Зазвучала весёлая мелодия, и пары, спохватившись, вернулись к исходным позициям.
- Подойдём поздравить молодожёнов? – предложил Огрест. – Кстати, мы очень эффектно появились. Все мужчины смотрели на вас и завидовали мне.
- Вам показалось, - отшутилась я. – Все смотрели на платье Саджолены и ваш жемчуг. Но вообще, на месте Надин я бы готовилась убивать. На своей свадьбе я такого… - я замолчала и сделала вид, что поправляю оборку на рукаве.
- Что же не договорили? - рука маркграфа сжала мою ладонь. – На своей свадьбе вы такого не допустите? Кэт, только одно ваше слово…
- Идёмте поздравлять, - перебила я его. – А то Надин с Тутуром уснут, пока мы до них доберёмся.
По залу ходили официанты, разнося на серебряных подносах закуски и напитки, а в смежной комнате, за алыми бархатными портьерами, слуги накрывали стол.
Мы поздравили новобрачных, обменялись любезностями с родителями Тутура, поздоровались с Лиленбруком, а потом Огрест пожал руку господину Бланкиру, пока мы с Саджоленой вспоминали церемонию венчания.
- Скоро вынесут свадебный торт, - сказала Саджолена. – Когда вам достанется кусочек, не ешьте его, Кэт.
- Почему это? – удивился Огрест. – Торт безумно вкусный, мы пробовали… То есть не этот торт, а такой же.
- Не сомневаюсь, что вкусный, - засмеялась она. – Но это такое поверье – незамужней девушке надо завернуть кусочек свадебного пирога в платок, не откусив ни кусочка, и спрятать под подушку.
- Зачем? – озадачился маркграф, а вместе с ним и господин Бланкир.
- Тогда приснится тот, кто уготован судьбой, - усмехнулась Саджолена. – Такое гадание.
- Я не верю в гадания, - сказала я, уходя от щекотливой темы. – И всё равно должна попробовать торт – чтобы быть уверенной, что он получился.
- Это ваше право, - улыбнулась Саджолена. – О! Играют кадриль! Не хотите ли потанцевать? Составим пары? – и она схватила меня и мужа за руки, увлекая на середину зала.
Огресту пришлось выйти следом за нами, и он довольно неуверенно встал рядом со мной.
- Не умеете танцевать кадриль? – шепнула я ему.
- Когда-то умел, - признался он. – Но очень давно.
- Ничего, вспомните, - подбодрила я его. – Целоваться вы тоже сначала не умели, а потом…
Глаза его заблестели, и первую фигуру танца милорд Огрест проскакал с прытью молодого козлика, явно желая продолжения разговора.
Но как можно было разговаривать, когда играет музыка, когда все смотрят только на тебя (и это мне совершенно не казалось, так было на самом деле!), и сейчас весь город попробует торт, над которым я работала с таким усердием! В перерывах между танцами к нам подходили гости – поболтать, сделать комплимент, поздравить (с чем только?!), и я с восторгом окунулась в водоворот праздника. Я смеялась, говорила ответные комплименты, немного кокетничала и много танцевала, и чувствовала себя непозволительно счастливой.
Несколько раз в толпе мелькало бело-розовенькое личико Дайаны, она не подошла к нам с милордом Огрестом, но всё время следила за нами взглядом. Я решила не замечать её. Ни за что не дам испортить себе праздник. Буду веселиться и радоваться, а барышня Миттеран пусть лопнет от злости.
Забежав на минутку в дамскую комнаты, я услышала, как две госпожи, не заметив меня, с жаром обсуждают появление милорда Огреста на свадьбе.
- Он семь лет жил затворником! – взволнованно щебетала одна из дам. – А тут – пришёл! Да ещё и такой весёлый!
- Ясно, из-за кого он так повеселел, - кисло ответила вторая.
Я не стала прятаться и спокойно прошла к зеркалу, от души наслаждаясь растерянными лицами сплетниц.
- Ну что же вы, дамы, продолжайте, - подбодрила я их, поправляя выбившийся из причёски локон. – Не стесняйтесь. Мне очень приятно, что моя скромная особа удостоена вашего обсуждения.
- Простите, виконтесса… - пробормотала вторая – та, которая кисла из-за весёлого Огреста, и обе сплетницы исчезли из комнаты, будто их ветром выдуло.
Вернувшись в зал, я успела станцевать с Ноэлем кадриль, и менуэт, и сарабанду, и снова кадриль, когда под звуки бравурного марша на огромном блюде вынесли «Стройное звучание». Торт был встречен аплодисментами и восторженными возгласами, и я призналась самой себе, что выглядел он внушительно. Особенно милы были лебеди, и гости наперебой принялись хвалить тонкую работу.
- Торт был сделан лично барышней Ботэ! – объявила Надин и взяла серебряную лопатку, чтобы отрезать первый кусочек.
Я получила ещё одну порцию аплодисментов, и вот уже кусочек торта на фарфоровом блюдце поплыл среди людского моря и остановился перед госпожой Броссар.
- Бонна! Тебе самый первый! На счастье! – крикнула Надин, и слёзы брызнули у неё из глаз.
Тутур бросился утешать, но она уже сама смеялась и подшучивала над собой, а следующие кусочки поплыли к родителям жениха, ко мне и милорду Огресту, к господину Лиленбруку, к Саджолене …
- По-моему, божественно, - сказал Огрест, пробуя торт и не сводя с меня глаз.
- Тогда смотрите в тарелку, - шутливо посоветовала я, - а то я подумаю, что вы хотите съесть меня.
- Может, так и есть – пошутил он в ответ. – Не зря ведь меня зовут Людоедом.
- Не вспоминайте глупости в такой прекрасный день, - сказала я строго.
- Не буду, - согласился он. – Вы прекрасны, Кэт. Каждое ваше слово для меня – закон.
- Тогда приказываю вам веселиться, - велела я, погрозив ему серебряной ложечкой. – И хотя бы сегодня не вспоминать плохое, а думать только о хорошем.
- Буду думать о вас.
- Тоже неплохо, - кивнула я. – Хотя и вредно. Лучше думайте о тортике. По-моему, получилось очень хорошо. Сразу ясно, что Надин – человек не вредный...
- Почему? – удивился Огрест, и в это время к нам подплыла Дайана.
Именно подплыла – чуть ли не танцуя, хотя музыка не играла, почти не касаясь туфельками пола, и теребя в руках белый платочек.
- Так это вы испекли такое чудо, барышня Ботэ? – она восхищённо захлопала ресницами, но это восхищение меня ничуть не обмануло.
Отвечать я не стала, только улыбнулась и отправила в рот ещё кусочек торта – это избавляло меня от разговора.
- Сколько у вас талантов, - продолжала восхищаться Дайана. – Вы и танцуете, и музицируете, и красавица, каких поискать, и французский знаете, и готовите, как королевский кондитер… Где вы обучались, напомните?
- Дайана… - начал Огрест, хмурясь, но она не дала ему договорить.
- А, в столице! – вспомнила она и захлопала в ладоши. – В пансионе мадам Флёри! Точно!
- Вы пробовали торт? – спросила я, стараясь не замечать её странных реплик. К чему она вспомнила про обучение у мадам?
