Чисто… Кухня большая! Низ двери холодильника густо усыпан магнитиками.
На столе — вазочка с карамельками «Клубника со сливками». Мои любимые. Вторая вазочка — с пряниками. В розетке — сгущённое молоко. Ещё пара каких-то баночек.
Есть хочется до тошноты и головокружения. Но взять не могу. Мне же не предлагали.
Смотрю в окно, как Касьянов провожает эту тётю Катю до ворот. Собаки как свита идут позади.
Богдан, значит. Имя-то какое хорошее. Чего ж такой он грубый, а?
Возвращается…
Сердце моё начинается ускоренно биться. Ну при дочке же не будет он ничего плохого делать, правда? Сказал — поешь, согреешься…
Лобов тоже много чего говорил. В итоге и жены не постеснялся!
Входная дверь хлопает.
— Мама? — неожиданно раздаётся за спиной.
Вздрогнув, разворачиваюсь.
Булочка в нарядном синем платье и босиком. На шее — много бусиков. На взлохмаченных волосах несколько заколочек.
Растерянно стою и тереблю пальцами свои сандаловые бусы.
Что мне говорить?! Разве я могу сказать, что я мама?? Так нельзя, ведь. Что с ней завтра будет, когда Питбуль меня увезёт? Я бы с ума сошла от горя.
— Ариш, — присаживается рядом с Булочкой Касьянов.
— Дело в том, что все Снегурочки очень похожи. И, возможно, это даже не наша мама.
Восторженный доверчивый взгляд Булочки становится деловитым и хмурым.
— Надо пловелить, — оглядывает меня она с сомнением.
— Боюсь, что способа проверить нет, — разводит он руками.
Пытается взять её на руки, но решительно оттолкнув, Ариша проходит к кухонному столу. Подтягивает туда стул.
С грохотом снимает с кастрюли крышку. Насыпает ложкой макароны в чашку.
— Что мне говорить? — беззвучно шепчу я.
Питбуль озадаченно пожимает плечами.
Ариша несёт мне чашку с макаронами. Водружает на стол. Густо поливает их сгущёнкой, потом жидким шоколадом для мороженного. Пачкается. Причмокивая, облизывает пальчики. Несёт вилку.
— Ешь, — внимательно смотрит на меня во всё глаза.
Питбуль за её спиной страдальчески смотрит "в небо".
Непонятный месседж! Мне есть или не есть?
— Ешь! — всовывает мне в руку вилку Булочка.
С опаской поглядывая на Касьянова, я погуще измазываю макаронину в "заливке" и отправляю в рот.
— Ммм… — мычу от удовольствия.
— Вкусно? — пытливо.
— Вкусно! — улыбаясь киваю я, съедая ещё одну макаронину.
— Наша! — победоносно констатирует Булочка.
Питбуль изображает фейс-палм.
Ну, вкусно же… Чего он?
***********************************
Богдан
Готовлю на кухне человеческий ужин. Рожки со сгущёнкой — мило, но как-то несерьёзно. А девчонка наверняка голодная.
Поглядываю через арку в гостиную. У ёлки на ковре Ариша со Снегуркой разбирают игрушки из коробки. На фоне горящего камина очень уютное зрелище, если не знать подноготную.
А если знать, то хреновая была идея. Но моя дочь никогда не плачет, она боец и деятель. А тут… И что-то крыша моя пошатнулась.
Режу овощи, Ариша дёргает меня за штанину. Снизу-вверх смотрит, не моргая мне в глаза.
— Пусть маму оставит.
— Это невозможно, Ариш.
— Посиму? — нахмуривает брови.
— Мама нас так никогда не вспомнит. А вот приедет в резиденцию к Деду Морозу и сразу вспомнит! Будет тебе каждый месяц письма писать.
— И пусть не вспомнит. Мне и такая пойдёт.
Отрицательно качаю головой.
— Ему придётся её забрать.
— Плотивный дед! — топает гневно ногой.
Через десять минут прибегает опять.
— Я возьму сулупчики?
— Возьми… — на автомате позволяю я, не понимая, что она хочет.
Наверное, что-то из новых игрушек, которые прислала бабушка.
Заглядываю в печь. Ну, ещё минут десять.
Вытираю полотенцем руки и выхожу в гостиную. Ариша копается в игрушках. Снегурка спит, свернувшись под ёлкой. Точно — подарочек! Юбочка задралась по бедру. Ножки супер. Ловлю себя на попытке заглянуть во "внутренний мир" юной барышни.
Та-а-ак… Ты её для чего сюда притащил, капитан? То-то же. Нехорошо на детские игрушки заглядываться!
Закрываю глаза. Грустный вздох сожаления. Чего я хотел? Ах, да…
Отыскиваю телефон Лобовой Ирины Васильевны. Жены его. И ещё раз читая заявление Лобова, набираю её номер. Бреду медленно в спальню.
— Слушаю.
— Ирина Васильевна?
— Да.
— Капитан Касьянов Вас беспокоит. У меня допрос по вашему эпизоду. Можно я предварительно пару моментов уточню?
— Уточняйте, конечно, — скрипучим недовольным голосом.
— Значит, Ваш муж нанял Синичкину Агнию Павловну в качестве?…
— Горничной. Помощницей по хозяйству. Дом у нас большой…
Да, хоромы у Лобовых знатные, что само по себе наводит на мысли. Не годами строился. Купили сразу. За баснословную сумму. Взятки берёт — это ясно. Да только за руку не пойман. Видимо, делится с кем надо.
— Понял. А давно нанял?
— Точно не знаю, я из санатория недавно приехала. А тут это…
— То есть с Синичкиной Вы лично не пересеклись?
— Нет.
— А что ж он с Вами прислугу не согласовал? Без хозяйки вроде как не нанимают.
— Что там согласовывать? Попробуй найди приличную. Всё путёвые — при деле, а эти, помоложе… потаскушки! Клейма негде ставить. А мой муж в людях не разбирается. Пришла — взял! — с едва контролируемой ледяной ненавистью в голосе.
А при чем тут это, интересно? Про "облико морале" я ещё не уточнял. Но, как известно, "голодный" на любой вопрос про еду отвечает.
— А какие драгоценности пропали?
— Какие драгоценности? — настороженно.
— Брошь с аметистами, да?
— А, да, — поспешно.
Что-то такое в её интонациях…
— И кольцо с бриллиантом? — придумываю я.
— Да-да… Кольцо тоже.
А никакого кольца в заявлении нет! Врут оба.
— А сколько карат бриллиант?
— Мм… Два с половиной карата, кажется.
— А огранка какая? А то есть у неё колечко, может Ваше?
— Огранка… Я и не припомню.
