Герда поднимается с кровати, подходя ближе ко мне. Я пока не понимаю, что происходит. Ни хрена.
– Но Тея, она ни в чём не виновата. Ты же сам там был, ты знаешь, как там плохо. Гриша от неё отказался. Я тебя прошу, только помоги. Я не знаю, чем смогу отплатить, но прошу тебя, – она плачет, а потом резко падает на колени.
Я от своего шока не успеваю её удержать. В голове кровавое месиво. Адское варево. Сглатываю, приходя в себя, склоняюсь к ней, поднимая почти за шкирку.
– Ты совсем? Ты чего творишь? Сядь.
Насильно усаживаю её на кровать.
– Прости, прости. Просто если ты не поможешь, никто уже не поможет, – она тараторит, глотает звуки. – Я в отчаянии. Мне незачем больше жить, если её, если…
– Успокойся и не говори чушь. Сегодня тебя переведут в ВИП-палату, приставят персональную медсестру, и… расскажи мне уже, что случилось ещё? Я не понимаю.
Она быстро кивает, а когда прикрывает глаза, её начинает вести. Сжимаю острые исхудавшие плечи.
– Тихо. Спокойно. Сейчас врача позову. Ляг.
– Тея она… я…
– Молчи ты уже. Потом.
Врача я нахожу сразу, за дверью. Будто одного меня он там и ждёт.
– Плохо ей.
– Здесь подождите.
Меня культурно посылают и не пускают в палату. Звоню своему помощнику, распоряжаясь всё узнать. Иначе она точно так помрёт, пока мне сама рассказывает.
Пока я слоняюсь по коридору в ожидании, когда меня пустят в палату, мой человек скидывает мне множество интереснейшей информации. Многие вещи, конечно, остаются загадкой, особенно те, к которым причастен это Лукьянов. История оказывается более чем занимательной. Вопросов у меня остаётся ещё много, и я непременно всё выясню. Позже. Но хотя бы то, о чем она меня так просила, я понял. Нужно забрать девочку. Платить я, конечно, никому не собираюсь. Просто связываюсь с Дорониным, прося об одном телефонном звонке.
Глава 10
Богдан
Из больницы еду к матери, мне кажется, эти пару дней я езжу только по этому маршруту.
Она словно знает, что я приеду, ждёт на улице, в саду.
Подхожу к ней, сжимая ладонями плечи.
– Привет. Мам, извини меня за вчера.
– Всё хорошо, – её пальцы касаются моей руки, – я же понимаю, просто… я очень за тебя переживаю.
– Всё нормально будет.
– Что с Окси?
Молчу.
– Хотя бы скажи ей. Она ничего не знает, и от этого ей будет ещё больнее.
– Скажу. Сегодня скажу.
– Как Герда?
Прикрываю глаза. Эта тема оказывается самой тихой. Пока я не в состоянии говорить на этот счёт.
– Саша уже туда позвонил, можешь ехать прямо сейчас.
Киваю и молча ухожу. Мама остаётся стоять между двух голубых елей.
Бросаю машину у самого входа этого ветхого здания. По телу едкая дрожь. Хватаю зайца за одну лапу, направляясь внутрь. Переступаю порог, почти сразу нарываясь на бегающую малышню. Навстречу идёт женщина, она в курсе, кто я. Это видно по оценивающему взгляду и кривой ухмылке. Такие, как она, думают, что им кто-то что-то должен. Теперь ухмыляюсь я. Своим мыслям.
– Вас должны были предупредить, я за девочкой.
– Конечно. Мы ждали вас завтра…
Не отвечаю. Тупо иду за ней.
– Подождите здесь, я сейчас её приведу.
Киваю, проходя внутрь небольшой светлой комнаты. Что-то вроде класса для дошкольных занятий. Вдоль стены еле живые этажерки с поделками, красками, пластилином, на окне сшитый кем-то из детей серый кот.
Воспитатель возвращается минут через пять. На лице всё та же странная улыбка. Опустив взгляд на малышку, подталкивает её в мою сторону.
– Ну что ты, дядя к тебе пришёл, игрушки принёс, а ты…
– Выйдите, пожалуйста.
Таких напутствий мне здесь точно не надо. Мадам ретируется.
Тея прижимается к стенке, трогает бантик на подоле платья. Смотрит испуганно. Я бы сказал, враждебно. А я ни хера не понимаю, зачем вообще сюда пришёл. Это не мое дело и даже не мой ребёнок. Мне должно быть абсолютно пох*й на всё это. Но в груди что-то болезненно сдавливает. Перед глазами Герда, а вокруг неё стены больничной палаты. Она осунувшаяся, совсем худая и мало похожа на человека. А ещё меня до бешеной ярости трясёт от одной только мысли, что ребёнок попал в это место при живых родителях, малышка уже три месяца живёт в интернате. Бывший Герин муженёк написал отказ от ребёнка – сука. А Гера, она же не виновата в том, что больна. Долбаная система.
Сажусь на корточки, упираясь плечом в дверной проём.
– Я Богдан, а как тебя зовут? – сжимаю в руках плюшевого зайца.
Девочка заинтересованно смотрит на мои руки.
– Это тебе, – протягиваю ей, но она так и стоит от меня на расстоянии нескольких шагов, – Тея, я друг твоей мамы.
Может быть, так она решит, что я ей не враг. Кручу долбаного зайца.
– Мама болеет, – насупившись.
На вид ей года три-четыре. Светлые немного волнистые волосы, тёмные глазки, пухлые щёчки. Красное платьице с бантиками по краю подола больше похоже на длинную футболку.
– Здравствуйте! – за спиной появляется женщина средних лет, на ней белый халат. – Я директор, мне сказали, что вы приедете завтра.
– Изменились обстоятельства, – поднимаюсь, оборачиваясь к ней.
– Мне сказали, что вы хотите забрать Тею?
Киваю.
– Но вы же понимаете, что это длительный процесс?
– Ага, – смотрю на девчушку, она во все глаза смотрит на меня, слушает, – вам позвонят по этому поводу. Не переживайте, всё решено уже без вас.
Остаётся добавить: слава Доронину.
– Но?!
– Женщина, вам позвонят, – больше не смотрю на неё, она мне не интересна, – малыш, пойдёшь со мной?
Отрицательно качает головой.
– А к маме?
Тея недоверчиво делает маленький шажок в мою сторону.
– Её мать больна, она не может опекать ребёнка, – встревает эта назойливая муха.
– Я же вам уже сказал: мы обойдёмся без вас.
– Да что вы себе позволяете!
– Вас это больше не касается, – стискиваю зубы, она начинает раздражать. – Вы, как никто, должны быть заинтересованы, чтобы у ребёнка появился дом! Идём, – протягиваю руку.
Девчушка аккуратно вкладывает в мою ладонь свою, боязливо смотря на директрису.
Женщина в растерянности хлопает глазами.
– Я, кажется, начинаю понимать, у вас проснулась совесть. Написать отказ от собственного ребёнка, а теперь вдруг резко всё отмотать назад, какой же сволочью надо быть?!
