ИНКВИЗИТОР. Ко мне его не приводили.
КОНТЕССА. Меньше стражи тому назад несколько солдат нашли меня в саду, плачущей, не слушая утешений служанки. Оставаться снаружи, в темноте, мне было страшно, и посему они понесли меня в мои покои – той галереей, что называется Воздушной Дорогой. Известна она тебе?
ИНКВИЗИТОР. Допустим.
КОНТЕССА. Тогда тебе известно и о том, что поверху над ней всюду окна, чтобы во всех соседних комнатах и коридорах было светлее. И вот, когда меня несли ею, в одном из окон мелькнул человек – высокого роста, хорошо сложенный, широкий в плечах и стройный телом.
ИНКВИЗИТОР. Подобных людей на свете немало.
КОНТЕССА. То же самое подумала и я. Однако, спустя недолгое время, тот же человек мелькнул еще в одном окне, и еще в одном. Тогда я призвала несших меня солдат открыть по нему огонь. Солдаты посчитали меня сумасшедшей и огня не открыли, а отряд, посланный схватить этого человека, вернулся с пустыми руками. Между тем он все смотрел на меня из окон и будто бы… этак слегка покачивался.
ИНКВИЗИТОР. И ты полагаешь, что видела за окном того, кто ударил тебя?
КОНТЕССА. Хуже. Я опасаюсь, что это не он, хотя похож на него. Кстати сказать, он, вне всяких сомнений, не сделал бы мне ничего дурного, отнесись я с почтением к его безумству. Нет, в эту странную ночь, когда мы, погубленные зимней стужей стебельки прежней поросли рода людского, столь неожиданно оказались смешаны с семенами будущего года, я боюсь, что он – нечто большее, нам неизвестное.
ИНКВИЗИТОР. Вполне возможно, но здесь ты не найдешь ни его, ни человека, ударившего тебя. (Фамильяру.) Приведи сюда ведьму, Брат.
ФАМИЛЬЯР. Все они – ведьмы, только некоторые куда хуже прочих.
ФАМИЛЬЯР уходит и возвращается, ведя за собой на цепи МЕШИАНУ.
ИНКВИЗИТОР. Ты обвиняешься в том, что очаровала семерых солдат государя нашего, Автарха, так, что те, изменив присяге, обратили оружие против собственных товарищей и офицеров. (Поднимается и зажигает большую свечу у края стола.) Настоятельнейше заклинаю тебя сознаться в сем прегрешении, а также назвать силу, помогшую свершить грех, и имена тех, кем научена взывать к оной силе.
МЕШИАНА. Те солдаты просто увидели, что я ничего дурного не замышляю, и испугались за меня. Я…
ФАМИЛЬЯР. Молчать!
ИНКВИЗИТОР. Протестам обвиняемых не придается значения, если высказаны они не под пыткой. Мой фамильяр приготовит тебя к ней.
ФАМИЛЬЯР, схватив МЕШИАНУ, пристегивает ее ремнями к одному из хитроумных пыточных механизмов.
КОНТЕССА. Времени миру осталось так мало, что тратить его, любуясь на все это, не стоит. Ты ведь подруга того нагого человека из сада? Я отправляюсь искать его и расскажу ему, что с тобой сталось.
МЕШИАНА. О, поспеши! Надеюсь, он придет за мной вовремя.
КОНТЕССА. А я надеюсь, что он возьмет вместо тебя меня. Но, несомненно, наши чаяния в равной мере безнадежны, и в скором времени нас с тобой породнит общее горе.
КОНТЕССА уходит.
ИНКВИЗИТОР. Я тоже отправлюсь побеседовать с теми, кто стал ее спасителями. Приготовь испытуемую, ибо я скоро вернусь.
ФАМИЛЬЯР. На очереди еще одна преступница, Инквизитор. Обвинения схожие, но, пожалуй, несколько менее тяжки.
ИНКВИЗИТОР. Отчего же ты не сказал сразу? Я предъявил бы обвинения разом обеим. Приведи ее.
ФАМИЛЬЯР уходит и возвращается, ведя за собою ДЖАХИ. ИНКВИЗИТОР роется в бумагах на столе.
ИНКВИЗИТОР. Ты обвиняешься в том, что очаровала семерых солдат государя нашего, Автарха, так, что те, изменив присяге, обратили оружие против собственных товарищей и офицеров. Настоятельнейше заклинаю тебя сознаться в сем прегрешении, а также назвать силу, помогшую свершить грех, и имена тех, кем научена взывать к оной силе.
ДЖАХИ (с гордостью). Да, я совершила все, в чем ты меня обвиняешь, и многое другое, о чем тебе неизвестно. Силы назвать я не смею, не то эту изукрашенную крысиную нору, чего доброго, разнесет в пыль. Ну а насчет «кем научена»… Кто учит детей взывать к родному отцу?
ФАМИЛЬЯР. Матери?
ИНКВИЗИТОР. Я предпочел бы не знать. Приготовь ее. Я вскоре вернусь.
ИНКВИЗИТОР уходит.
МЕШИАНА. Значит, они дрались и за тебя? Как грустно, что столь многим пришлось погибнуть!
ФАМИЛЬЯР (приковывая Джахи к устройству для пыток с другой стороны от стола). Он просто снова прочел твою бумагу. Но я – будь уверена, вполне дипломатически – укажу ему на эту ошибку, когда он вернется.
ДЖАХИ. Тебе удалось очаровать солдат? Так очаруй этого дурня и освободи нас.
МЕШИАНА. Могущественными чарами я не владею и очаровать сумела всего семерых из полусотни.
Входит НОД – связанный, подгоняемый острием пики ПЕРВОГО СТРАЖНИКА.
ФАМИЛЬЯР. А это еще кто?
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК. Как кто? Пленник, каких ты в жизни еще не видывал! Сотню человек замертво уложил, будто мы – щенята беззубые. Найдутся у тебя кандалы побольше размером, под стать ему?
ФАМИЛЬЯР. Придется соединить полдюжины пар, но я что-нибудь придумаю.
НОД. Я не человек, но нечто меньшее и в то же время большее – рожденный из глины, от Матери Геи, хозяйки диких зверей. Если ты повелеваешь людьми, то должен меня отпустить: я не в твоей власти.
ДЖАХИ. Мы тоже не люди. Отпусти же и нас!
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК (со смехом). Да уж, конечно, я ни минуты не сомневался! Курица, как известно, не птица, а женщина…
МЕШИАНА. Она не женщина. Не позволяй ей себя обмануть.
ФАМИЛЬЯР (защелкивая на Ноде последний замок кандалов). Не обманет. Поверь мне, время хитростей вышло.
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК. Небось, когда я уйду, позабавишься, своего не упустишь?
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК тянется к ДЖАХИ, и та шипит на него, будто кошка.
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК. Может, отвернешься на время, как добрый товарищ, а?
ФАМИЛЬЯР (готовя Мешиану к пытке). Будь я настолько добрым товарищем, меня давно изломали бы на собственном колесе. Но если ты подождешь возвращения Инквизитора, моего господина, то, может, и вправду возляжешь с ней рядом, раз уж тебе так хочется.
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК призадумывается, понимает, что это значит, и поспешно уходит.
НОД (пробуя кандалы на прочность). Эта женщина станет матерью моего зятя. Не вздумай чинить ей зла.
ДЖАХИ (подавляя зевок). Я всю ночь на ногах, и хотя, как всегда, бодра духом, этому телу пора отдохнуть. Не мог бы ты поспешить с ней и перейти ко мне?
ФАМИЛЬЯР (не оглядываясь). Отдыха здесь не жди.
ДЖАХИ. Вот как? Похоже, не настолько здесь все по-домашнему, как следовало бы ожидать.
