«Чудо», — никакого другого объяснения не находилось. Во всяком случае, пока. Потому что интуитивно Лиса ощущала некую связь между этим странным «фокусом» и теми прорывами к предзнанию, которые пережила уже трижды за последнее время.
Но пока «сбой» мог спокойно оставаться просто чудом. С этим делом никакой спешки не было. И данных для того, чтобы понять, что же это такое, оценить по-настоящему, встроить в имевшуюся концепцию мира, тоже не хватало. Однако сейчас Лису занимало совсем другое. Допустим, случилось чудо, и она узнала, что Кайданов жив и, по-видимому, находится в Берлине.
«Допустим…» — Лиса потушила сигарету, глотнула пива, и снова закурила, старательно отводя взгляд от парочки, которая, судя по невнятным шумам, долетавшим до ее чутких ушей, устроилась за столиком слева от нее.
«Допустим».
Допустить можно было многое, но вот встретить Кайданова и снова совершенно случайно, в Мюнхене, да еще сразу после того, как он провернул здесь акцию — а то, что «гвалт»
[49] в городе поднял именно он, Лиса теперь не сомневалась — вот это чем могло быть?
А между тем, и Кайданов, и его дамочка уже, как минимум, несколько раз аккуратно касались ее своими взглядами.
«Узнал?»
«Нет, — решила Лиса, отпивая из кружки. — Это был бы перебор. А вот я в Мюнхен попала неслучайно».
Сейчас она отчетливо вспомнила, как пришло к ней решение, ехать в Мюнхен.
«Значит, уже не три, а четыре раза».
Выходило, что за последнюю неделю предзнание посетило ее четыре раза, да и «сбой», на самом деле, случился не только в Цитадели, но и в замке Августа.
— Разрешите?
Лиса повернула голову и увидела остановившуюся рядом с ее столиком платиновую блондинку. Как она подошла, Лиса не слышала, но этому как раз не удивилась.
«Тень».
— Мы знакомы? — Спросила она, с откровенным любопытством рассматривая подругу Кайданова. Первое впечатление не обмануло. Интересная женщина. Пожалуй, все же не писаная красавица, но зато и не кукла. Кто понимает, увидит и оценит, вот только для абсолютного большинства она никакая, потому что «тень».
— Да, вот смотрю на вас и никак не могу понять, — улыбнулась женщина и без приглашения села напротив. — Мы с женихом приехали из Гамбурга. А вы?
— А я только что вернулась из Скандинавии, — стараясь не показать своих эмоций, ответно улыбнулась Лиса.
«Узнал? Но как?»
— Уходите, — почти неслышно и снова не разжимая тонко очерченных губ, сказала блондинка. — Вам здесь оставаться опасно.
«Знает ли он, кто я такая или это всего лишь солидарность?»
Даже будучи отпетыми индивидуалистами и ревнивыми сукиными детьми, маги своих старались не сдавать и даже помогали, если уж совсем стремно не было. Вопрос лишь в том, как они ее «считали», ведь волхования — на таком-то расстоянии! — Лиса уж точно не пропустила бы. Однако факт — раскололи. Знать бы еще, насколько. Но это последнее можно и проверить.
— Да уж, — усмехнулась Лиса, артикулируя точно так же, как незнакомка. — Нашумел наш друг выше среднего.
— Значит, не пересекались, — и голос у блондинки был под стать всему ее облику, низкий, грудной, очень выразительный, что для «тени» совсем необычно.
— Значит, нет, — покачала головой Лиса, отмечая, что удар ее визави держит на ять.
— Ваше право, — женщина опять говорила только для Лисы. — Но Чел вам определенно сказал. Он не хочет иметь с вами дела.
«Значит, знает».
— Его право, — согласилась Лиса, не разжимая губ. — Но мне надо с ним поговорить. И это мое право. Дело важнее амбиций.
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась блондинка. — Если выберемся… — она нарочно акцентировала паузу, как бы говоря, «все мы смертны». — Через неделю, одиннадцатого, в восемь вечера в Берлине, у входа в отель «Кемпински». И после этого, в течение трех месяцев. То же число плюс один, по возрастающей, тот же час минус два, по нисходящей. Памятник гомосексуалистам, посольство СССР на Унтер Ден Линден, университет Гумбольдта, у мемориальных досок.
«Странно», — Лиса достаточно хорошо знала Берлин, чтобы понять, что места встречи находятся, как в западной, так и в восточной его частях.
— Спасибо, — снова и как ни в чем не бывало улыбнулась Лиса. — Я только первый шорох пересижу и пойду.
— Удачи! — незнакомка встала и, мягко повернувшись, пошла прочь.
— И вам того же, — сказала ей в спину Лиса и потянулась за новой сигаретой.
3
«Она?» — Кайданов смотрел на двух женщин за соседним столиком и пытался понять, что же такое с ним произошло.
Они вошли в пивную, сделали шаг или два, оглядываясь в поисках свободного столика, и вдруг Рэйчел спросила его…
«Как она сказала? Ты знаешь эту блонду? Так?»
Так или почти так, но не в том суть. Формулировка вопроса не имела ровным счетом никакого значения, потому что он вопрос понял правильно и сразу же посмотрел именно на эту женщину. Как? Почему из всех находившихся в зале блондинок он безошибочно выбрал ее? Нет ответа. И ведь он не пользовался магией, это Кайданов помнил вполне определенно. Тогда, как же это возможно? Как он догадался, о ком идет речь, и как, едва встретившись с этой женщиной взглядами, понял, что это она?
«Впрочем, она ли?»
Женщины определенно о чем-то беседовали, но означать это могло все, что угодно. Может быть словоохотливая «блонда», и в самом деле, пыталась вспомнить вовсе неизвестную ей Рэйчел? Или, если это все-таки была Лиса, Рэйчел реализовывала предложенный им сценарий? Но, как во имя всех святых, эта сука сумела его найти? Вот, когда Кайданов пожалел, что не в форме: голова все еще была не та, и от нее нельзя было ожидать четкого и безошибочного анализа. А жаль. Обстоятельства и так уже складывались не самым лучшим образом, а тут возьми и возникни на его пути неведомо как вычислившая его Рапоза Пратеада.
«Или я ошибаюсь, и она не знает?»
Ведь могло случиться и так, что опознал ее только он, а она, в лучшем случае, поняла, что перед ней свой?
«Вполне».
— Удачи! — сказала Рэйчел, вставая и отворачиваясь от собеседницы.
— И вам того же, — сказала ей в спину «блонда», и Кайданов вдруг увидел то, чего сразу почему-то не заметил. Сквозь «мягкие» черты дешевой куколки проступало что-то настоящее и сильное, что не сразу разглядишь, но, разглядев, уже не пропустишь. И означать это могло только то, что он не ошибся.
«Она».
