– Привет, кофе угостишь?
– Без проблем, – толкаю в её сторону свой стакан.
– Какой ты щедрый, Шелест, – усмехается, – зачем позвал?
– Поговорить.
– О чём?
– О том, что произошло вчера.
– А разве что-то произошло? Нам обоим всё равно, ты же всегда это знал, нет?
– Точно.
Непроизвольно сжимаю руки в кулаки.
– Тогда о чём речь?
– Ты вчера хотела мне что-то сказать?
– Тебе показалась, к тому же я была немного пьяна. Кому, как не тебе, знать, как на меня действует алкоголь.
– Странно это всё, не находишь? Что-то не сходится. У меня что-то не сходится. Любимый муж, ребёнок – и вдруг секс в подсобке?!
– Захотелось приключений. К тому же мы с мужем поссорились. Но уже всё в порядке. Не переживай.
Врёт зараза. Как дышит, врёт.
– Зачем ты тогда ушла? Ты его не любишь, Гольштейн, я же вижу.
– Богдан. Что есть любовь? Пустой звук, у нас с тобой вот была, а вот не стало. Грустно.
– Хватит нести эту чушь.
– Не кричи. Люди вокруг.
– Мне плевать.
– А мне нет, – говорит спокойно, словно обсуждает, что подаст на обед, – Гриша не идеальный муж, но мне с ним хорошо.
– Дело в деньгах? У меня больше, возвращайся, – несу какой-то бред. Хочу её задеть, увидеть живые эмоции, хоть что-то.
– А разве дело в деньгах? Я такого не говорила. Совсем.
– Гольштейн, тебя купили, как последнюю шлюху, а ты сейчас сидишь здесь передо мной и строишь из себя ангелочка. Одежка не жмет?
– И не по тебе. Я думаю, у тебя есть та, кто будет заглядывать в твой рот. Или брать что-то в свой. Извини, но меня на улице ждёт муж.
После этих слов я совершенно перестаю понимать происходящее. Она серьёзно? Что за…?
– Муж?
– Да. Он не знает, что вчера было… и думает, что мы остались в дружеских отношениях с тобой. Поэтому предложил подвезти. Я знала, что это ненадолго, вот и попросила подождать снаружи. Со мной он идти отказался.
– Свали, Гера.
Она вытягивает шею, прищуривается.
– Вон пошла.
– Я тебя чем-то расстроила? Богдан, пойми уже наконец, у меня любящий муж, ребёнок. Я ни в чём не нуждаюсь, мне никто не выносит мозг, не игнорирует… мне хорошо. Я не хочу возвращаться в прошлое. И знаешь, после вчерашнего я убедилась в этом окончательно.
Она говорит тихо, с расстановкой. Будто и не она. Не моя Гера. Хотя эта деваха, сидящая напротив меня, точно не она.
Улыбаюсь и без слов иду на выход. Там и правда припаркован мерс. Гера выходит следом. Дверца тачки открывается, показывая миру этого гонд*на. Он держит на руках ребёнка, протягивает Умке ладонь, направляясь в мою сторону.
Настоящая психушка. Хочу свалить из этого абсурда, поэтому ускоряю шаг.
Позади слышу его тупорылое возмущение.
– Неприветливый у тебя друг.
– Звезда, – Гера хохочет.
Ловлю первую попавшуюся тачку и еду в аэропорт. По пути звоню Окс. Сегодня я готов потратиться на частный рейс. Стоит задуматься о покупке самолета.
Перелёт в Нью-Йорк становится какой-то моральной пыткой. Я не могу перестать вспоминать об увиденном. В голове всё ещё эти извращённые картинки и слова.
Что с ней стало? Или же она была такой всегда? Я слепой дебил… видимо, был таким всегда. Только вот в башке всё равно не стыкуются некоторые вещи. Даже её поведение.
Может, он её запугал? Но она же в таком случае могла всё рассказать, я бы помог. Но она не рассказала, потому что ей было нечего. Вчерашний вечер был для неё забавной игрой. А этот придурок лебезит вокруг неё на задних лапках. Олень. Всё уже своими рогами посшибал.
Сбегая по трапу, выбрасываю телефон и сразу же даю команду Окс организовать мне новый.
Раннее утро. В Трайбеке лениво прогуливаются дамочки с собачками и изредка пробегают «спортсмены». Как только оказываюсь в апартаментах, прямиком иду к бару. Наливаю себе скотч и, сжимая бокал в руке, останавливаюсь у огромного панорамного окна. Я приобрёл эту квартиру, если говорить по-русски, недавно. Хотя многие отговаривали: проще купить дом, чем апартаменты в этом районе. Но мне нравится Манхэттен. Нравится Америка. Мне здесь легче. Здесь некогда думать о том, что накрывает меня в России. Здесь все улыбаются и никто не лезет с расспросами о жизни. Также никто не нагружает своей. Это идеальное место, если хочешь забыть всё и начать сначала.
Делаю ещё один глоток и возвращаю полупустой стакан на бар. Хватит. Пора всё забыть. Её. Прошлое. Нет её и не было никогда.
Есть я. Есть мой успех. Есть целая куча баб вокруг. Пальцем помани – любую. Есть ещё миллион целей, к которым можно идти. Жизнь не закончилась. С её уходом она только началась. Возможно, отмоталась на пару нулей назад, но не закончилась.
В дверь звонят, поэтому, завернув всю эту страдальщину, иду открывать. Окс. С коробкой в руках.
– Ты просил телефон.
– Спасибо.
– Последняя цифра в номере поменялась. Контакты те же. Я всё сохраняла себе. Последние три дня только не сохранились, если ты что-то вносил.
– Окс, ты невероятная, – забираю у неё коробку, целуя в лоб, – выпьешь?
– Много работы. Почему мы так быстро вернулись? Ты хотел на две недели.
– Планы поменялись. Купи маме билет сюда и к концу месяца на Мальдивы.
– На какой срок?
– Недели две.
– Хорошо. Ты на выставку идёшь?
– Какую?
– Сейчас всё скину. Фотограф-анималист. Лучше поприсутствовать. Будет много полезных людей.
– Вноси в списки.
– Э-э-э… хорошо. Дресс-код свободный…
Мямлит. В последнее время она вечно мямлит. Ладно, пора уже объясниться с ней. Но вместо этого я брякаю совсем другое:
– Пошли со мной. Или у тебя планы?
– Нет, то есть я хотела съездить к своей кузине.
– Тогда ладно.
– Но это не срочно, – начинает тараторить. – Мы договоримся на потом. Я позвоню ей. Сегодня. Да…
– То есть ты пойдёшь?
– Да. Не могу же я оставить тебя одного в такой период.
– В какой период?
Вот это уже раздражает. Эта её манера делать вид, что она агнец божий, готова всех обогреть и успокоить.
– Я хотела сказать… извини. Извини.
Окса делает пару шагов назад, а после разворачивается и щеглом улетучивается к дверям. Это сейчас лучшее решение.
