3
Вероятность того, что Монгол находится сейчас в Городе, была невелика, но Лисе сказочно повезло, он оказался на месте, то есть, именно там, где она и предполагала его найти. Компания, как всегда, расположилась около Моста — настоящего каменного моста, отдаленно напоминавшего Карлов мост в Праге, но повисшего над сухим речным руслом. Почему они собирались именно в этом психоделическом месте, оставалось только гадать. Однако, когда, миновав очередной узкий и петляющий, как кишка в животе, переулок, Лиса вышла к бывшей реке, то сразу же увидела компанию молодых людей, одетых в восточные халаты и арабские галабии — впрочем, была среди них и одна девушка в индийские сари — которые, рассевшись на огромном цветастом ковре вокруг блюда с пловом, внимали речам старца с длинной седой бородой, одетого, в отличие от них, в строгий черный костюм, но все-таки с тюбетейкой на лишенной волос голове. Это и был Монгол собственной персоной. Являлся ли он настоящим монголом, или, как и большинство его учеников, лишь носил личину восточного человека, Лиса не знала. Зато она знала, что если в реальной жизни Монгол и не был одним из Первых — такие вещи обычно утаить было сложно — то уж, во всяком случае, он был умным и порядочным мужиком, и одним из немногих старожилов, которые начали приходить сюда еще в начале шестидесятых.
— Ассалам алейкум, добрые люди! — сказала она, подходя к достархану.
— Здравствуй, Рапоза! — улыбнулся Монгол. — Мы всегда рады гостям. Садись, отведай нашего плова.
— Спасибо, Монгол, — вежливо поклонилась Лиса. — Но у меня очень мало времени. Будет ли невежливо с моей стороны, если я попрошу тебя о кратком разговоре тет-а-тет?
— Это спешно?
— К сожалению, да.
Монгол прикрыл глаза и на секунду задумался.
— Хорошо, — сказал он, вновь открывая глаза. — Поговорим.
— Продолжайте трапезу, — сказал он своим ученикам, вопросительно смотревшим на него, и встал. — Пойдем, Рапоза.
Они медленно дошли до Моста и вступили на каменные плиты.
— Слушаю тебя, — сказал он, когда они удалились уже на порядочное расстояние от компании, продолжавшей неторопливо переговариваясь, уплетать плов.
— У меня два персональных вопроса, — сказала Лиса и тут же подняла руку, останавливая готового возразить Монгола. — Не о живых. И два общих.
— Слушаю тебя, — повторил Монгол.
— Ты знал Иакова? — спросила Лиса.
— Да, — кивнул ей в ответ Монгол.
— Когда он здесь появился?
— Не помню.
— Спасибо, — сказала Лиса. — Ты знал человека, который называл себя Некто Никто?
— Я с ним встречался.
— Когда?
— Давно.
— Больше ничего не скажешь?
— Скажу. Некто сделал очень много для нашего выживания, но сам он всегда оставался в стороне.
— Можно ли сменить личину? — спросила Лиса.
— Можно, — так же коротко ответил Монгол.
— Как?
— Нужны талант или обстоятельства, или то и другое вместе.
— Спасибо.
— Это все?
— Нет. Последний вопрос. Что произошло в восемьдесят девятом?
Почему она его об этом спросила? Лиса этого не знала, потому что собиралась задать совершенно другой вопрос, но неожиданно подумала об этом, хотя не смогла бы сейчас вразумительно объяснить, что именно имеет в виду.
Монгол повернулся к Лисе и внимательно на нее посмотрел:
— Ты очень умная женщина Рапоза, — сказал он медленно. — Очень. Удивительно, но ты первая, кто меня об этом спросил. Я расскажу тебе, но учти, на самом деле, в восемьдесят девятом все закончилось, а начиналось все это гораздо раньше. Ты умеешь делать табак?
— Только «Шипку».
— Никогда не думал, что ты болгарка, — улыбнулся Монгол, который, наверняка, успел за долгие годы, проведенные в Городе, узнать много интересного про то, какие странные чудеса могут здесь происходить.
— Я тоже, — усмехнулась Лиса. — А вино у меня получается только французское, вероятно, потому, что я родом из Гаскони.
— Сделай мне, пожалуйста, одну, — кивнул Монгол.
Лиса пожала плечами и вытащила из воздуха две дымящиеся сигареты, Монголу и себе.
— Так, — он сделал глубокую затяжку, потом медленно выпустил изо рта сизый дым и наконец посмотрел на Лису. — Сначала факты, как я их вижу, потом интерпретация, как я понимаю эти факты. Если захочешь, можешь поучаствовать.
— Спасибо, — сказала Лиса. — Так что же случилось, и когда?
— Ты знаешь историю Израиля? — неожиданно спросил Монгол.
— А это…? Впрочем, тебе виднее. Как все. В общем плане.
— Есть такая книга «Октябрьские игры», ее написал Генри Кисенджер, это…
— Я знаю, кто это, — остановила Монгола Лиса.
— Он описывает дипломатические усилия, предпринятые американцами и русскими в 1973 году, чтобы предотвратить новую войну между арабами и евреями.
— А должна была быть война?
— По всем прогнозам, да, — кивнул Монгол. — Считается, что это один из немногих случаев, когда русским и американцам удалось что-то сделать вместе. Мы, естественно, не в счет, но о нас и книг не пишут.
— Да, уж, — согласилась Лиса. — О нас не пишут.
— И не напишут. Но вернемся к твоему вопросу. Через десять лет после событий, описанных Киссинджером, все происходило с точностью до наоборот. В восемьдесят третьем, воевать хотели все, и израильтяне, и арабы. И что сделали Великие Державы? США практически оплатили постройку ста истребителей-бомбардировщиков «Лави», на тот момент лучших боевых самолетов этого класса, и продали Израилю другую военную технику на пять миллиардов долларов. Немцы подарили две подводные лодки. А СССР в это время гнал в порты Египта и Сирии пароходы с оружием в таком количестве, что России — с ее небольшим торговым флотом — не хватало бортов. Мне рассказывали, что были задействованы даже рефрижераторы, снятые с рыбных промыслов.
«О чем он? — удивленно думала Лиса, слушая медленную „вдумчивую“ речь Монгола. — Какое все это имеет отношение к восемьдесят девятому году?»
— Война началась на Пасху восемьдесят четвертого года, — продолжал между тем Монгол. — Арабы атаковали, казалось, застав наконец израильтян врасплох. Однако, как выяснилось уже на следующий день, евреи к войне были готовы. В первый день, они изящно подыграли арабам, втянув их в битву, а потом контратаковали.
— Я помню, — на всякий случай предупредила Лиса.
— Молодец, — усмехнулся в ответ Монгол. — Про коды ты тоже знаешь?
— Про какие коды? — растерялась она.
— Ну не знаю, как все это называется на самом деле, только евреи, как, оказалось, знали коды, частоты, или что там у них, русских систем ПВО, защищавших египетские и сирийские войска. Через двое суток, израильские танки были уже в восьмидесяти километрах от Каира и в шестидесяти — от Дамаска, Рабат Амон горел… В общем, многим казалось, что повторяется шестьдесят седьмой год. Однако война на этом не закончилась. Арабы были уже совсем не те, что двадцатью годами раньше, они выдержали удар, перегруппировались, подтянули резервы и снова перешли в наступление.
