В башне, на третьем этаже, в покоях иерархов продолжались споры.
— Ты думаешь, Варзаван, я не понимаю, что обстановка накаляется? — Ворчливо спросил, сидевший в глубоком кресле старик, ходившего взад и вперед другого иерарха, более молодого и энергичного. — Вам молодым, лишь бы головы рубить. А подумать своей головой времени нет, все суетитесь. Думаешь, мне легко было принимать такое решение? Нет, не легко. Но выхода нет.
— Это тоже не выход, отдать страну рассветным. — бросил на ходу Варзаван. — Погибают наши братья. В умах служителей смятение. Они не понимают происходящего. Как бы чего не вышло…
— Мы с тобой, Варзаван, определяем политику культа. Нам и нести ответственность. Я много пожил и многое видел… Уверен, что все само собой образуется. Такое было уже не раз. Равновесие, как и было испокон веков, восстановится, но мы сохраним многие жизни, и сам культ.
— Ага! А многие жизнь потеряют.
— Не спорю, Варзаван, — согласился старик, — да, многие ее потеряют. Но мы прошляпили то время, когда рассветные подсунули королю рассветную девку, и теперь поздно рассуждать, как надо было действовать Ты знаешь король внезапно заболел. Наследников нет. Если он умрет, то править страной станет его жена и она запретит наш культ. Начнутся гонения…
— Нас поддержат лорды. У нее не хватит сил поменять веру королевства.
— У нее может и не хватит, — согласился старик, — но хватит у Домиции. Рассветная королева тут же присоединится к ней, а легионы Императрицы сотрут дружины лордов одним ударом.
— Домиция связана войной с братом, Фестокл. Ей не до королевства Кемерстат.
— Пока не до нас, — степенно ответил тот. — Но она уже захватывает провинции брата одну за другой. Скоро дойдет очередь и до нас. Нужно вовремя принять правильно решение, потом будет поздно, Варзаван.
— Не так все плохо у Домициана как ты говоришь, уважаемый Фестокл, — усмехнулся уголком рта Варзаван. — К нему перебежали наши братья с золотом, наняли отряды шеров и выбивают Домицию из последней захваченной ею провинции. Рассветные ничего не могут сделать шерам. Так что, Домиции не до нас и еще долго будет не до нас. Ее легионы сражаются с легионами брата. Откуда ей взять силы для вторжения?
— Можно и не легионы сюда послать. Хватит сармитов и сапегов. — спокойно возразил старик.
— Сармиты и сапеги? — немного громче, чем обычно провозгласил Варзаван. — Да мы тоже наймем шеров и они разнесут их конницу в пух и прах. А вот брожения в умах братьев это дело серьезное. Мне докладывают, что возмущение шириться. Что будем делать, когда начнется бунт?
— Для этого, — так же невозмутимо ответил старик. — Я вызвал сюда главу ордена Заката. Иеурах предан нам как пес. Он найдет управу на недовольных. Нет, Варзаван, — увидев удивление на лице иерарха. — Мы их убивать не будем. В нашей цитадели хватит места для изоляции. Недовольных арестуем. Самых неугомонных. Остальные притихнут.
Варзаван продолжал ходить меряя шагами покои, старик молча наблюдал за ним.
— Надо собрать ассамблею, как положено в тех случаях, когда требуется решение большинства братьев, — подумав, произнес Варзаван.
Старик на несколько мгновений прикрыл глаза. Когда он их открыл, то ничем не выдал своего неудовольствия.
— Я тебя услышал, Варзаван, — произнес не изменившимся голосом старик, — иди, отдыхай, твое мнение я передам членам совета.
Он равнодушно смотрел вслед уходящему брату. Потом позвонил в колокольчик. В дверь тихо вошел секретарь и поклонился.
— Варзавану полезно будет подумать, — проговорил старик. — Отправь стражу и посадите нашего заблудшего брата в подземную келью. Вреда ему не чинить. Паек арестантский.
Секретарь кивнул и вышел.
Глава 11
Антон вышел из дома любвеобильной вдовы в серую хмарь осеннего рассвета. Он посмотрел вверх. Небо было покрыто клочками темных облаков, в прорехах которых тускло светились угасающие звезды. Дул прохладный ветер и гонял пыль по земле.
У дома вдовы, у коновязи стояли две оседланные лошади. Старый Флапий кутался в плащ и скукожившись, как мумия, сидел на бревне. Антону стало стыдно за то, что он заставил старика всю ночь ждать его здесь. Хотя он не предполагал, что тот поедет за ним.
— Флапий, — негромко позвал он старого преданного слугу. Старик вздрогнул и огляделся, увидел милорда и счастливо заулыбался.
— Доброе утро, милорд. Вижу, ночка удалась, — рассмеялся он. — поедем в лагерь?
— Да, поехали. Ты прости, что я заставил тебя тут ждать всю ночь…
Старик с кряхтением встал и поклонился.
— Да что вы, милорд, это мой долг, — горделиво подбоченился старик. — Но ваша забота меня радует. — Старый слуга украдкой вытер выступившие слезы. — Ваш батюшка, хорошего ему посмертия, никогда о нас с Франси не думал… Хороший вы человек, милорд. Пусть… эээ… — замялся он. — Боги вам дадут хорошую жену. Только леди Эвелина не та партия, которая вам нужна, милорд.
— Почему ты так считаешь? — удивился Антон, хотя и сам понимал, что в жены вдову он брать не хочет.
— Потому, что он вдова сквайра. И хотя у нее большое поместье приносящее доход, за ней никто не стоит. Она дочь вассала графа Куржека Ларийского. Замка у нее тоже нет. Незавидная невеста, я вам скажу… Но дама приятная во всех отношениях, это видно сразу.
— Да я и не собираюсь на ней жениться, Флапий. Так общались… — туманно закончил он свою недлинную речь и замолчал.
В лагере он сразу полез в палатку. Прибыл обоз из пяти оборудованных по его приказу возов с имуществом. Ему поставили палатку.
Вираг было хотела нырнуть следом, но Флапий строго прикрикнул на нее.
— Куда?
— Та остановилась.
— А что такого? — неуверенно спросила она.
— Полезешь к милорду, когда он позовет, а пока, как его оруженосец сторожи господина.
— Так я там и буду сторожить, — нашлась Вираг.
— Снаружи сторожи. — сурово приказал Флапий. В лагере он был главным после Антона и горянка, приученная к дисциплине, неохотно подчинилась. Встала у входа и, недовольно косясь на старика, стала охранять сон Антона.
Проснулся Антон после обеда. Вылез из палатки отдохнувший и выспавшийся. Ложем ему служила шкура убитого им медведя. Он потянулся, посмотрел на пригревающее местное солнышко и подумал, что здесь наступило бабье лето.
Сразу за лагерем протекала река, куда водили коней на водопой. Антон решил искупаться.
— Рыжая, бери простыню, мыло, что сварил аптекарь и пошли к реке, — приказал он.
Аптекаря он видел редко. Тот вечно пропадал в горах, собирая травы и минералы. Для его охраны Франси выделила ему воина. Она оценила его работу. Тот готовил эликсиры, мази и делал лечебные настойки. Уходить из замка не собирался, прижился. И часто проводил время с греком Аристофаном, обсуждая известные только им научные темы. Антон ему не мешал, но заставил сварить из соды, жира и желтушника пахучее мыло. Тот так и сделал. Еще аптекарь был любопытен и посмотрев на процесс приготовления масла, внес свои коррективы. За что маслобойцы, хотели его прибить, но спасла Франси. Послушала его советы и приказала делать так, как говорит господин аптекарь. После этого, как узнал Антон, масло стало более очищенным от осадка и продавалось дороже. Все масло добытое крестьянами, скупала Франси и очищала. Затем, продавала одному оптовому покупателю из империи. Монеты, полученные от продажи масла, Торвал осматривал и делил. Плохие, те, что делались с большими допусками по драгоценным металлам, забирал с молчаливого согласия Франси и приносил ей взамен хорошие. Та не о чем не спрашивала. Антона радовало то, что он богател не по дням, а по часам.
