– Это публичное место?
– Относительно.
– Я не пойду, извини.
– В смысле?
– Я не пойду.
– Почему?
– Просто не пойду, – повышаю голос и убегаю в ванную.
Чёрт, я опять делаю всё как раньше. Так нельзя, я должна ему объяснить. Он же меня поймёт. Просто говорить это стыдно… глупость, конечно. Дурацкая глупость.
Выхожу из своего укрытия, предварительно стянув с головы шапочку. Богдана поблизости нет, заглядываю на кухню, в спальню и только потом иду в гостиную. Шелест сидит на диване, переключая каналы на тв. Заламывая пальцы, делаю шаг в его сторону, присаживаясь на край диванчика. Шелест не реагирует, я чувствую, что он хочет что-то сказать, но молчит. Его пальцы надавливают на пластиковый пульт с большой силой, и тот начинает мерзко поскрипывать.
– У меня нет волос, – говорю очень тихо.
Так, что он переспрашивает.
– Я почти лысая, – сглатываю слёзы, – я не могу так пойти, – голос дрожит, – и парика у меня тоже нет.
– Гера, блин, – он поворачивается ко мне лицом, – давай закажем.
– Парик?
– Выход же? Завари мне, пожалуйста, кофе, а я притащу планшет.
– Хорошо.
Богдан поднимается на второй этаж, а я топаю на кухню, запускаю кофемашину. К моменту, когда я ставлю наполненную напитком кружку на стол, Шелест появляется в проёме кухни.
Богдан молча садится на стул, делая глоток горячего кофе. В течение двадцати минут, мы выбираем семь париков для примерки, которые нам доставляет какой-то из Шелестовских помощников.
– Если ты не хочешь, мы никуда не пойдём. Дело ведь не в этом, – кивает на принесённую коробку, – я понимаю, что ты не слишком хочешь с кем-то общаться…
– Нет, я пойду, – делаю шаг вперёд, – пойду. Маме позвоню только.
Мама очень положительно реагирует на эту идею. Воодушевлённо так.
Я же закрываюсь в комнате с доставленной в нашу квартиру коробочкой. Там несколько париков, один очень напоминает мою причёску в школе. Улыбаюсь, трогая лоснящиеся пряди. Надеваю этот шедевр на голову, смотря на своё отражение в зеркале. Миленько. Даже непривычно, но я похожа на саму себя восьмилетней давности. Блондинка с волнистой копной волос.
Подкрашиваю остатки ресниц и, напялив белый брючный костюм с черной атласной майкой на тонких бретельках, иду к Шелесту. По дороге достаю из чемодана туфли, мама подсуетилась и привезла сюда почти весь мой гардероб. Надеваю на ходу сначала одну туфлю, потом другую. В момент вырастаю сантиметров на десять.
Богдан, заметив меня, откладывает телефон в сторону, осматривает с ног до головы. По его лицу не ясно, нравится ему или нет. Убираю руки в карманы брюк, останавливаясь в десяти сантиметрах от Шелеста. Кадык на его шее подёргивается, Богдан сглатывает, довольно и одновременно хищно улыбаясь.
– Ты ах*енна, – притягивает к себе, касаясь губами моего виска.
– Ты скажешь, куда мы идём?
– Небольшая вечеринка в честь переноса базы подготовки. Будут только свои.
– М-м-м, здорово.
Шелест решил познакомить меня со своей командой, друзьями… остаётся надеяться, что воспримет его компания всё адекватно. Ведь он же собирался жениться на другой, как бы ни было, это очень и очень весомый аргумент. Но если мыслить глобально, то мне плевать. Мне нет дела до чужого мнения, и до чужих проблем тоже, у меня своих столько, что явно не позавидуешь.
В дверь раздаётся звонок. Видимо, это мама. Иду в прихожую встречать.
– Какая ты красивая, – целует в щёку, сжимая в объятиях, – отдохни немного.
– Спасибо, – обнимаю себя руками.
– Вечер добрый, мы уехали.
Богдан как-то безэмоционально отходит в сторону, пропуская маму в комнату.
Мы спускаемся к машине, Шелест открывает мне дверь и всю дорогу сжимает мою ладонь. Я смотрю в окно, машина останавливается у какого-то ресторана. Но внутри довольно шумно, играет громкая музыка, проносятся вспышки яркого света, видимо, это заведение сегодня полностью арендовано и переделано под этот вечер. Не отхожу от Богдана, попутно рассматривая присутствующих здесь людей. Я никого не знаю, хотя нет, замечаю Макса, нашего одноклассника, он не изменился, и Мелковы здесь.
– Шелест! – громкий голос сзади, оборачиваемся.
Перед нами стоит парень, он кидает на меня заинтересованный взгляд, но быстро переключается на Богдана.
– Можно тебя на пару слов?
– Я на минуту, – выпускает мою ладонь, – не скучай.
Киваю, останавливаясь у стены неподалеку от пирамиды с мартини. Чувствую слабость, хочется присесть, но мне не позволяют. На всех парах ко мне подбегает моя школьная подружка, если её так можно назвать.
– Гера?
– Герда, – поправляю на автомате.
– Вот так встреча. Не знала, что вы с Богданом общаетесь, – крутит в руке бокал, наполненный розовым шампанским.
– И я рада тебя видеть, – не знаю, куда деть руки, поэтому убираю в карманы брюк, и края пиджака немного оттопыриваются, – как дела?
– Отлично. А у тебя? Говорят, ты удачно вышла замуж…
– Уже развелась.
– Даже так. Быстро.
– Так вышло.
– Значит, он из-за тебя отменил свадьбу? – понижает голос.
– Не лезь туда, куда не просят, Кать.
– Ничего не изменилось, правда? Что сейчас, что в школе, ты осталась прежней, Гольштейн. Прежней. Мне только жаль Окс, классная девчонка. Но почему-то ты всегда была у него в приоритете, что бы ни творила. Никогда не понимала, за что он тебя так любит?!
– Или не понимала, почему не любит тебя? Я помню, как ты таскалась за ним в школе, а потом опять вернулась к Мелкову, ты же понимала, что с Шелестом у тебя нет шансов, да?
– Я люблю своего мужа, глупо говорить о том, что было в школе, Герда.
– Разве? А мне казалось, что минуту назад ты говорила всё это мне… разве не глупо?
– Хорошего вечера.
Катя уходит. Она расстроена, ей явно не по душе мои мысли, но я так устала молчать. Так устала.
– Ты как?
Богдан появляется почти сразу, вручая мне стакан воды.
– Хорошо. С одноклассницей вон побеседовала, – делаю глоток.
– Не устала? Если что, мы можем уехать.
– Нет, всё хорошо. Слушай, расскажи мне про Окс, когда вернёмся домой.
Шелест хмурится, но быстро стирает эмоции с лица.
– Чего ты хочешь знать? Зачем тебе это?
– Не знаю. Просто чувствую себя не то чтобы гадко, наверное, мне её жаль.
