— Я сильно ошибусь, если предположу, что вы появляетесь в Городе лет двадцать пять? — спросил он все тем же чуть суховатым голосом чиновника.
— Откуда вам это известно? — Кайданов был потрясен точностью диагноза, но вида не подал.
— А мне и неизвестно. Просто подумалось, а вдруг?
— Вдруг что? — Кайданов достал из воздуха сигарету, чтобы получить возможность делать обоснованные паузы в разговоре, который неожиданно приобрел очень интересный характер.
— Вдруг мы были знакомы в другой жизни, — по губам Виктора пробежала тень улыбки, но и только.
— В другой жизни, — повторил за ним Кайданов и затянулся.
«Кто?» — сомневаться, что перед ним кто-то из тех, кого он когда-то знал под другой личиной не приходилось. Это был не новичок. Неофиты так себя не ведут и так не говорят. Вопрос лишь в том, кто это и насколько хорошо они знакомы?
— И какое же имя приходит вам в голову в связи с этой фантазией? — спросил он вслух.
— Что-то связанное с электричеством, — уже откровенно усмехнулся Виктор.
«Он знает, что я Фарадей. Но откуда?»
— Вы знаете Рапозу?
— Знал.
Что должно было означать прошедшее время?
— По некоторым данным, — неожиданно заговорил Наблюдатель. — Донья Рапоза сюда больше не придет.
— Она…?! — сдержать эмоции оказалось практически невозможно.
— Не знаю, — покачал головой Наблюдатель. — Не исключено, но достоверных известий о ее смерти нет.
— Однако сюда Рапоза больше не придет, — твердо сказал Виктор, подчеркнув интонацией ее псевдоним. — Никогда.
И в этот момент Кайданов, который совсем уже собрался задать несколько совершенно необходимых в данной ситуации вопросов, почувствовал за спиной движение, очень своеобразно отразившееся в глазах обоих его собеседников, и оглянулся. В кофейню Гурга вошла женщина невероятной красоты, но дело даже не в том, какое у нее было лицо или фигура. Казалось, сюда, в сумрак иллюзорной кофейни, пришла эльфийская принцесса из еще более иллюзорного мира американского кино. Высокая, стройная, золотоволосая и голубоглазая стрига была затянута в черную кожу, из под которой виднелись лишь спускавшиеся до великолепных бедер воительницы длинные полы серебристой кольчуги. Из-за ее левого плеча выступала украшенная драгоценными камнями рукоять меча, а над коленом охватывающими ногу кожаными расшитыми серебром ремешками были закреплены ножны, в которых покоился кинжал.
«Н-да…»
— Простите, Чел, — сказал за его спиной Виктор. — Но этой даме я отказать в разговоре не могу. Здравствуй, Дженевра! Я рад тебя видеть.
— Я на месте, — сказала женщина, коротко поклонившись. — И я одна. Я и еще трое.
«О чем она? — Удивился Кайданов, услышав резкий с каким-то гортанным клекотом голос женщины. — Если она одна, то при чем здесь трое?»
— Время? — между тем, совершенно не удивившись ее словам, спросил Виктор.
— Думаю, сейчас уже около девяти.
— Девять, — задумчиво повторил Виктор. — Гектор не успеет, и Марий тоже. Возможно, Персиваль… Он очень старается, знаешь ли… Впрочем, неважно. Жди до полуночи, — сказал он снова изменившимся голосом. — Если никто больше не придет, ставьте круг. Ты понимаешь, о чем я говорю?
«Они обсуждают что-то очень важное при свидетелях, но их это, кажется, совершенно не волнует».
— Да г…, — коротко кивнула Дженевра.
«Что она хотела сказать, но не произнесла вслух? Имя или…?»
То, что такая женщина могла бы назвать Виктора господином, причем в истинном смысле этого слова, в голове Кайданова совершенно не укладывалось, но, кажется, он стал свидетелем чего-то из ряда вон выходящего.
— Без шума уже не получится, — продолжил Виктор, получив утвердительный ответ. — Но нам теперь не до жиру, не так ли? Вернее, не до жиру мне. Сама понимаешь.
— Понимаю.
— Но если вы все сделаете правильно, я успею вмешаться.
— Но правильно ли то, что я могу сделать?
— Ты имеешь в виду ту лакуну, — кивнул Виктор. — Я думал об этом и полагаю, что знаю, что там пропущено.
— Я слушаю вас, — женщина впервые позволила себе проявить нечто вроде волнения, однако Кайданову показалось, что будь на ее месте кто-нибудь другой, чувство это можно было бы определить, как очень сильное.
— Кровь, — сказал Виктор, и от удивления Кайданов даже на него оглянулся. Он просто перестал понимать хоть что-нибудь.
— Жертвенная кровь? — Дженевра осталась совершенно невозмутима, лишь вопросительно подняла бровь.
— Нет, — покачал головой Виктор. — Это должна быть родная субстанция. Тогда, заговор сработает, и я смогу включиться в процесс, как третья сила. Еще вопросы есть?
— Нет, — женщина снова поклонилась и сделала шаг назад. — Благодарю вас, я все поняла и исполню, как повелевает долг.
— Тогда, иди, Дженевра, и да пребудет с тобой божье благословение.
5
«На Тихорецкую состав отправится…» — только сейчас она обратила внимание на станцию назначения. Тихорецкая. Название не говорило ей ровным счетом ничего. Было лишь смутное ощущение, что где-то когда-то она его уже слышала. Где-то на юге? На Черном море? Но, тогда, при чем здесь эта богом забытая станция, если Лиса находилась сейчас не в СССР, а совсем даже, наоборот, в Швейцарской республике?
Но подсознанию не прикажешь, оно живет по своим никому неведомым, кроме фрейдистов, разумеется, законам. И в голове у Лисы вертелась сейчас именно эта песня.
«На Тихорецкую состав отправится, вагончик тронется, — очередной состав отошел от перрона и начал, постепенно набирая скорость, втягиваться в темное жерло туннеля. — Перрон останется…»
Платформа, как и следовало ожидать, действительно осталась на своем месте, и Лиса вместе с ней.
«Стена кирпичная, — здесь, на цюрихской центральной станции, стены были из кафеля, но вокзал — вокзал и есть, кирпичные в нем стены, или нет. — Часы вокзальные…»
Лиса подняла взгляд как раз в то мгновение, когда на электронном табло сменились цифры. Ноль часов, ноль минут.
«Ленинградское время, — вспомнилось ей. — Группа… Господи, как же называлась эта группа?»
Но названия группы, несмотря на всю свою хваленую память, Лиса вспомнить, не смогла. В голову лезли какие-то «Голубые гитары», «Час пик» и всякие прочие, но она точно знала, что группу тех питерских ребят, один из которых по слухам оказался магом, называли как-то иначе. Коротко, но со смыслом. Но как?
За спиной послышались тяжелые неторопливые шаги. Кто-то спускался по лестнице на перрон. Опасений этот человек не вызывал, но и радости тоже. Разумеется, это не был ни Алекс, ни, тем более, Черт. Лиса медленно повернула голову и встретилась взглядом с блекло-зелеными равнодушными или, скорее, сонными глазами крупного мужика лет под сорок, одетого в военную форму — хотя, потому как она на нем сидела, сразу, не принимая в расчет даже на возраст, становилось очевидно, что к регулярной армии он отношения не имеет — и с автоматической американской винтовкой М-16 на плече.
