить результаты этого метода, предвидеть возможные последствия и разработать подходы к его улучшению. Только после того как мы признаем это – признаем, что мы имеем право модифицировать клетки и это приемлемо, – только тогда мы сможем провести исчерпывающий анализ и оценить все последствия и результаты, что и даст нам основания задуматься о протоколе лечения. Далее мы определим, как максимально эффективно комбинировать новый метод с другими и как его совершенствовать. И лишь после этого нам откроется весь его потенциал. Сейчас же мы в начале пути».
Ву Шисю уверен, что я успею увидеть фантастические результаты прикладных технологий CRISPR, сам же он – ему слегка за 50 – для этого слишком стар. Во время разговора он то и дело упоминает о различиях между Китаем и западными миром, и в конце концов я напрямую спрашиваю, считает ли он нас чрезмерно осторожными. В ответ Ву Шисю смеется: «Не знаю. Для вас каждая часть тела – это что-то таинственное, что-то…» Он явно пытается подобрать слово, а потом вдруг спрашивает, христианка ли я. Нет, не христианка. Моя религия ислам? Нет, и не ислам, я атеистка. «Вот как, атеистка…» – усмехается он, продолжая искать слово, пока я не подсказываю: для нас каждая часть тела – это что-то святое.
«Да, именно святое! Вроде короля. На Западе относятся к телу как к чему-то до крайности святому и поэтому ведут себя предельно осторожно. Возможно, здесь есть какие-то плюсы, но в нашей традиции человек, который относится к телу как к императору, не считается мудрецом. Каждому пациенту хочется прожить дольше. Он боится – боится умереть сейчас. И если нам удается продлевать его жизнь, это хорошо».
Ву Шисю считает, что люди излишне тревожатся из-за опасностей, которые таит в себе генетика. В США и Европе ведутся бурные дебаты, и общественность, и ученые уверены, что с тестированием на людях торопиться не следует, даже если у пациента не осталось других альтернатив.
