– Поверь, она не тот человек, который нуждается в жалости.
– Поверь, Богдан, все хотят, чтобы их пожалели. Все.
– Пойдём, познакомлю тебя с публикой, – прижимает к себе, меняя тему и шагая вперед, а у меня никак не выходит из головы вопрос, что он задумал.
Мы подходим к небольшому кружку людей. Человек шесть. Как оказывается, это агент, тренер, пиарщик Шелеста и их подруги-жены.
Здороваюсь, совсем не вникая в разговор, но замечаю на себе пристальный и недовольный взгляд подруги Майкла. Я понимаю, почему она так смотрит, судя по тому, что говорят они на английском, она, возможно, подруга той девушки, свадьба которой отменилась.
Шепчу Богдану, что мне нужно в туалет, и ухожу. Мне нужна небольшая передышка. Но Энжи, так зовут ту, которая прожигала меня взглядом, приходит почти следом.
Я упираюсь ладонями в края раковины. Чувствую лёгкую тошноту и головокружение. Всё же стоит вернуться домой, я слишком много на себя взяла за один раз.
– Не понимаю его, как можно было променять Окс на кого-то вроде тебя?
Её едкий голосок раздается сбоку. Прикрываю глаза, вдыхая воздух.
– Поверь, я задаюсь тем же вопросом, – растягиваю губы в улыбке.
– Язвишь? Он же тебя бросит. Он звезда, а кто ты? Как бы хорошо он ни относился к тебе, ты потасканная разведёнка, я наслышана о том, кто твой муж и что его ищет вся полиция в этой стране. Пройдет немного времени, и он вернётся к Окси. И, кстати, выглядишь ты просто ужасно.
– Согласна, вид у меня и правда не очень, – рассматриваю себя в зеркале, – только вот в одном ты ошиблась, дорогуша, это не интрижка и не мимолетный роман, мы с ним знакомы ещё со школы. В нашей жизни было столько всего, что какой-то там Окс и не снилось.
Она удивлена моей реакцией. Её яд не действует. Он правда бесполезен, если я захочу порцию яда, который затрагивает душу, я выдам его себе сама. А всё, что она мне здесь говорит, лишь капля в море.
– Прости, я пойду, – выхожу в шумный зал, пытаясь отыскать Богдана, иду в холл, но меня начинает вести, и я плотно прижимаюсь спиной к стене. Всё плывет, я слышу пульсацию в висках, голова кажется свинцовой, сползаю на пол, прежде чем Богдан появляется прямо передо мной.
– Гера, – поднимает на руки, – бл*дь.
Как мы оказываемся дома, я помню смутно. Мне хочется спать, очень плохо себя чувствую. Очень. Слышу мамин тревожный голос, слышу, как Богдан ей что-то отвечает, но разобрать не могу. Мне кажется, я разваливаюсь по частям. Не знаю, что дало такую реакцию, но, скорее всего, нервы.
В голове миллион самых ужасных мыслей. Мне становится себя жалко. А вдруг я умру? Если я на самом деле умру? Впервые я думаю об этом без вранья самой себе, мне так себя жалко, что я скулю в подушку, крепко зажмуривая глаза. Мой вой привлекает окружающих, они замолкают.
Чувствую прикосновения, поглаживания по спине, под них я засыпаю.
Глава 14
Богдан
Я с замиранием сердца смотрю на то, как она спит, хмурится, иногда кричит во сне, ловя кошмары. Прижимаю к себе, молясь об одном – пусть всё это для неё закончится. За что ей всё это? Почему?
Не понимаю. Никогда не пойму.
Она не та, кто заслуживает всего этого. Не та.
Сегодня она напугала меня по-настоящему. Мне стало страшно, что это конец. Я не допускаю этих мыслей, но они как стая коршунов, готовы разодрать всё в клочья. Подавить.
Это было глупо – тащить её куда-то, но врач посоветовал погрузить её в привычный ритм жизни. В общество. Она не должна замыкаться в себе, ей нужно жить как обычные люди. Я попытался, но, кажется, сделал только хуже. Ей, конечно же, что-то наплели эти змеюки. Бабы – суки по своей сути, их стремление что-то кому-то доказать стирает абсолютно все принятые нормы морали.
Открываю глаза, чувствуя, что Умка не спит. Раннее утро, Ольга вчера осталась спать у Теи в комнате.
– Доброе утро, – переворачивается на бок, устраиваясь щекой на свою ладошку.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Наверное, мне не стоило никуда ходить, лучше сидеть дома эти две недели.
– Да ща. Док сказал вести активный образ жизни, насколько позволяют твои силы.
– Кажется, их не так много. Но я буду стараться.
– Он сказал, что Тея не его дочь. Точнее, он её таковой не считал.
Говорю это не к месту, невпопад. Гера вздрагивает, а её тело покрывается мурашками.
– Что?
– Она моя…
– Она его дочь, и это не изменить, Богдан.
– Давай сделаем ДНК.
– Зачем?
– Давай сделаем тест.
– Хорошо, только что изменится?
– Изменит.
– Зачем тебе ДНК? Она не твоя дочь, Богдан, я это знаю, и ты сам это прекрасно знаешь. Зачем?
– Об этом знаем только мы с тобой.
– И?
– Допустим, пока ты была замужем, мы могли с тобой встречаться, пару раз.
– К чему ты клонишь? Я не понимаю.
– Для всех в обществе Теона должна быть моей дочерью. Никакого Назарова никогда не было и нет. Слышишь меня?
– Я не понимаю… ты хочешь фальсифицировать результаты теста?
– Просто сделать всё красиво. Тебе не о чем волноваться.
– Зачем тебе это?
– Я люблю тебя и хочу твоего спокойствия раз и навсегда.
– Он жив?
Отрицательно качаю головой.
Герда моргает, собираясь с духом, чтобы что-то сказать, но слов не находит. Просто молча смотрит мне в глаза.
– В ту ночь он угрожал тебе?
– Не мне. Тебе, маме… многим.
Это объяснение подтверждает все мои догадки, тащит на дно. Тёмное, страшное дно моих самых ужасных ожиданий. Она сделала это ради меня. Это убивает.
– Богдан, я хочу пойти к психологу, мне это нужно.
Она сама предлагает то, о чём я задумался уже давно.
– Хорошо.
– Да, я думаю, что уже пора наконец разобраться в себе.
– Иди ко мне.
Притягиваю её хрупкое тело ближе, сжимая в объятиях. От неё невероятно пахнет. Моя Умка. Моя любимая золотая девочка.
Перекатываюсь на спину, утягивая её за собой.
Я хочу её. Как больной, ненормальный, изголодавшийся по её телу.
– Умка, – задираю на ней майку, припадая губами к груди.
Обвожу языком такой манящий, острый от возбуждения сосок, несильно сжимая его зубами. Гера прижимается ко мне ближе, давит на мой уже давно вставший член, протяжно вздыхая.
